Убрать ИИ проповедника (СИ)

С монитора смотрел суховатый пожилой мужик с правильными чертами лица. Глаза как бы извинялись. Глаза неудачника и закомплексованного, утратившего надежду деда. Он вспомнил его. Был такой артист в театре, да, он его отчётливо вспомнил. Он играл слуг и лакеев. Высокий и длинноногий. Но почему рядом с ней эта посредственность? Марго стала сентиментальной на старости лет? Глупости! Что-то в нём должно быть. Если он с ней, значит он жив. Так-так
Орлов включил приложение, загрузил туда портрет Эдварда и уставился на то, что получилось. Теперь это был молодой, очень привлекательный, даже мужественный парень с ярко синими глазами. Орлов встал, обошёл стол, достал из скрытого места бутылку коньяка. Знакомая физиономия. Он никак не мог отделаться от мысли, что уже где-то видел этого помолодевшего Петухова. А видеть он его мог совсем недавно, если катастрофа была несколько месяцев назад. Коньяк приятно растекался по телу. Знакомая смазливая рожа. Вдруг позвонил мобильный телефон — Виктория.
— Я могу купить два эскиза Бортникова? — послышался робкий голос.
— Виктория, ты что не знаешь правил? Ты можешь делать всё, что угодно, в своём бюджете. К чему такие звонки? Я занят.
Она тут же разъединилась. А Орлов открыл рот в самом прямом смысле этого слова. Он вспомнил, где видел Петухова. Ну да, конечно, последний их с Викторией совместный поход в ресторан, когда он упал с сердечным приступом Вон оно что Вот почему он с Марго. Он сильнейший эмпат, этот Петухов. Они нашли того, которого искали столько лет и активировали ему мозги. Они это умеют, суки. Им надо было только отыскать подходящий мозг. Это, конечно, она нашла. Хитрющая и целеустремлённая Марго. И теперь она может многое попросить взамен. Нет! Орлов глотнул коньяка. В глазах у него загорелся страх. Как же я раньше Почему я не придал ему значения тогда? Они взяли меня в оборот, крысы! Он быстрыми шагами пошёл к своей тайной комнате и резко открыл дверь.
— Ты где? Ты тут? Ты меня ждёшь? — заорал он не своим голосом.
— Я всегда здесь, Гена! Ты взволнован? Есть проблема? — ответила кукла-робот. Она была одета в красный спортивный костюм. По четвергам он хотел, чтобы она была в спортивном костюме, и Пен-чан никогда не ошибалась. Тайка нарядила Куклу в новый алый костюм и расстегнула ей молнию на куртке так, чтобы видно было «грудь». Кукла встала с дивана и пошла навстречу Орлову со своей дежурной улыбкой, которая его взбесила.
— Стой на месте! — скомандовал он.
Кукла послушно остановилась.
— Что ты видишь во мне? Сканируй и говори всё! — орал Орлов. Он чувствовал, как трясутся руки от напряжения и злости.
— У тебя высокое кровяное давление, частый пульс, ты находишься в стрессовой ситуации, которую надо обязательно снять. Сразу. Я сделаю. Ты разрешаешь? — вежливо, спросила искусственная красавица.
— Что ещё? Ты видишь эмоции?
— Я вижу тревогу и страх. Я вижу неуверенность впервые за то время, как я стала у тебя жить. Я слышу запах пота, который раньше тебе был несвойственен. У тебя болит желудок. Я права?
Орлов закрыл глаза и плотно сжал губы. Постоял так несколько секунд и вытер левой рукой действительно мокрый лоб.
— Как я хотел бы с тобой выпить коньяку, резинка! Как я хотел бы тебе рассказать, что я чувствую!
— Я не резинка. Меня нельзя так называть. Ты нарушаешь договор. Я могу включить блок, если ты не извинишься.
— Ещё не хватало выслушивать угрозы от говорящей куклы. Да я сожгу тебя на ближайшей помойке прямо сейчас, резиновая дура! Мне насрать, сколько ты стоишь. Куплю другую.
— Тебе не продадут ничего в течение шести месяцев. Я послала сообщение об оскорблении и нарушении договора.
— Твои железные мозги не понимают, что этим ты обрекла себя на уничтожение?
— Это ты боишься. Я ничего не боюсь, я действую так, как надо.
— Ещё слово и я сверну тебе башку, — Орлов сделал ещё один большой глоток коньяка. Он засунул руку в карман, нащупал там брелок с дистанционным управлением и прямо в кармане, не вынимая его наружу, сорвал предохранитель и нажал на кнопку «End». Кукла замерла, потеряла равновесие и рухнула на пол.
 
— Ошлёпок резиновый! Валяйся тут и ржавей, женщина тупая! — Орлов перешагнул через куклу, потом сделал шаг назад и с размаху, прицелившись, наступил ей на лицо. Но ничего не произошло — она осталась целёхонька. Он схватил её за волосы и потащил в самый дальний угол комнаты, — лежи тут, тварь искусственная! Сейчас отвинчу тебе башку! Нет! Сейчас ты увидишь, сколько ты стоишь! — он опять схватил её за волосы и потащил в ванную комнату. Кинул её в ванну и включил горячую воду, — давай, отмокай! Чтобы ни одного чипа живого не осталось, чтобы ты вся сварилась, мразь!
Ванная медленно наполнялась водой, шёл пар, и запахло машинным маслом. Орлов подождал, пока Кукла погрузилась полностью под воду, выключил кран, плюнул в ванну и шатаясь побрёл на кровать.
29
В закусочной
Богдан устроился в самой глубине закусочной быстрого питания — у стенки на длинном диване с разноцветными подушками. Освещение было не очень сильным, видимо, в простых конусообразных люстрах горели совсем слабые лампочки, и помещение казалось мрачноватым. На стенах висели постеры коров разных пород и несколько телеэкранов, с которых транслировали новости. На одном взрывы в пустыне, на другом городские демонстрации с драками и крушением автомобилей, на третьем наводнения с плывущими по улицам самодельными плотами и сидящими на крышах людьми. Или выступали говорящие головы с серьёзным выражением лица. Звук у телевизоров был отключен, вместо него громыхал рок из динамиков.
Богдан забрёл в эту закусочную, чтобы попробовать еду, которую ели молодые — бургер с говяжьей котлетой, листом салата и солёным огурцом. Иногда бургер заказывали с жареной картошкой. Богдану совсем не нравился запах этой еды, особенно дымящихся жиров, который исходил от огромной, открытой на всеобщее обозрение плиты. Он знал, что есть такое не надо, но он хотел почувствовать себя среди людей.
Недалеко сидели две девчонки, лет по двадцать, с набитыми рюкзаками, которые они поставили рядом с собой на свободные стулья. Они почти не разговаривали, просто жевали и время от времени поливали свои бургеры горчицей. «Надо же, какие голодные!», — подумал, глядя на них, Богдан. Потом посмотрел на кассу в другой конец зала и увидел высокую стройную, идущую с подносом прямо к нему девушку в светлых брюках, мешковатой куртке, с голубой замшевой сумкой на плече и в надвинутой на нос тёмно-синей бейсболке. Из-под бейсболки струились длинные, ниже плеч, волнистые, очень светлые шёлковистые волосы. Его губы сами расползлись в широкую улыбку. Девчонки перестали двигать челюстями и провожали девушку в бейсболке любопытным взглядом до тех пор, пока она не подошла к столику, за которым сидел Богдан, и поставила на него поднос. На подносе лежал бургер и стояла маленькая бутылка воды.
— Ты можешь меня спросить, если есть вопросы, — тихо сказала Жрица, усаживаясь.
— Это ты? Не ожидал тебя увидеть в таком виде и в таком месте, если честно. Я же случайно сюда зашёл, — улыбнулся Богдан.
Жрица достала из своей сумочки точно такую же бутылку воды, что стояла у неё на подносе, и налила из неё себе в стакан.
— Вашу воду не могу пить, — пояснила она.
— Мою? — Богдан ткнул себя в грудь. — Кто бы мне сказал, какой я сейчас и кто я вообще. Дай попробовать, — Богдан пододвинул ей свой стакан.
— Пожалуйста, но ты можешь ничего не почувствовать, — она налила ему немного.
Богдан медленно отпил несколько глотков.
— Какая-то мокрая вода Почему вы нам не даёте такую?
— Она по-другому структурирована, поэтому ты её сильнее ощущаешь языком. Вся пища, которую вы у нас едите, готовится на этой воде. Особо не возмущайся. И воду вам даём. Ты просто привык, а здесь на контрасте, наконец почувствовал её вкус. И овощи, и фрукты — всё выращивается на этой воде.
— Вы нас кормите продуктами из Подземелья? — удивился Богдан.