Король-Наёмник. Стальная месть (СИ)
Бойцы Церкви мгновенно окружили меня, чуть ли не нанизывая на острия сверкающих копий. Впрочем, этого стоило ожидать, а потому я потянул за курок, взводя оружие. Стрелки, церковные командиры в поисках ответа посмотрели на этого тщедушного белого старичка, ожидая приказа.
- Ну ладно, вы меня убедили. Надеюсь, вы и дальше будете удивлять меня, а иначе в нашем с вами сотрудничестве продуктивности больше не будет. Я отведу свои войска, и вы спокойно проходите дальше. До встречи, Вадим. Надеюсь, что до очень скорой.
Сальвиусу подвели коня, и он медленно взобрался в седло, после чего движением всего одной руки моментально заставил лагерь собраться и повернуть войска. Правда, действие шло не мгновенно и всё действие заняло целых три часа, во время которых руку я пытался не опускать, хотя мышцы меня откровенно проклинали. Я понимал, что эта дерзость просто так мне с рук не сойдёт.
Глава 21. Мстящий отец
Кловис, обрадованный недавней победой, постоянно подгонял собственного коня ударами пришпоренных сапог по бокам. Единственный истинный король Ларингии понимал, что его стране предстоит ещё очень и очень долгий путь к процветанию, ведь рюглендская Лига заняла его бывшую столицу и самый крепкий оплот севера государства, а армия черни продолжает бесноваться, и не находится ещё крепкой руки для их усмирения. Благо, не смотря на яростные протесты маршала, с первыми ещё есть возможность договориться относительно мирно, а вторых придётся топить в крови, как это делали пращуры нынешнего короля. Однако, сейчас его мало беспокоили любые проблемы этого мира, и даже Предки не могли нарушить его счастья. Ушей Кловиса коснулась весть о том, что его жена наконец разродилась. Этой новости король ждал долгих девять месяцев, а потому сейчас его сердце наполнялось горячей отцовской любовью к ребёнку, которого он ещё ни разу не видел и вселенской нежностью к супруге, которая подарила ему долгожданное дитя.
Ворвавшись в город в тылу, который был отведён жене для родов и охраняемый двумя сотнями самых отборных воинов, готовых разорвать любого, кто подберётся к обожаемой всем народом Ларингии королеве. Гвардия мгновенно расступилась, зная, что короля лучше не злить и Кловис вошёл в дом, тьму в котором разгонял свет дорогих пахучих свечей. Прислуга мгновенно сняла с его плеч шёлковый плащ, понимая, что король сейчас может сделать всё что угодно.
- Мой король, у вас наследник! – улыбнулась ему милая старушка-поветуха из прислуги королевы, - Они наверху, в покоях.
- Никто не приходил до меня?
- Как можно, господин?! Королева и принц отдыхают в своих покоях.
Король уже было готов взбежать наверх и наконец обнять своего наследника, но что-то не давало ему покоя. Страшное чувство чужака ножом врезалось в его сознание, выгоняя остатки покоя сладостного ожидания. Он не видел никакого признака присутствия чужих. Всё выглядело абсолютно обычным, но чувство терзало его, не позволяя спокойствию овладеть его разумом. Король было потянулся к ножнам и даже обхватил рукоять пальцами, но остановился. Его жена была всё же даже не простой дворянкой Ларингии, а целой дочерью короля Тартоса и прознай её отец о том, что молодой король врывается к дочери с мечом, то отношения между королевствами будет моментально уничтожены.
И всё же Кловис вступил на лестницу, поднимаясь на второй этаж с покоями королевы, теша себя мыслями о том, что на этой части его земель наступил мир и никто не посмеет пробраться сюда. Но тут раздался звук. Звук, поражавший уши сильнее, чем разряд молнии от разгневанных небес и вселявший страх в сердца людей, сравнимый со страхом перед карой Предков. Кловис уже слышал этот звук и это не обещало ему ничего доброго. В этот момент сразу стало плевать на весь этикет и Кловис ворвался в покои жены с мечом в руках, заметив лишь тень, шмыгнувшую в окно.
Жестокий мир отдавался эхом вокруг Кловиса, заперев его в своем опустевшем, отягченном разуме. Происходящее казалось дурным сном, из которого не было выхода. Душераздирающие крики и плач жены достигли его на пару мгновений быстрее, тут же рухнув с ней вниз. Королева, мать своего дитя, позабыв обо всем, как израненный зверь подползала к кроватке малыша, окропленной в его крови. Крошка бездыханно застыл навеки, приняв в себя выстрел. Дыра в грудке, размеров с его младенческий, пару мгновений назад розоватый кулачок, зияла алым. Его жизнь отняли раньше, чем он успел прожить и дня, увидеть лицо своего отца, почувствовать тепло родительского сердца. Теперь голубые, как льдинки, глаза, не видели ничего, тельце обмякло в объятиях слишком скорой смерти. Взрослые наигрались сполна.
На глазах отца навернулись слёзы, а длинные пальцы сжали рукоять меча так, что металл прогнулся под силой отца, подстёгнутой вселенским горем, но он знал кому нужно мстить.
- Ну и что это сейчас было, господин командир?
Вирт, добравшийся наконец до винных погребов Орлаёна, сейчас активно заполнял несколько фляг, которые затем закреплял на своём поясе. Только-только отгремело празднование нашего воссоединения и сейчас мы отдыхали в прохладном погребе, обсуждая прошедшие события. Оказалось, что Вирт действовал не менее активно, постоянно совершая нападения на наименее укреплённые замки ларингийских дворян на своих землях, нарушая логистику и мобилизацию их войск в армию Кловиса. Было даже несколько достаточно крупных столкновений с дворянами и иностранными наёмничьими контингентами, которые смогли привлечь на свою сторону аристократы.
Пока Вирт наполнял свои многочисленные фляги дорогим выдержанным вином, я листал книги новой книги, написанной от руки. Называлась она «Слово о Лагенхорте» и повествовала о мореплавателе из герцогства Герминтог, чьи земли лежат значительно восточнее Рюгленда. Этот самый уроженец герцогства якобы открыл земли на западе. Дескать, его торговый корабль попал в шторм, и они сбились с курса, из-за чего почти месяц плыли по открытой воде, страдая от жажды, голода и болезней. Всего пару раз им удалось пополнить запасы на небольших безлюдных островах, после чего они всё-таки смогли добраться до земли. По началу ему и экипажу показалось, будто бы это такой же пустой остров, но его размеры явно указывали на то, что это новый континент и на нём они встретили людей. Люди эти были необычные: смуглые и одетые в искусно сшитую одежду из звериных шкур. Они окружили корабль Лагенхорта и начали говорить с ним на неизвестном языке. Аборигены не знали железа и оружие их было сделано из какого-то чёрного очень острого камня, по описанию смахивающего на обсидиан. Доспехи их тоже были необычными: груди аборигенов были либо голыми, либо защищёнными кожанными кирасами, сшитыми из одного цельного куска, разукрашенные самыми разнообразными рисунками, тогда как шлемов не носили совсем, ограничиваясь черепами животных или мягкими шапочками утыканными перьями. Эти аборигены, поняв, что экипаж герминтогца не захватчики, отнеслись к чужакам по-доброму и даже поторговали. Лагенхорт вёз на продажу в Ларингию железные инструменты, которые смог обменять у местных жителей на припасы и искусные украшения из удивительного зелёного камня с золотыми вставками. После он смог вернуться обратно в свою страну, но там он считался пьяницей и выдумщиком, из-за чего никто ему не поверил о том, что за океаном лежит страна с неизвестным богатым и дружелюбным народом. Он распродал все полученные сокровища, спился и не смог организовать новой экспедиции на неизвестный континент. Свою историю он поведал странствующему писателю, который и закрепил его удивительные путешествия на бумаге.
История была удивительной, и я бы не поверил в неё, если бы не нашёл в сокровищнице Орлаёна странное ожерелье, состоящее из маленьких, хорошо отшлифованных зелёных камушков, сильно смахивающих на нефрит. Не то чтобы я видел в своей прошлой жизни много изделий из этого камня, но очень уж он был своеобразным. В моей прошлой жизни было всего две группы народов, которые использовали и ценили нефрит: китайцы и индейцы мезоамерики. Ни один из них я ещё не встречал, хотя не стоило сбрасывать со счетов то, что здесь могут жить и своеобразные, ни на кого не похожие культуры. Точно стоит попробовать узнать об этом как можно больше.