Война этажерок (СИ)
Всякий, кто видел эту атаку, впоследствии высмеивал того, кто называл солдат Австро-Венгрии трусами. Наступая под непрекращающимся пулеметным и артиллерийским огнем, в том числе ведшимся батареями 31-й пехотной дивизии, они продолжали идти вперед, не обращая внимания на потери. Поначалу десятки, потом сотни, а после и тысячи солдат усеяли своими телами склон, но и русский 123-й полк оказался на грани уничтожения. Потеряв не менее четверти личного состава, он, под не прекращающимся огнем противника, смог форсировать Гнилую Липу в обратную сторону, где и принялся окапываться. И все это время остававшиеся на своих местах броневики, не прекращали вести огонь по накатывающим цепям вражеской пехоты вплоть до полного израсходования всех боеприпасов.
Несколько иначе провели этот день машины и экипажи 1-го взвода, что убыл поддерживать считавшуюся самой слабой в корпусе 60-ю пехотную дивизию. Более чем на девять десятых состоящая из запасных старших возрастов, она не могла похвастать, ни стойкостью, ни выучкой, своих солдат и командиров. Тем не менее, именно она была определена командованием корпуса в центр, что предопределяло ее столкновение с превосходящими силами противника. Во всяком случае, так должно было быть, если бы у командования 12-го армейского корпуса Австро-Венгрии имелись хоть какие-то разведывательные данные о силах противостоящей стороны. Но, из двух кавалерийских дивизий, что должны были осуществлять разведку, одна уже была истреблена русскими в приграничных сражениях, а вылетевший вчера из Львова разведывательный аэроплан пропал без вести.
Можно сказать, что не только командованию 60-й дивизии, но и двигающему прямо за ней штабу всего 10-го армейского корпуса несказанно повезло. Им предстояло столкнуться с 35-й пехотной дивизией Австро-Венгрии, которая изначально располагала на четверть меньшими силами, так как все ее полки имели трехбатальонный состав против четырехбатальонного русских. К тому же часть артиллерии и один полк из ее состава пришлось отправить на защиту важнейшего транспортного узла в Нараюве, где засели в обороне остатки 11-й пехотной дивизии потерявшей всю артиллерию и большую часть обоза. В результате, к моменту столкновения количественное превосходство русских войск на этом участке фронта составляло два к одному. Правда, в иной истории это не помогло. Совершенно не желавшие воевать солдаты, что еще месяц назад были крестьянами, рабочими, приказчиками, извозчиками, цирюльниками и много кем еще, бросались бежать в тыл, стоило впереди раздаться выстрелам. И лишь с прибытием столь мощной силы, каковую представлял собой взвод броневиков, ход событий пошел по совершенно иному сценарию. Ведь точно так же, как в русской дивизии, в выдвигавшейся ей навстречу по шоссе Дунаюв — Поможаны 70-й пехотной бригаде 35-ой дивизии начался такой всеобщий драп, стоило впереди начаться ружейной стрельбе, что в мгновение ока брошенные орудия и обоз полностью перекрыли всякую возможность проехать по шоссе. А собирали их впоследствии вплоть до глубокой ночи.
Вообще, при взгляде сверху получалась картина достойная мультика — вот два бряцающих оружием отряда сходятся, звучат выстрелы, и оба войска тут же начинают разбегаться в противоположные стороны. Если бы еще это не было горькой правдой, действительно можно было посмеяться. Но, как уже было сказано, пишущаяся по новой история пошла по несколько иному пути. Так успевший занять оборону на расположенном двумя километрами восточнее Дунаюва западном берегу крутого оврага, через который проходила дорога, авангард 70-й бригады оказался за считанные минуты сбит с позиций и рассеян по окружающему шоссе лесу. Учитывая же, что первая батарея подходившей к оврагу австрийской артиллерии оказалась в каких-то двухстах метрах от выскочившего на гребень головного броневика, имевший в иной истории драп начался еще раньше и на сей раз сопровождался огнем орудий и пулеметов восьми БА-3, один за другим принявшихся спускаться с гребня возвышенности.
Казалось бы — вот он успех! Ведь на плечах отступающей к Дунаюву бесформенной массой солдат австрийской дивизии можно было влететь в город, где в этот момент как раз принялся располагаться штаб 12-го армейского корпуса Австро-Венгри. И будь за плечами броневзвода 31-я или 9-я дивизия, так бы и произошло. Но им выпала честь поддерживать 60-ю, нежелание солдат которой воевать и погибать за чуждые им интересы, не смог побороть даже ор ее командира находящегося в первых рядах авангарда. Единственное, что на сей раз ему удалось, так это загнать 1-й батальон 237-го пехотного полка в лес по обе стороны шоссе, чтобы вытеснить оттуда солдат австрийского авангардного отряда, ведь прошедшие их оборону, как раскаленный нож сквозь масло, бронемашины уничтожили при прорыве менее роты, а все остальные поспешили скрыться в зарослях, после чего принялись постреливать оттуда в подходящую пехоту.
Опять же, отсутствие командира дивизии близ основной массы войск привело к отступлению ряда отрядов и почти всего обоза после того, как выстрелами со стороны домов небольшой деревни Нестюки, через которую также проходило шоссе, было убито несколько солдат разворачивающегося около нее в боевые порядки 238-го Ветлужского пехотного полка. Причем дивизионный обоз драпал с такой скоростью, что впоследствии устроил знатный затор в районе Поможан, столкнувшись там нос к носу с корпусным обозом. Дошло до того, что пройти через эту деревню оказалось попросту невозможно из-за сотен сцепившихся колесами, разбившихся или перевернувшихся повозок.
Тем не менее, бой продолжался. Выдвинутые южнее шоссе прямиком через лес 238-й и 239-й полки встретились там с передовыми дозорами 50-го венгерского пехотного полка 35-й дивизии и устроили такую стрельбу, будто в небольшом лесу сошлись в жесточайшем бою полнокровные дивизии. Причем зачастую стрельба велась по всему, что шевелилось, в результате чего потери от дружественного огня превысили те, что нанес противник. Прекратилась эта вакханалия лишь спустя час, когда основные силы полков смогли таки пройти лес насквозь и уперлись в оборону австрийцев на высотах вокруг села Поточаны. И здесь уже пришлось полегче, поскольку с северо-востока к данному селу подошли две батареи полевых орудий, а также полдюжины бронированных машин, что тут же устремились в атаку.
По той простой причине, что пробраться по буквально заваленному всевозможным добром шоссе до Дунаюва оказалось попросту невозможно, принявший под свое командование 1-й броневзвод полковник Секретев, по договоренности с командующим 60-й дивизией генерал-майором Барановым, оставил две машины охранять начавших растаскивать затор пехотинцев, а остальными силами взвода с парой приданных батарей предпринял обходной маневр, чтобы выйти к Дунаюву с юго-восточного направления. Именно там он и наткнулся на очередные оборонительные позиции австрийцев, во время штурма которых потерял аж два БА-3.
Не имея достаточного опыта применения бронетехники и какого-либо пехотного прикрытия — засевшие на границе леса бойцы 238-го и 239-го полков даже не подумали о том, чтобы двинуться вслед за бронетехникой, Секретев вывел колонну прямиком под огонь двух батарей австрийской полевой артиллерии. Пусть у вражеских артиллеристов и не было опыта борьбы с бронемашинами, они попросту взяли количеством, завалив колонну фугасными снарядами, один из которых прямым попаданием оторвал переднюю ось головного броневика. Вторая же машина оказалась выведена из строя уже в селе, получив снаряд в боевое отделение от выдвинутой на прямую наводку пушки. Но это был последний успех австрийской артиллерии у данного села, так как единственное уцелевшее под шрапнельным обстрелом устроенным русскими визави орудие уже через пять секунд оказалось выведено из строя прямым попаданием 63,5-мм снаряда. Как результат, Поточаны были взяты 239-ым полком, активно подгоняемым примчавшимся на этот участок фронта командиром 60-й дивизии, в связи с чем открылся путь к правому флангу засевших в обороне Дунаюва сил противника. Однако, по причине наступления сумерек, что от преследования отступающего противника, что от немедленного флангового удара на Дунаюв, пришлось отказаться. Победа победой, но как докладывали командиры всех трех участвовавших в боях полков, свыше половины личного состава их подразделений до сих пор плутали по окружающим лесам, а уж о тыловом обеспечении и вовсе можно было забыть. Одним словом, бедлам был полный. Оставленный же с самого утра в резерве 240-й полк по приказу командира 10-го армейского корпуса еще днем убыл на укрепление левого фланга 31-й дивизии с трудом сдерживавшей атаки противника.