100 лет тому назад. Часть вторая (СИ)

В принципе, я бы и поубивать этих ворюг не погнушался. Ну, правда ведь, народ мне за уничтожение таких только бы спасибо сказал. Но даже этого делать не пришлось. Атаман в своем логове все же не постоянно сидел. К концу того дня, когда я примеряться уже к его макушке начал (шарик сверху по куполу — тихо и надежно бы вышло), он просто собрался и куда-то ушел по своим делам. И даже никого из своих подручных в самой квартире на охране не оставил.
Спустился через перекрытие в квартиру, опустошил подсмотренные ранее тайники, и с высоченного шкафа вновь ушел обратно на чердак. Считай, идеальное ограбление. Ни следов, ни заявления потерпевших. Зря они только своим рискованным трудом занимались. И добыл я вовсе даже не мало! Вполне соизмеримо с многолетними заначками нашего старосты. Только у бандитов никаких магических вещей в тайниках в принципе не оказалось. Не приносили они просто к себе подобных, фонящих магией штук. Ведь как знать, а не маяк ли, подброшенный милицией, вместе с будущим сроком, ты к себе тащишь?
Правду говорят, неудача всегда следом за удачей ходит. Или еще: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Вернулся я к себе в Никишкин тупик. Весь такой довольный, в предвкушении, как сейчас добычу считать буду, а там, у ворот моего дома, меня Зухра дожидается.
— Дядя Саша, а можно я у тебя поживу? Я все-все у тебя по дому делать буду!
— Что, с теткой поругалась?
— Не поругалась. Просто ее хозяин сегодня с работы уволил. Ей теперь своих собственных детей кормить нечем будет.
М-да, дилемма однако! С одной стороны, понятно, тетка в одиночку пятерых своих ребятишек, не считая Зухры, на себе тащит. Муж то ее как уехал в прошлом году куда-то на заработки, так и домой носа не кажет. А тут еще племяшка…. Жалко, в общем, их, помочь хочется. А с другой, меня мое одиночество совсем не тяготит. Да вон, ту же добычу взять, как я ее на глазах у мелкой болтушки считать буду?
— Значит, так! — Решительно объявил я, за минуту взвесив возникающие передо мной варианты. А и было-то их в конечном итоге совсем немного. Ну, если самого внешне привлекательного не считать: послать мелкую куда подальше и не вспоминать про чужие заботы. — Сейчас идем к твоей тетке.
— Дядя Саша, говорю же, я сама….
— Маленькая ты еще, чтобы самой такие вопросы решать! — Обрезал я излишне самостоятельную девицу. — Пока твоя тетка за тебя отвечает, с ней и договариваться о твоей помощи мне по хозяйству стану.
— Так вы меня все-таки берете?!
— Мы в ответе за тех, кого приручили! — Пафосной цитатой ответил я. Кстати, странное дело, «Маленького принца» в моей прошлой жизни читали единицы, да и тягомотина это необыкновенная, а вот эту цитату знало большинство.
— Я вам не кошка какая-нибудь! — Ответила Зухра на такое принижение своего достоинства, и всю оставшуюся дорогу шла молча.
Тетя Физа в ответ на мое пожелание взять к себе в дом служанку только на свою племянницу в немом вопросе уставилась.
— Дядя Саша хороший! — Принялась адвокатствовать моя будущая рабсила. — Он меня от проклятия вылечил.
— Не обижайте ее. — Как напутствие выдала тетка вместо того, чтобы со мной по поводу оплаты услуг домработницы торговаться. Что ж, тогда придется мне самому этот вопрос поднимать.
— Предлагаю за готовку и уборку в моем доме десять червонцев в месяц. Тяжелыми работами, разумеется, нагружать ее не буду. Воду там из колодца набрать или дрова наколоть, это все на мне будет. И еще, такой случай заранее обговорить хочу: сам я из Сибири, там вся моя семья осталась. Соответственно, иногда буду к ним уезжать, а на время отъезда хорошо бы, чтобы Зухра к вам на время возвращалась. Все же не дело это, маленькой девочке в доме одной жить. И вот вам задаток еще. Тридцать рублей.
Тетя Физа с чего-то вдруг слезы лить задумала, отчего ее собственные дети, до этого из-за спины матери наблюдавшие за нашими короткими переговорами, тут же кинулись к ней в стремлении утешить. Кстати, на меня самого старший сынок, по виду ровесник Зухры, бросал весьма недобрые взгляды. Не то за мать переживал, которую расстроил пришлый сосед, не то на теперь уже мою мелкую какие-то свои виды имел.
 
Согласие опекунши получено, и мы отправились снова ко мне. Блин! Это что, мне сегодня снова предстоит спать на твердом полу? Вечер же уже, базары все закрыты, негде до завтра кровать с прочим постельным покупать.
— Дядя Саша! Мне страшно! — Уже засыпал, когда Зухра меня разбудила. Блин! Ну что еще?
— Чего ты испугалась? — Спросил, пытаясь не показать голосом свое раздражение. Все же первый день, основы взаимодействия только закладываются. Напортачив, можно потом долго полученные на ровном месте проблемы расхлебывать.
— Этот див, он голодный и на меня смотрит.
— Какой еще див?
— Тот, что на подоконнике стоит.
Ага! Чуточку понятно стало. На подоконник я скинул из своего Личного Кармана ту непонятную статуэтку, которую подхватил, когда продавца в магической лавке своим каменным шариком по лбу припечатал. Просто не понял, в чем там прикол. Вроде, немного магии в статуэтке и есть, но так мало, что поневоле начинаешь сомневаться в своей собственной чувствительности, списывая эти ощущения на игры органов чувств.
— Как ты ее вообще видишь, темно же? — Остатки сна у меня окончательно рассеялись, я встал, чтобы все же проверить, каким образом может смотреть неживая статуэтка.
— Я чувствую. Мы, Наурузовы, все особым чувством всего магического обладаем. Папа говорил, без такого тонкого чувства настоящим артефактором не стать.
— Так ты что, из семьи артефакторов?
— Ну, да. Отец до революции при дворе старого мелика Шахназара служил.
— Погоди, мелик Шахназар… это же где-то в Азербайджане, если не ошибаюсь? — Удивлялся и уточнял я вполне обоснованно: азербайджанцы — они же ближайшие родственники турок, а те еще в средние века, после завоевания Византии, смогли перенять у завоеванных одну из самых сложных и запутанных школ артефакторики. Короче, род потомственных артефакторов, да еще из тех древних мест, немало тайн мог скрывать. Запросто девчонка из этого рода и голод какого-нибудь дива, заточенного в статуэтку, могла учуять.
— Мы в Карабахе жили. — Уточнила Зухра.
Конечно, очень интересно мне было, что там статуэтка скрывает, но ночь же на дворе, когда еще получится снова уснуть. Короче, статуэтка временно обратно в Личный Карман отправилась, хоть тот уже и распирало от массы денег, драгоценностей и прочего, что я у того главного вора украсть смог.
Проснулся я чуть свет от того, что Зухра на моей кухне шуровала, пытаясь приготовить из имеющихся у меня на кухне продуктов хоть какое-то подобие завтрака. Вот, еще одно задание мне на сегодня: всякие сушки, пряники и прочие продукты длительного хранения, включая консервы, в доме должны быть. Это я могу по пути домой перекусывать, чем придется, а молодому, растущему организму голодать — совсем даже не полезно для развития.
— Слушай, кулинар-искусница, — размечтался я, когда оказалось, что все, приготовленное руками девочки, не только вполне съедобно, но даже и вкусно. — А плов ты готовить умеешь?
— Для настоящего плова особый рис нужен, — вздохнула Зухра, — а еще всякие приправы, которые тут, в Москве, не купишь. — А так да, мы с мамой раньше часто его готовили.
Ну, вот, опять расстроил хлопотунью, толстокожий я обжора! Вон, у моей маленькой домохозяйки глаза опять на мокром месте.
Все же следующую ночь я буду спать на мягком! На рынке, когда туда пришел, чтобы какую-нибудь кровать прикупить, обнаружился настоящий раскладной диван! Причем, не просто, по форме банальной книжки, из двух кирпичиков, а очень вычурное и сложное произведение мебельного искусства. Наверняка тоже, из какого-нибудь разграбленного княжеского гнезда. Много их, князей, до революции было. Правда, покупка и вышла мне отнюдь не дешево, но после моей операции по изъятию награбленного, деньги у меня водились в избытке, так что даже торговался чисто для порядка, без всякого азарта.