Александра Коллонтай. Валькирия революции

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о пребывании А. М. Коллонтай в Норвегии. 13 августа 1925. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 502. Л. 10]
Ряд причин побуждал ее поступить подобным образом: помимо стремления не расставаться с Боди, это желание повидаться с Мишей и, наконец, подумать о своем здоровье. Кроме соображений личного характера, ею двигало стремление принять участие в разработке закона о браке, который тогда находился на подготовительной стадии. Коллонтай вдруг вновь живо заинтересовалась вопросами нравственности и прав женщин, которыми дипломатия заставила ее временно пренебречь. Боди был вынужден уехать, Коллонтай поехала вместе с ним, но поначалу они, как школьники, двинулись по пути, который вел их в Берлин проездом через Стокгольм. В столице Швеции Коллонтай выступила на одной конференции, где говорила о «семье завтрашнего дня». Тем самым она включилась в полемику, которая развивалась в России. Она пылко изложила свою концепцию новой семьи и ее преимущества. На самом деле изложенное ею не особенно относилось к семье, скорее, речь шла о перечислении обязательств общества по отношению к женщинам.
Дипломатические пропуска А. М. Коллонтай в Норвегию, Мексику и Женеву. 1925–1935. Подлинники. На норвежском, французском и испанском языках [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 11. Л. 1–3, 4]
Боди и Коллонтай наметили кое-какие планы на время своего пребывания в Берлине. Но все отменилось, поскольку Боди очень кстати встретил Христиана Раковского, тогдашнего советского посла в Париже, который настоятельно советовал ему вернуться во Францию и уладить там свои дела, чтобы избежать обвинений в дезертирстве. Боди подчинился этому почти приказу, а Коллонтай решила без дальнейших проволочек возвращаться в Москву.
В течение нескольких месяцев, проведенных в столице (о ее проживании позаботился Народный комиссариат иностранных дел), Коллонтай имела возможность следить за обсуждением брачного законодательства и убедиться, что ее идеи нашли в нем отражение. Брачные отношения, регулировавшиеся на тот момент законом 1918 года, являлись предметом напряженного публичного обсуждения. Требовалось ответить на ряд вопросов. Что есть брак? Что понимает под браком закон? Только официально зарегистрированный союз или неофициально тоже? Либо исключительно тот союз, который признан церковью? А как быть с сожительством? В 1918 году законодатель решил, что простая регистрация акта гражданского состояния должна заменить брак, в законодательстве появилось право разводиться без формальностей и получать алименты. В 1925 году отмечалось, что все большее число пар не давали себе труда даже зарегистрировать свой союз, и жертвами такого положения вещей в основном становились женщины, когда такая женщина теряла работу или ее бросал муж, от которого она не могла ничего потребовать.
Это объясняет, почему в 1925 году сочли полезным поставить вопрос о признании законными любых союзов, будь то зарегистрированные или нет, что давало право на получение алиментов. Это предложение встретило сильное сопротивление, прежде всего со стороны крестьян. Ранее феминистские группы выдвинули идею, что алименты должны представлять собой средства, вырученные от раздела имущества, нажитого парой за время совместной жизни. Согласно закону 1922 года в сельской местности под определение собственности попадал и двор, то есть то, что являлось собственностью семейной общины, — строения, скот… Таким образом, раздел собственности означал изъятие всего имущества, принадлежавшего крестьянину, и не только ему одному, но и всем, кто имел отношение ко двору, включая братьев и других родственников. Крестьяне не могли с этим согласиться.
 
Пригласительные билеты и визитные карточки А. М. Коллонтай. 1925–1940. Подлинники. На испанском, французском, норвежском, русском, нидерландском и шведском языках [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 12. Л. 4, 5, 6, 8]
В городских кругах сопротивление оказалось не менее сильным. Отправной его точкой служила боязнь, что женщины, как слабое звено в паре, станут вступать в интимные отношения с единственной целью — получить алименты. В статье, опубликованной в газете «Известия», которая освещала эти дебаты, подчеркивалось, что женщины чаще всего поддерживают признание гражданских союзов равными зарегистрированным бракам, тогда как мужчины в городе и в деревне выступают против этого. Мужчин действительно беспокоило распространение такой модели отношений между мужчиной и женщиной, которая обязывала их платить алименты в случае разрыва отношений. Злые языки поговаривали, что новые правила породят новую человеческую породу — охотниц за алиментами; что многие безработные женщины, испытывающие проблемы со здоровьем или просто не желающие работать, обретут в готовящемся законе средство сравнительно легко разрешить свои материальные проблемы.
Коллонтай пришлось несколько пересмотреть свои взгляды, после того как она погрузилась в эти споры, оказавшись в стране, чье экономическое положение изменилось благодаря НЭПу: жизнь налаживалась, города снабжались продовольствием, появлялись новые рабочие места, а крестьяне возвращали себе средства производства. Хотя в 1922 году Коллонтай резко критиковала НЭП, теперь она была вынуждена признать его благотворное влияние и, исходя из этого, скорректировать свои предложения относительно семьи.
Раньше она всегда считала семью эфемерной структурой, основанной на любви двух людей в определенный момент времени. После того как любовь улетучивается, продолжение совместной жизни больше не имеет смысла. Продолжением союза может стать рождение детей, но дети не собственность своих родителей, они будущие члены общества, которым предстоит трудиться на его благо. С этого момента именно на общество возлагается ответственность за жизнь и воспитание детей. Обеспечить все это должна коммунальная жизнь, так тщательно описанная во многих произведениях Коллонтай.
В 1926 году, констатируя, что НЭП утвердился и имеет свои положительные стороны, Коллонтай была вынуждена признать, что такая политика может продлиться определенное время и что семейное законодательство должно считаться с этим новым обстоятельством. Коллонтай смирилась. Следовательно, коммунальное устройство быта — с его общими квартирами, столовыми, устроенными в жилых домах, яслями — откладывалось на неопределенное время, тогда как изложенные в новом законе положения, прежде всего касавшиеся алиментов, требовалось учитывать.
Коллонтай, отдававшая коллективной ответственности предпочтение перед индивидуальным решением, предложила возложить обязанность по уплате алиментов не на отдельного индивида, а на общий страховой фонд, формируемый за счет налога или сбора, уплачиваемого всеми работниками, в размере не менее двух рублей с человека. Этот фонд использовался бы также для финансирования учреждений, необходимых для ухода за детьми и матерями, оказавшимися в трудной жизненной ситуации. Тем самым общество по-прежнему играло бы свою роль в защите будущего коммунистического гражданина.