Александра Коллонтай. Валькирия революции

Письма П. Е. Дыбенко на имя А. М. Коллонтай о военных действиях и обстановке на фронтах гражданской войны, планах поездок и личных вопросах. 20 сентября 1932. Подлинники. Автограф П. Е. Дыбенко [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 430. Л. 5–6 об., 25–26]
Письмо членов советской колонии в Стокгольме на имя А. М. Коллонтай с поздравлением по случаю награждения орденом Ленина за заслуги в организации женского рабочего движения. 8 марта 1933. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 17. Л. 1]
Письмо А. М. Коллонтай из Стокгольма на имя Н. К. Крупской о женском дне 8 Марта и о книге воспоминаний Н. К. Крупской о В. И. Ленине. 14 марта 1933. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 362. Л. 1–1 об.]
Обязанности, принятые Коллонтай на себя в Стокгольме, не помешали ей расширить круг своей деятельности. В 1934 году СССР вступил в Лигу Наций, которую Германия покинула годом ранее. Александра Коллонтай тогда входила в состав советской делегации и приняла очень активное участие в работе комиссии по правам женщин, а также комиссии, занимавшейся проблемой трафика опиума.
Ей пришлось несколько раз за год съездить в Женеву, и она получила тем большее удовольствие от участия в этих заседаниях, что установила связь с некоторыми делегатками, столь же увлеченными женским вопросом, как и она. Они были шведками, англичанками, американками, а все вместе — феминистками, позволившими Коллонтай вернуться к милому ее сердцу делу. Это казалось ей тем более важным, что в родной стране все достигнутое в данной области благодаря ее усилиям оказалось практически уничтожено.
Женотдела больше не существовало. Еще на XVI съезде ВКП(б) Каганович заявил, что сопротивление женщин коллективизации свидетельствовало об их отсталости. Чтобы преодолеть эту отсталость, нужно, говорил он, заняться их политическим воспитанием, вместо того чтобы без конца обсуждать их права и условия жизни. Это камень в огород Александры Коллонтай и всех, кто работал на укрепление Женотдела. Партотделы, занимавшиеся женщинами, были тогда объединены с отделами пропаганды и агитации, особенно в сельской местности. Женщинам следовало всецело посвятить себя выполнению норм, предусмотренных пятилетним планом, а не заострять внимание на своих специфических проблемах. Больше никто не осмелился поднять вопрос о Женотделе. Институт брака восстановили. Женщины по-прежнему каждый год отмечали 8 Марта, но это все, что осталось в наследие от той битвы, которую Александра Коллонтай так яростно вела с самого начала своей политической жизни.
 
Письмо Н. К. Крупской на имя А. М. Коллонтай о своей книге воспоминаний о В. И. Ленине, об активизации работы среди женщин и женском дне 8 Марта. 30 марта 1933. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 362. Л. 2–2 об.]
В некотором смысле ее выбор был продиктован тем, что она являлась послом. Здесь она пребывала вдали от событий, сотрясавших СССР. Мише удалось устроиться на работу за границей, и он поручил сына заботам Александры. Казалось, что семья Коллонтай в безопасности — при том очевидном условии, что Сталин сохранит уверенность в ее лояльности.
Судя по годам, проведенным Александрой в Стокгольме, ее выбор в этом отношении однозначен. Еще в 1927 году она внесла свой вклад в дискредитацию Зиновьева и Каменева. Когда в ноябре 1929 года партия вынудила «правых уклонистов» Бухарина, Рыкова и Томского подвергнуть себя унизительной самокритике, обвинить самих себя во «фракционности», она присоединилась к тем, кто нападал на них. В своих мемуарах Анжелика Балабанова выразила сожаление по поводу соглашательства Коллонтай, а Виктор Серж подытожил: «Женщина-оппозиционер встала в один ряд со всеми».
Александра Коллонтай. 1934. [РГАКФД]
Впоследствии Коллонтай не раз представлялся случай продемонстрировать полное единение со Сталиным как на словах, так и на деле. Еще в ее бытность послом в Норвегии Троцкий, задумавший бежать в эту страну, попросил визу и помощи у своей соотечественницы, которая ему отказала. Затем он адресовал ту же просьбу Швеции и еще раз обратился к Коллонтай как к представителю СССР в этой стране на тот момент. Во второй раз он получил от нее неприязненный ответ. Он с горечью отметил, что если раньше она была «левее» Ленина и его самого, то теперь переметнулась на сторону Сталина.
Коллонтай сделала стратегический и понятный выбор. С 1927 года политический ландшафт СССР формировала власть Сталина и все ей сопутствовавшее, включая устранение старых большевиков. Чистки, начавшиеся в 1920-х годах, непрестанно расширялись и видоизменялись. Соперников (точнее, тех, кого Сталин считал таковыми) поначалу сокрушали политически и вынуждали сознаться в своих «преступлениях», а затем окончательно уничтожали. В 1927 году такая участь постигла левых, в 1929 году — правых. В 1933 году крупная чистка затронула партию на всех уровнях, устраняя неугодных. В 1934 году убийство Кирова в Ленинграде положило начало террору, вымывавшему волна за волной целые категории населения (белых офицеров, рядовых членов партии, ответственных работников различного уровня), которых судьба приводила в ГУЛАГ, отныне прекрасно организованный, или на эшафот, ибо смертная казнь была восстановлена, чем Александра Коллонтай больше не возмущалась, по крайней мере публично.
А. М. Коллонтай на приеме. Швеция, Стокгольм, 1934. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 77]
Наконец, с 1936 года показательные процессы привели к гибели всех соратников Ленина, вынужденных к тому же обвинить самих себя в самых невероятных преступлениях, начиная с саботажа экономики или покушений на убийство сторонников Сталина и заканчивая предательством родины. Гитлер, тем временем пришедший к власти в Германии, обычно изображался тем, кто подстрекал к такому предательству и кому оно выгодно. И поверх голов всех, кто подвергся чистке, возвышался враг революции и социализма — Троцкий.
Советская армия также не избежала неистовства Сталина, и Коллонтай наблюдала, как в этом вихре исчезают те, с кем она когда-то делила свою жизнь. Шляпникова вынудили «сознаться» в 1930 году. Арестованный и подвергшийся пыткам в 1935 году, он умер в тюрьме, где его, вполне вероятно, убили. Дыбенко поначалу, казалось, пощадили, так как он входил в число судей, отправивших на смерть Тухачевского и других крупных военачальников, но впоследствии и он был арестован и расстрелян.
Полпред СССР в Норвегии А. М. Коллонтай. Москва, 1935. [РГАКФД]