Колхозное строительство 7 (СИ)

— Уже лучше. О, Петья, Шик завоньял.
— Чего? Одеколон выпустил? — голова как ватой набита. Температура. Воспаление идёт.
— Ньет. Завоньял. Издохнит.
— Умер? Так он вроде давно умер.
— Ти плохой рускознай! — смеётся там.
— Знаток русского.
— Да. Знатьек тоже плохой. Фирма Шик объявил о банкротстве. Сдохлый.
— А ты?
— Я не сдохлый, — опять ржёт. Голова раскалывается.
— Так чего делать будешь? Покупаем? 
— Фига им с маслём, — прямо воочию видно, как крутит фигу свою здоровенную.
— Хотели же забрать себе их заводы. 
— Да, часть возьмём. А всякий туалетный вода, одеколон и духи — не берьём.
— Подожди. Я плохой рускознай, а ты плохой бизнесзнай. Смотри. У нас есть Мишель. 
— Нет. У тебья Лия, у менья Мишель.
— Хорошо. У тебья. Тьфу. У тебя есть Мишель. Отелло тут выискался! Итак. У тебя — Дездемона. Вот чёрт! Температура. У тебя — Мишель. Ещё есть Керту Дирир. Есть Джанетта, есть эта чертовка Сиомара Леаль, есть Маша. Если их фото выставить на духах, и назвать одеколоны и духи их именами, и магазин сделать специализированный — со шмотками от, них с косметикой и духами, то можно кучу денег заработать. Обязательно бери весь Шик, и ещё поузнавай там про парфюмерные и косметические заводы. В США сейчас могут быть банкроты. Людям не до помад. 
— Я поньял тебья. Как Шанель. Я напрягайт бухгальтер, пусть считают. Много деньгья. Столько ньет.
— Возьми кредит. Это быстро окупится. «Адидас» подключим с коллекцией одежды. Заводы парфюмерные лучше перевезти в СССР. Там, в Штатах, всё дорого — электричество, рабочая сила. Вот химию нужно посмотреть. Ну, ты разберёшься. Если правильно подойти, то мы всю парфюмерную промышленность Европы под себя подомнём. Всё, Марсель, тут доктора пришли колоть меня. Прошу, не тяни с антибиотиками и кондиционерами. Тут кроме меня ещё несколько десятков пострадавших. 
— Поньял. Лечу.
  
Глава 7
 
Событие девятое
После операции больной в палате орёт: 
— До-о-октор! 
Прибегает врач: 
— Что случилось??!! 
— Доктор, что-то странное… Я не могу нащупать свои ноги. 
— Ну, это понятно — мы же ампутировали вам руки.
Можно ведь сказать, что один пострадал. Лия — цела-целёхонька, Юрка — тоже. Маша-Вика несколько царапин на правой руке заимела — обработали и на следующий день домой отвезли. Таня ночь провела в больнице, как всё семейство. Обезвоживание — всех положили под капельницу. У Тани ещё и два пальца сломаны на левой руке — держалась за стеллаж, когда тот стал заваливаться. Загипсовали, прокапали физраствором и отправили тоже домой. Больница переполнена. Несколько десятков с переломами и сильными ушибами лежат в палатах и коридоре. 
Пётр решил, как выберется отсюда, пробить денег на строительство большой современной клиники. Теперь вот и кондиционеры у Бика заказал. Как люди без них в такую жару в больнице? А как доктора операции делают? Бардак! И все ведь молчат. Вот вылетело из головы — а что там с Бакинским заводом кондиционеров? Нужно будет по выходу из больницы тоже провентилировать. А, хотя нет. Нужно по французской лицензии где-нибудь в Павлодаре или Караганде немцам поручить строить завод. Сборочный же — ни огромных помещений, ни заумного оборудования. А свои пусть изучают пока.
В соседней палате лежат два бульдозериста. Один из них — не хухры-мухры. Негр-авиатор! Да ещё, как оказалось, футболист. Жаль, футбол не тот. Регби начинать осваивать разве? Что-то там у СССР особых успехов не будет. Перевелись богатыри на земле русской? 
Негра зовут Джин, как водку можжевеловую. Но негр не пьёт почти — моряк и футболист. Даже не поприкалываешься над ним: «Ей, Джин, джин будешь»? Зато вот второе значение своего имени оправдал на сто процентов. Ну, типа не просите помощи у джинов — помогут, но будет ещё хуже. Вот и этот раскопал — и чуть не угробил. На пару минут разошлись, а всё семейство забульдозерил бы. Сам сломал ногу почти — трещина в какой-то берцовой кости. На костылях уже два раза Петра навещал.
 
— Мистер Президент, я не нарочно. Я старался вас быстрей откопать. Позвал всех на помощь.
Ну, это не он сам так по-русски чешет. Это с ним Бенсен возится, как с сыном. Вот вдвоём первый раз зашли.
Как в мультике? Делай добрые дела и кидай их в воду. Вот и с Петром то же самое получилось. Помогал конструктору построить стрекозу смешную — и пожалуйста. Джин его заметил и помощь привёл. И самое главное — место точно указал. Могли ведь и не дождаться помощи, если Фурцеву послушать. Еле обратно в Павлодар вытолкал — тоже материнской любовью воспылала, кровь хотела сдать. Шестьдесят лет бабушке, а ветер в голове. 
Не очень обрадованного Гавриила Абрамовича Илизарова привезли на «Боинге», и сразу же отправили самолёт в Париж за кондиционерами и лекарствами. Операцию по собиранию костей и настраиванию своего аппарата курганский доктор провёл за какие-то восемнадцать часов, и, снова поругавшись, остался на неделю — понаблюдать за пациентом и набросать список чудес из-за рубежа и от наших умельцев. 
Он и сам пробьётся. Да уже почти пробился — но с помощью денег и чьей-то матери точно быстрее и лучше получится. Смотришь, нога Петра Тишкова поможет спасти ноги нескольким сотням, а то и тысячам людей в стране. 
Делай добрые дела и кидай их в воду.
Событие десятое
— Я на днях открываю новое дело и очень скоро разбогатею.
— Вы бизнесмен?
— Нет, прокурор!
Георгий Максимилианович Маленков сидел в палате у Петра Тишкова в маленьком кресле, что стояло в углу, и проглядывал газету «Правду». Заметив, что Пётр отложил документ, который читал, полусяди в специальной кровати с поднимающейся частью, он аккуратно свернул газету и положил на тумбочку.
— Хреновый из тебя Пётр партийный руководитель республики. Не дорос. Вот министром был, наверное, на своём месте. Много полезного сделал. Хотя тоже всё щипками какими-то. Масштаба не хватало. 
— Туркменский канал не начал строить? — Пётр кисло улыбнулся. Давно его не отчитывали.
— Я прочитал про Аральское море. Не знаю. Может, ты прав, может, те, кто за спасение Каспия. Тоже ведь мелеет и как бы не быстрее Арала. Но я ведь остановил тогда строительство Туркменского канала не из-за морей. Просто денег на такой масштабный проект в стране не было. Разруха послевоенная. Дома и заводы нужно было строить, а не закапывать деньги в землю. 
— Вот этим и занимался.
— Да не ерепенься, а выслушай, что тебе старшие товарищи говорят. Ты не этим должен заниматься. Тут есть предсовмина. Вот это его работа, а ты подменил его и порученцем сделал. Ты — Первый Секретарь ЦК. Вот и занимайся своей работой. Наведи порядок среди коммунистов. Тут у тебя ни чем не лучше, чем у Цвигуна. Нужно сажать каждого второго за приписки и каждого первого за взятки. А ты, что сделал? Сменил пару министров и пару первых секретарей обкома и ездишь по стране, как свадебный генерал. Самолёт себе личный купил. Самый большой в мире! Ни у кого такого нет! А люди, что о тебе скажут? Что о коммунистах подумают? Смотрят на тебя и говорят, вон, Тишкову можно воровать у государства и на ворованные деньги личные самолёты покупать, а я чем хуже? 
— Так…
— Помолчи уж. Я знаю, что не воровал, а наоборот всё в страну тянешь, прочитал отчёт Цинева. Так это я знаю, Косыгин и ещё пару человек. А в стране не четверо нас живёт, а двести сорок миллионов. И двести из них считают тебя вором. 
— Григорий Максимилианович…
— Умолкни. Лежи и слушай. Пока ты тут болеть будешь, я назначен исполняющим. Хлопок трогать не буду. Тут мне твои бредовые идеи понятны. Хотя, у Цвигуна ведь всё то же самое, он ряды взяточников и любителей ордена за приписки получать проредил. А ты статьёй в газетке отделался. Назвал-то ещё как красиво: «Головокружение от успехов». Кто только подсказал?
 
— В кавычках же было…
— Молчи уж. Сталин выискался. Знаешь, что в вас общего?