Чернильно-Черное Сердце (ЛП)

— Спасибо, Аллан, — сказал американец. — Чтобы дать вам некоторую предысторию, — сказал он, сложив свои прекрасно наманикюренные кончики пальцев, — когда Эди умерла, она и Джош были на грани заключения с нами контракта на фильм. Джош уже подписал контракт, и Эди должна была сделать это в офисе Аллана на следующее утро после нападения на нее.
— Несколько дней назад Джош отправил нам сообщение через своего агента, что он не хочет продолжать работу над фильмом, пока не будет найден какой-либо способ остановить Аноми.
— Значит, вы не агент Джоша? — спросил Страйк Йомена. — Только Эди?
— Верно, — сказал Йомен. — Джоша представляет женщина по имени Катя Апкотт. Мы, э-э, ещё вернемся к ней.
— Теперь очевидно, что Джош уже подписал контракт, поэтому он не может по закону остановить фильм, — сказал Элгар, — но, естественно, никто не хочет идти против его воли, учитывая то, что только что произошло.
— Мы должны сказать, что создание фильма очень в интересах Джоша, — добавил Йоман. — Если его паралич не пройдет, он вряд ли сможет снова ожить. Он не из богатой семьи. Мы хотим успокоить его по поводу Аноми, чтобы он мог сосредоточиться на своем выздоровлении. Он чувствует большую вину за то, что обвинял Эди в том, что она Аноми, — Катя говорит, что он мучает себя…
— Ну, представьте, что вы обвиняете ее в этом, — с негодованием перебила Хизер. — Как будто кто-то сделал бы это с собой, выложив личные вещи о себе в Интернете! Мы чувствуем, через что она прошла, не так ли, Граб? — сказала она, искоса поглядывая на мужа. — Как только Эди умерла, эта Аноми начала выкладывать личные вещи обо мне и Гранте в Твиттере!
— В самом деле? — спросил Страйк, вытаскивая блокнот. — Вы не возражаете, если мы будем делать записи?
— Нет, конечно, нет, — сказала Хизер, которая казалась весьма взволнованной такой перспективой. — У него кое-что не так — он сказал, что Грант был в Саудовской Аравии, а не в Омане, и что я была секретарем Гранта, которой я не была, я была помощником другого парня, и он утверждал, что у нас с Грабом был роман, пока он был все еще женат, но его первый брак был…
— Все кончено, кроме имени, — сказал Грант громче, чем было необходимо.
— Он безостановочно преследовал нас в течение месяца, потому что теперь Грант будет иметь право голоса в том, что станет с мультфильмом! — продолжила Хизер. — Я слежу за всеми этими так называемыми фанатами, которые заходят на нашу страницу в Facebook и пишут ужасные вещи. Я могу назвать вам имена, если хотите.
— Спасибо, это было бы очень полезно, — не слишком искренне сказал Страйк. — Интересно, что Аноми знает личные подробности о вас так же хорошо, как и о Эди. Мог ли он получить их в Интернете — например, с вашей страницы в Facebook? Или он знает то, чего нет в открытом доступе?
Грант и Хизер переглянулись.
— Думаю, некоторые из них есть на нашей странице в Facebook, — сказала Хизер, как будто эта мысль только что пришла ей в голову. — Но он знал, что у Лоры волчанка. Я не понимаю, как он мог это знать, а ты, Граб?
— Лора — моя бывшая жена, — объяснил Грант. — Нет, я не понимаю, как он мог это узнать. Я был в Омане, когда умерла мать Эди, моя младшая сестра, — продолжал он, и Страйк заподозрил, что они вот-вот услышат подготовленную речь. — В то время я был не женат и работал круглосуточно — я никак не мог взять маленького ребенка. К тому времени, как я встретил свою первую жену, Эди уже поселилась в хорошей приемной семье. Это принесло бы больше вреда, чем пользы, разрушив ее жизнь и образование, если бы я вытащил её за границу. Потом, когда мы вернулись в Лондон, Лора заболела. Это было все, на что она была способна, заботиться о Рейчел, нашей собственной дочери. Я имею в виду, что я связался с Эди, чтобы узнать, как у нее дела, — он агрессивно дернул подбородком вверх, — но, учитывая мое личное положение, просто невозможно, чтобы она жила с нами.
— А потом она принимала наркотики и все такое прочее, — сказала Хизер, — не так ли, Граб? Мы бы не хотели, чтобы это было рядом с детьми.
 
Элгар, который сохранял выражение умеренного интереса, пока разговор шел в эту сторону, теперь вернулся к тому, что для него было явно главным пунктом встречи.
— Как говорит Аллан, мы все хотим, чтобы Джош поступил правильно, но у нас также есть веские деловые причины, чтобы Аноми замолчал. Аноми очень против нашего фильма, и он настраивает фэндом против него. У него хорошо зарекомендовавший себя опыт создания враждебности по отношению к любым изменениям во франшизе, которые он не одобряет.
Йомен, чей рот был набит булочками, кивнул и хрипло сказал:
— Когда шоу переместилось на Netflix, Аноми организовал кампании ненависти против актеров озвучивания и аниматоров. Несколько человек подали в отставку из-за травли, которую Аноми подстрекал против них в Интернете. Что касается бренда в целом, Чернильно-Черное Сердце становится почти так же известен своей агрессией фэндома, как и сам мультфильм. Никто не хочет, чтобы бренд стал синонимом онлайн-токсичности, но я боюсь, что именно к этому мы и движемся, если что-то не изменится.
— Какой позор, — сказал Элгар, — потому что мы возлагаем большие надежды на экранизацию. Мы планируем смесь живого действия и компьютерной графики. Готическая история любви, смешанная с черной комедией, полная забавных, привлекательных персонажей.
Робин подумал, что последняя строчка звучала так, как будто она была взята прямо из пресс-релиза.
— Предположительно, — сказала она, — Maverick получит права на производство цифровых игр, если эта сделка с фильмом будет заключена?
— Удар молотком по голове, мисс Эллакотт, — криво усмехнулся Элгар. — У игры Аноми будет много конкурентов, как только мы получим игровые права. Мы думаем, что это основная причина, по которой он полон решимости не допустить превращения мультфильма в фильм.
— Кто-нибудь из вас знает, откуда Блей взял, что Эди — это Аноми? — спросил Страйк.
Йомен вздохнул.
— Кто-то принес ему досье предполагаемых доказательств. Мне еще не удалось поговорить с Джошем, так что это все, что я знаю, но… ну, он довольно сильно употребляет марихуану и алкоголь. К концу отношения между ним и Эди были очень плохими; было много горечи, паранойи и язвительности. Я не думаю, что его пришлось бы долго убеждать в том, что Эди замышляет что-то нехорошее.
— Ваше агентство отказало Эди, потому что вы мало занимаетесь киберрасследованиями, верно? — спросил Элгар у Робин.
— И потому, что в то время наш список клиентов был полон, — объяснила Робин.
— Ну, вы должны знать, что заинтересованные стороны, представленные за этим столом, вероятно, исчерпали возможности кибер-расследования, — сказал Элгар.
— В самом деле? — спросил Страйк.
— Да. Мы все действовали независимо друг от друга, — сказал Йомен, — и только после смерти Эди мы объединили информацию. Грант…
— Да, мой хороший друг в последние несколько недель изучал эту Аноми, — сказал Грант, еще раз агрессивно дернув подбородком вверх. — Лен возглавляет фирму по кибербезопасности. Встретил его в Омане. Лен говорит, что безопасность этой игры Аноми на высшем уровне. Ему не удалось ничего раскопать о том, кто за этим стоит.
— Просто чтобы прояснить момент, — вставила Робин, — есть два человека, которым приписывают создание этой игры, не так ли? Не только Аноми?
— Верно, — сказал Йомен. — Другой называет себя Морхаузом и…
— Это один и тот же человек, — с абсолютной уверенностью сказала Хизер. — Я изучала все это в Интернете. Это один и тот же человек.
— Ну, может быть, я не знаю, — тактично сказал Йомен. — Морхауз, если он реальный человек, ведет себя очень сдержанно. Насколько мне известно, он мало пишет в Твиттере и никогда не травил Эди. Именно Аноми стал силой в фандоме, и ему многие приписывают игру.
— И вы двое тоже пытались расследовать Аноми онлайн? — спросил Страйк, переводя взгляд с Йомена на Элгара.
— Да, — сказал Элгар. — По мере того, как мы приближались к сделке, негатив, исходящий от фандома, начинал нас беспокоить. Аноми выдавал особенно пагубную смесь фактов и вымысла.