Больше, чем я просила (СИ)

– Конечно.
У неё на языке крутилось много других слов, но она заставила себя молчать. Не нужно говорить ничего лишнего. Только по делу.
Потом она заметила, что он внимательно всматривается в её лицо.
– Тата, у тебя круги под глазами. Ты что плохо спала?
– Да, бессонница, – отмахнулась она и хотела пройти в квартиру, но он загородил ей путь и спросил.
– Чем же она была вызвана? – он стал делать шаги ей навстречу. Тата стала пятиться от него до тех пор, пока не врезалась спиной во входную дверь.
– Артём, что за вопросы?
– Не мысли ли о каком-то человеке мешали тебе спать?
Тата почувствовала, как её глаза забегали, а руки скрестились на груди. Неужели он хотел узнать, о ком она думала, о нём или о Славике? Зачем ему это надо? Это не должно его волновать. Она же ему вчера всё сказала!
– Артём, я… – усилием воли она заставила себя задержать на нём свой взгляд. Это стоило ей больших усилий, и она ощутила, как задрожали её скулы. Но страшнее было то, что он стал водить глазами по её лицу от глаз до рта. Наверное он очень хотел, чтобы она ответила на его вопрос. Или нет? В любом случае нужно поскорее прекратить это.
– Артём, я не хочу об этом говорить. Дай мне, пожалуйста, пройти и я займусь своей работой.
– Хорошо, куколка, – он открыл ей путь, и Тата прошла дальше по коридору. – Хорошего тебе дня, – сказал он ей напоследок и вышел из квартиры.
***
Как бы сильно Тата не заставляла себя верить, что всё скоро станет как прежде, её надежды рушились день ото дня. Это резко изменившееся к ней отношение со стороны Артёма к чему-то рано или поздно приведёт. Данная ситуация была временной и скоро должна была вылиться во что-то постоянное. Но страх неизвестности настолько пугал Тату, что она боялась даже думать об этом. Эти мысли были поверхностными, и когда они начинали подталкивать её к глубоким размышлениям, у Таты тут же находилось срочное дело.
Однажды Артём пришёл домой раньше, но перед этим не сказал ей ни слова о том, что сегодня ей нужно будет для него рисовать. Он сразу отправился в свою комнату, даже ничего толком не съев.
Тата не стала забивать себе этим голову. Ей осталось только повесить шторы в гостиной, и она могла идти домой. Тата поставила табурет и бодро взобралась на него. Через пару минут она услышала, как в комнату вошли, но оборачиваться не стала.
– Тата, может тебе помочь? – услышала она его голос.
– Нет, не нужно.
Больше Артём ничего не сказал, но она чувствовала, что из комнаты он не уходил. Зачем он только пришёл? Его присутствие будет ей мешать. Но она же не могла выгнать его из собственной гостиной. Придётся запастись терпением.
Но уже через минуту Тата не выдержала и обернулась. Артём сидел на диване и пролистывал газету. Обязательно ему делать это именно здесь и сейчас? Тата, тяжело вздохнув, продолжила заниматься своим делом.
Когда она надевала последнюю петлю на карниз, то услышала, что Артём встал с дивана и подошёл к ней. Всё произошло так быстро, что она даже не успела ни о чём подумать.
– Я помогу тебе спуститься, – сказал он и вместо того, чтобы подать ей руку, Артём взял её обеими руками за талию, а потом опустил на пол. Тата нисколько не нуждалась в помощи такого рода, но просто не успела ему об этом сказать.
После «приземления на пол» он задержал её в своих руках дольше, чем следовало. Тата даже могла сказать больше: он за эти крошечные доли секунды пытался поймать её взгляд. Но она опустила голову, и посмотреть на него так и не смогла.
Когда Тата сумела высвободиться, то бегом направилась к выходу. «Пока» прозвучало из её уст неловко. Она так быстро убежала, что не могла сказать, попрощался он с ней или нет.
***
Прошла всего неделя после её возвращения из Петербурга, но у Таты было ощущение, что она проработала минимум месяц. Она плохо спала и мало ела. Поскольку она была прямым человеком, то в обычной ситуации просто бы подошла к Артёму и выяснила всё, что её так сильно беспокоит. Но впервые в жизни Тата столкнулась со случаем, когда не хотела знать правду о том, что её волновало. Это непривычное состояние выбивало её из колеи. Она не знала, как поступить.
 
В одно солнечное июньское утро Артём попросил Тату нарисовать для него проект. Он сказал, что придёт домой к обеду. Тата согласилась. Она постаралась отнестись к этой ситуации как можно проще.
Артём вернулся около двенадцати и сказал, что не будет обедать, потому что хочет поскорее начать. Тата была почти уверена, что он попросит её нарисовать то, что ему приснилось перед её отъездом в Петербург.
Она села на табурет перед мольбертом с белым листком бумаги и позвала Артёма. Тот сразу же откликнулся.
Тата думала, что Артём, как обычно, сядет на диван, но он принёс с собой табурет и сел рядом с ней.
– У тебя я смотрю уже всё готово?
– Да, – она отодвинула от него табурет подальше.
– Тогда начнём, – и он снова поставил свой табурет рядом с ней. Тата подумала, что если она подвинется ещё дальше, то ей придётся двигать ещё и мольберт. Ей стало не по себе. Но думать об этом сейчас было не время.
Когда Артём стал описывать здание, Тате было сложно сосредоточиться. Вроде бы всё шло как обычно и одновременно как-то не так. У неё было чувство, что он испытывал её на прочность. Она ощущала это от манеры его общения, движений и взглядов. В результате, когда он закончил рассказывать, Тата почти ничего не запомнила. И как ей теперь рисовать?
Артём оставил её и ушёл на кухню. Тата взяла в руки кисть и заметила, что у неё дрожит рука. Она обмакнула кисть в чёрную гуашь и не представляла, что делать дальше. Кажется, ей оставалось надеяться только на удачу.
Когда она закончила, то позвала Артём. Он сразу же вышел из кухни, подошёл к мольберту, нагнулся, взглянул на рисунок, а потом с улыбкой произнёс:
– Куколка, ты сдаёшь позиции. Это совсем не то, что я хотел увидеть.
Странно… Ни капли разочарования. Похоже он ожидал увидеть её провал.
– Прости… Наверное, я сегодня не в форме. Давай я попробую завтра, хорошо?
Она встала с табурета и хотела уйти, но Артём остановил её своей фразой.
– Тата, я хотел извиниться перед тобой за своё поведение в день, когда ты вернулась из Петербурга. Я не имел права кричать на тебя и что-то требовать. Обещаю, этого больше не повторится.
Тата не ожидала, что он когда-нибудь об этом вспомнит. Да она на него и не обиделась. Ей каким-то образом удалось разложить эту ситуацию по полочкам, и она поняла его и не ждала извинений. Но раз он заговорил об этом, значит для него это важно.
Она произнесла:
– Хорошо, я тебя прощаю.
– Я только хотел объяснить…
– Не нужно ничего объяснять, Артём, – оборвала его она. – Мне некогда с тобой разговаривать. Я иду готовить.
– Хорошо…
Тата направилась в кухню. Она чувствовала дрожь внутри себя. С каждой минутой ей становилось хуже. Артём давил на неё так сильно как наверное даже не представлял. Но она по-прежнему предпочитала молчать, чем о чём-то расспрашивать его.
Оказавшись на кухне, она увидела на столе четыре болгарских перца, а рядом лежал нож на разделочной доске. Она схватила нож и стала резать перец, не представляя, что с ним делать дальше. Вообще-то она собиралась печь шарлотку…
– Куколка, может тебе помочь?
Он встал сзади неё; она даже почувствовала ветерок в шею от его вопроса. Наверное только один Бог знал, как ей тогда было трудно, но она собралась с духом.
Тата бросила резать перец и медленно развернулась к нему:
– Артём, тебе не стыдно, когда ты так откровенно… просто издеваешься надо мной?
– О чём ты?..
– Сам знаешь. Я просила тебя не затрагивать тему моего признания. А ты, по-видимому, услышал: «Не давай мне проходу, хватай за руки и подходи как можно ближе!» Артём, я ведь живой человек. Зачем ты так со мной?..