Остров Терезы (СИ)

За три беспечных солнечных дня мы доплыли до континента и затем сменили несколько видов транспорта, работавших на чистой магии и поэтому ввергавших меня в панику, которую я плохо скрывала. Лесиастрат нашел самый действенный способ меня успокоить. Он брал меня за руку, слегка сжимая мои холодеющие пальцы, и как можно более понятно объяснял, как работает чистая магия в том приспособлении, в котором мы ехали или летели, и что, теоретически, может пойти не так, «сломаться». За 14 дней я освоила законы магической динамики и пространственной связи крепче, чем за 10 лет обучения в чародейской школе. Мои внимательность и проницательность многократно усиливались осознанием, насколько я во власти этих двух законов.
Позже мы еще несколько раз посещали Морию и однажды, с детьми, далёкие края Пяти озёр. Эти путешествия уже не вызывали во мне патологического ужаса. Гораздо сильнее я переживала, чтобы кто-нибудь из малышей не потерялся. В той, первой поездке с Лесиастратом, я пережила немало потрясений. Самым тяжелым для меня оказался полет, основанный на скольжении в пространстве. Этим способом мы пересекли Паконию, населённую людьми с медно-загорелой кожей и набрякшими веками, которые местные жители приобрели силами природы, чтобы защищать глаза от сильных и постоянных ветров. Мы зашли в прозрачную капсулу, в которой можно было только стоять. Наш багаж, мой чемодан и заплечный мешок Лесиастрата, пришлось поместить в другую капсулу. Мастер заранее взял меня за руку, понимая, что произойдёт дальше. Паромщик вдвинул нас с помощью рычага в каменную арку, за которой пейзаж размывался. Сильный толчок, и нас понесло, как сучья, брошенные в горный поток. Единственным отличием было то, что нас не крутило и не переворачивало. И всё же я готова была закричать. Я до боли в суставах сжала рукав Мастера, и первые пять минут его голос доносился до меня словно через толстую преграду, я не различала слов. Наконец, мне удалось совладать с эмоциями, и я услышала спокойные и очень простые слова, объясняющие принцип действия телепортов.
По пути, в перерывах между скачками на ветру или сквозь пространство, я рассказывала будущему мужу о нравах и обычаях моей страны, Мории. Наша держава — единственная в мире, где магии не существует. Изредка рождаются ведьмы, кои вынуждены учиться за границей либо оставаться знахарками при сельбищах. С некоторых пор Обай, царь Мории, дозволил обученным ведьмам возвращаться в земли Моры и исцелять сельчан.
Вокруг страны моей ходило и ходит множество нелепых слухов. Например, что пальцы у нас от морозо окостеневают, и мы принуждены брать чашки горстью, а не за ручку. Мои пальцы прекрасно справляются с обоими способами держать сосуды. Также я часто слышала, что в Мории вовсе не бывает лета, а ночь длится полгода. Верно, есть земли, где снег остается даже летом, и день и ночь длятся по шесть месяцев, однако эти черты характерны для более северных широт — тундры. Тай-га, как иначе называются земли Моры, летом покрывается изумрудно-зеленой травой, леса ее густы и шумят богатыми кронами, а реки полны чистейшей воды и жирной рыбы.
Мастер слушал меня внимательно, не возражал и не удивлялся. Прежде, когда я раскрывала моринские обычаи, в Школе и Асафетиде, меня неизменно окружали вздохи, сомнения и восклицания: «Какая дикость!», «Это невозможно!» и подобные. Как можно ездить на волках? Как может бирюза считаться обычной безделицей, никак не претендующей на дорогое украшение? Видано ли это, ходить полгода в шубах из цельного меха, да еще иметь их несколько, не будучи при этом ни богачом, ни даже знатным горожанином? Мастера мои рассказы не удивляли, и я заподозрила, что он прежде бывал в землях Моры либо много общался с моринскими ведьмами, обучавшимися в Школе и Белой академии. Сие достойнейшее из учреждений в давние времена Мастер открыл специально для ведьм Моры… К сожалению, я в Академию так и не поступила, ограничившись уровнем магической школы.
Как бы то ни было, я поставила себе целью расспросить Мастера о его отношениях с Морой подробно и вдумчиво — как только мы останемся наедине и отдохнем.
 
Мория
Перемещаясь гораздо быстрее, чем позволяли немагические технологии, мы миновали семь стран и, наконец, попали в мои родные леса, как раз к Новому году. Мория утопала в снегу от южных до самых северных, примыкающих к Вечной мерзлоте границ. Сверкая на солнце, зимнее покрывало кололо глаза, и мы надели защитные очки, которые прежде, до отъезда и учась в школе, я не считала нужными. Медвежьи шубы, приобретённые Лесиастратом в соседней стране, Житве, мне также не показались излишне тёплыми. В ту минуту, кутаясь в жёсткий мех, и радостно глядя на бескрайний пушистый простор, превращавший проезжий город в скопище мягких сугробов, я не понимала ещё, что больше не принадлежу этому краю. Моим домом отныне был остров Терезы, с его мягким климатом и солёным воздухом.
Границу с Морией мы пересекли пешком. Я смотрела, прищурясь, и не могла увидеть разницы, раздела — где заканчиваются земли, полные магией, и начинается страна, где магии не существует. Разделом был лишь редкий, плетеный из проволоки забор и добротная каменная хоромина, через которую медленно проходили обозы, люди и волчари, погонщики ездовых и тягловых волков.
Я пробралась мимо толпы — одни раскланивались, другие зло смотрели мне вслед. Мастер был рядом и шел бесшумно, будто его учил какой-нибудь охотник. Мы без труда прошли в пропускной пункт и предстали перед комендантом. Не раздеваясь и не предъявляя багаж, я показала свою гербовую печать: вековые сосны и кедры сплетали кроны над логом — низиной, в которой соединялись в одну две полноводные реки.
Без лишних слов нас проводили в особый ход и вывели к барской дороге. Там нас встречал отец, и я остановилась в недоумении. Полагая, что письмо с моим извещением о прибытии доберется до имения Лог не раньше февраля, я не ждала провожатых. Очевидно, Эрен, Милена или Мастер дали срочную телеграмму или иным способом предупредили моих родителей.
По старинному обычаю, отец не произнес ни слова. В Мории не принято приветствовать гостей, пока не добрались до дома. Боятся, что демоны сочтут это неуважением и загубят по дороге.
Я оглянулась на Мастера. Он выглядел озябшим, но спокойным. Очевидно, молчание будущего свекра не оскорбило его.
Между тем, два вьючных медведя угрюмо мотали башками, легконогие бурые волки, ростом мне под грудь, покорно лежали на снегу. Отец кивнул нам и несколько мгновений ждал, что за нами вынесут багаж. Поняв, что чемодан и мешок — наша единственная поклажа, Лог сдвинул брови и сердито махнул на волков. Я снова переглянулась с Мастером. Очевидно, отец заподозрил моего нареченного в одном из худших грехов — по мнению моринцев — в бедности. Лесиастрат успокаивающе кивнул и первым подошел к волкам.
Здесь мне снова пришлось пережить неприятные эмоции. Мой будущий муж откровенно плохо справлялся с животным. Волк отвернул голову, едва взглянув на эльфа. Затем и вовсе встал и попытался уйти. Волчарь — новый, прежде я его не видела у нас в хозяйстве — зарычал и двинул волка дубинкой по ребрам. Видимо, небольно, но животное остановилось и, показывая всем видом неудовольствие, подставило спину. Волчарь взял шлею в кулак и пригласил эльфа садиться. Мастер тяжело вздохнул, и я с замиранием сердца ждала позора. Упасть с волка — значит навеки уронить себя в глазах мориных. Спохватившись, я быстрее взяла шлею своего волка — это оказалась смирная и мелкая волчица с белым пятном на лбу — и села боком, похлопала между ушами — животное встало.
Мастер одобрительно смотрел на меня, а сам садиться на спешил. Волчарь заставил волка лечь, тогда только маг занял седло и хлопнул между ушами животного. Волк встал резко, дерзко, за что снова получил от волчаря.
Когда мы поравнялись, я спросила, ездил ли маг раньше на наших животных.
— Около 320 лет назад. И мне никогда это не давалось легко. Мой проводник не понимал, в чем дело. Ваши волки… Меня не уважают.
— Они просто не знают, какой вы великий маг, — утешила я нареченного, и он ответил мне теплой улыбкой.