Земля. Реалити-шоу, в котором за тебя уже все решили

Пока колония исчезала, пользователи социальных сетей из-за задержек в вещании продолжали свою обычную рутину – рассылали миллионы пустых сообщений друг другу.
Примерно через двадцать минут сигнал, поступавший из колонии, был потерян. Экраны телеканалов, транслирующих программу в «прямом эфире», погасли и не включались.
Подобное происходило не в первый раз. Песчаная буря, сбой в работе серверов или космический мусор – была масса причин, по которым сигнал на мгновение мог пропадать. Вот почему зрители не придавали слишком большого значения прерыванию трансляции. Просто нужно было подождать, чтобы связь восстановилась.
В Центре контроля № 2 тоже не слишком беспокоились из-за очередного сбоя связи: протокол безопасности не требовал подавать сигнал тревоги, если отключение длилось не более пятнадцати минут.
Но все изменилось, когда через несколько секунд после отключения связь с ЦК2 была восстановлена: внешние камеры показывали только темноту, а вот внутренние – нет…
– На ЦК1 не отвечают, – говорит один из техников ЦК2.
– Странно. Скорее всего, просто помехи или сбой здесь, а не на Марсе, – отвечает его напарник.
Они продолжают проверять различные мониторы, сигналы и соединения, чтобы убедиться, что неисправность возникла где-то вовне.
– Смотри! Сигнал возвращается! – радостно кричит один из техников.
На мгновение вся комната теряет дар речи, увидев изображения, транслируемые с внутренних камер. После почти минутного шока один из них берет трубку, чтобы сделать самый печальный звонок в своей жизни.
Находясь в одной из самых роскошных квартир в городе, мужчина с удивлением видит, как звонит мобильный телефон, который никогда не должен звонить.
Он откладывает в сторону книгу, которую читает, убавляет громкость музыки и отвечает на звонок.
– Да? – недоуменно говорит он.
В слезах, нервничая и заикаясь, оператор рассказывает мужчине о том, о чем еще не знают социальные сети.
– Немедленно переведите сигнал изображения на меня! И не смейте ничего транслировать никуда больше! Ясно? Никуда! – кричит он.
Мужчина подключает большой экран напротив дивана, настраивает внутренний канал, и изображения начинают поступать одно за другим.
Видя ужас и боль, которые настигли колонию, он роняет телефон на пол. Впервые в жизни самый богатый человек в мире оказался в ситуации, когда он не знает, что делать.
Мужчина падает на диван, осознавая, что произошло. «Вот и конец мечте», – думает он.
Этот человек тонет в своих размышлениях в течение нескольких минут, не отрывая взгляда от экрана, который безжалостно показывает ему реальность.
Он знает, что должен принять решение прямо сейчас. Он не может показать всю правду в эфире: это слишком жестоко даже для общества, которое уже давно привыкло к насилию. Мужчина знает, что даже у боли есть предел.
Эти люди были частью повседневной жизни миллионов зрителей, возникла слишком сильная эмоциональная связь. Для многих финалисты конкурса значили больше, чем их лучшие друзья, братья и сестры, члены семьи. Чувства, которые они испытывали по отношению к этой малышке, были сродни тем, что они испытывали к своим собственным детям. Они больше года наблюдали за тем, как Тьерра росла, вместе с ней прожили ее первые шаги и первые слова. Многие не спали сотни ночей, просто чтобы увидеть, как она спит. Как сказать родителям, что их дочь, пусть даже не биологическая, умерла?
Мужчина медленно дышит. Он знает, что должен сообщить эту новость очень тактично.
Его мысли прыгают от одной к другой, от одного варианта к следующему, пока в уме не вырисовывается четкий план.
Он перезванивает в ЦК2, чтобы дать инструкции.
После более чем пятиминутного разговора…
– Вам все понятно?
– Да, сэр, все понятно.
– Я очень надеюсь на это. Давайте сделаем так, чтобы воспоминания о произошедшем были менее болезненными, чем реальность…
Он ложится на диван, ожидая, что эти приказы будут исполнены, когда наконец на экране появится последнее изображение его мечты.
 
После двухчасового отключения трансляция возобновляется по всему миру.
___
– В смысле это не тот ключ? – спросил мой брат.
– Не тот.
– И что теперь? – сказала я.
– Ну, то, что данный ключ не подходит, вовсе не означает, что у вас нет ключа. По крайней мере, у одного из вас, – ответил он, глядя на мою руку.
В тот же момент у меня заколотилось сердце и я поняла, что ключ у меня на пальце. Я вспомнила, как друг моего брата нам сказал, что для того, чтобы получить доступ в комнату, нужно было только приложить ладонь к двери.
Признаюсь, я нервничала гораздо больше, чем следовало. На протяжении всей жизни у меня неоднократно возникало подобное чувство. Когда я получала неопровержимые данные, позволяющие мне доказать вину действующего коррумпированного политика, когда после нескольких месяцев расследования полиция звонила, чтобы подтвердить мою версию, или когда какое-нибудь из моих расследований помогало предотвратить преступление.
Я подошла к двери, прислонила к ней ладонь, и она открылась. Брат удивленно посмотрел на меня, а Йонас улыбнулся.
Мы попали в комнату, похожую на небольшой кинотеатр. Там было около двадцати кресел, большой экран и мини-бар с правой стороны.
– Кинозал? – спросила я.
– Верно, это кольцо дает вам право на просмотр фильма, – сказал Йонас, жестом предлагая занять места.
Полагаю, что в тот момент мы с братом думали об одном и том же: сто миллионов долларов за эксклюзивное право увидеть смерть? Сто миллионов за то, чтобы увидеть последние минуты жизни восьми самых известных людей на планете? Сто миллионов, чтобы стать свидетелями гибели маленькой девочки?
Тем не менее на протяжении многих лет вся эта история казалась мне не до конца убедительной. За годы моей работы я видела огромное количество видео, в том числе и тех, что продавались подпольно в интернете. Среди авторов таких материалов были родители, которые снимали, как насилуют их собственных дочерей незнакомые мужчины; педофилы, которые совершали насилие в отношении маленьких детей и выкладывали это в сеть; мафиози, которые записывали ролики, где двое бандитов бьются насмерть… Но ни один из этих любителей жестокого контента не соответствовал профилям знаменитостей, которых друг моего брата видел заходившими в эту комнату. В этом было что-то очень-очень странное.
Мы с братом сели рядом друг с другом.
Он взял меня за руку, я сжала его ладонь в ответ.
И хотя Алан этого не сделал, но мне бы хотелось услышать то: «Спокойно, все будет хорошо», которое он прошептал мне столько лет назад в хижине.
Свет погас, и фильм начался.
___
ЦК2 принимается за работу, стараясь повернуть время вспять, сделать реальность менее отчетливой и болезненной. Удаляются самые ужасные кадры, делается попытка сократить время разрушения настолько, насколько это возможно, заглушаются определенные звуки, слова, крики.
Нужно проанализировать и исправить, насколько это возможно, тысячи изображений за очень короткое время.
Наконец соединение восстановлено.
Но вместо того, чтобы выйти на прямую связь с колонией, как это происходило обычно, на экране появляется ведущая с серьезным лицом, которая нервно смотрит в камеру.
Это изменение в сценарии заставляет социальные сети на время забыть об остальных жертвах и направить свои щупальца в сторону этой женщины со светлой гривой и грустным лицом.
– Доброе утро, добрый день, добрый вечер.
Вздыхает.
– Кое-что весьма серьезное произошло на Марсе. Согласно последней информации… – ведущая опускает голову, чтобы прочитать бумажку, лежащую перед ней на столе. – Согласно последней информации и кадрам, полученным в Центре контроля, на Марсе произошло землетрясение значительной силы, которое затронуло колонию.