Топить в огне бушующем печали. Том 1

Помогать другим было смыслом ее жизни, в который она верила всем сердцем.
Сюань Цзи слушал своего друга, сидя на кровати по-турецки и с сигаретой в зубах. Никаких замечаний или наблюдений не вставлял – просто слушал. Не отвлекаясь от этого дела, он потянулся к живым цветам, стоявшим у изголовья кровати, снял с них оберточную бумагу и с тихим шелестом принялся складывать простенькую пепельницу, которую и поставил между собой и Сяо Чжэном.
– Как выяснилось, она потом поддерживала связь с теми людьми, кому помогла и поменяла память. Для них Би Чуньшэн даже завела специальную адресную книжку. Но все эти люди… все из списка…
Несколько раз Сяо Чжэн с усилием пытался договорить, однако не смог – голос подвел его и сошел на сип. Сюань Цзи, стряхнув пепел с сигареты в самодельную пепельницу, ровным тоном закончил за него:
– Все из этой книжки превратились в ходячих мертвецов, зараженных бабочками.
От этого уточнения, выданного так спокойно и по-деловому, терзания Сяо Чжэна как отрезало. Он замолк, подавленность как рукой сняло.
– Несложно догадаться, – добавил Сюань Цзи и с равнодушным видом пожал плечами. – Это она подбрасывала им яйца Зеркальных бабочек?
– Подсовывала в лакомства, которые посылала в подарок, а потом звонила адресату и, пользуясь своей «особой» способностью, говорила, что срок годности короткий и съесть нужно как можно скорее. Когда-то именно она корректировала воспоминания этим людям, так что ей доверяли безоговорочно и особенно легко поддавались внушению. Все съедали присланное, пускай даже доставалось то, что они не любят, – так действовал ее голос. Дождавшись, когда люди заразятся и потеряют контроль над собственным телом, Би Чуньшэн обзванивала каждого и рассказывала правду.
Сяо Чжэн не закончил, но Сюань Цзи и так было ясно: тут уже всем иллюзиям наступал конец. Ее жертвы понимали, что их без всякой разумной причины убила та, кому они больше всех доверяли. Так в их душах зарождались обида и гнев, и те подпитывали Темное жертвоприношение.
Сюань Цзи вдруг вспомнил оплывающее, будто воск, лицо погибающей Би Чуньшэн: на нем не было даже тени чувств.
– Так она умела воздействовать и на Зеркальных бабочек? – отогнав воспоминание, поинтересовался Сюань Цзи.
– Да. У людей есть собственные переживания и инстинкты, и если жертва сама по себе держится настороженно или настроена враждебно, это неизбежно скажется на результате воздействия. Но у бабочек нет ни собственного мышления, ни переживаний; они управляют телом хозяина лишь опираясь на паттерны поведения окружающих, так что поддаются внешним воздействиям гораздо быстрее и надежнее, чем люди в целом. Отдел реставрации древних рукописей даже выдвинул гипотезу, что бабочек Цзинхуа Шуйюэ еще в древности вывел кто-то из линии физических и психических сил, чтобы использовать паразитов во зло и легче порабощать людей.
Сюань Цзи вздохнул.
– Тогда неудивительно, что она смогла установить контроль над тем мальчиком и заставила его корябать жертвенные письмена.
Помолчав немного, Сяо Чжэн заговорил уже о другом:
– Когда мы нашли останки ее родных… тела покоились на кроватях и уже начали разлагаться. Правда, повсюду, на стенах и потолке, были кровью написаны заклинания, сковывающие трупный запах, так что соседи ничего не заподозрили. А поскольку ее муж был заражен Зеркальной бабочкой, его тело даже не начало гнить, только свитер был порван. По-видимому, Би Чуньшэн в отчаянии разодрала его.
– Цвета морских водорослей? – невнятно пробормотал Сюань Цзи с сигаретой в зубах.
– Что? – не расслышал Сяо Чжэн.
На это Сюань Цзи лишь устало покачал головой.
– Ее сын и мать лежали в своих комнатах под одеялами, но тело мужа – в спальне супругов. Причем на той же кровати остались следы пребывания Би Чуньшэн, она явно ложилась рядом… Либо Би Чуньшэн сошла с ума после того, как убила родных, либо с того случая восемь лет назад, когда впервые узнала…
Целых восемь лет она провела в тревожном кошмаре, ежечасно подозревая в близких живых мертвецов, зараженных Зеркальными бабочками. А потом и в самом деле обнаружила в голове своего покойного отца коварного паразита…
 
Кошмар стал явью, и дальше Би Чуньшэн уже не могла отличить домыслы от истинного положения вещей. В ее понимании даже боевые товарищи, с кем она прошла огонь и воду и кому безоговорочно доверяла, стали закулисными злодеями. Получается, все то, чему Би Чуньшэн посвятила свою жизнь, все ее высокие устремления и ценности оказались лишь абсурдным фарсом? Одним сплошным обманом, иллюзией? Что она почувствовала, когда в безумном порыве вскрыла черепа своим близким? Что пережила, узнав, что ее сын и мать не были заражены?
Так насколько глубоким может быть личный ад? В какие глубины преисподней должен быть ввергнут человек, чтобы услышать голоса блуждающих под землей демонов?
Некоторое время ни Сюань Цзи, ни Сяо Чжэн не могли вымолвить ни слова. Сигареты между их пальцами прогорели до самого фильтра. Наконец Сюань Цзи кое-что вспомнил и решил спросить:
– А что с тем зараженным мальчиком? Жив?
– Да. Криохирургическая операция прошла успешно, скоро совсем восстановится. Извлеченную бабочку мы изолировали, – рассказал Сяо Чжэн. – Но такой скандал уже не замять. Можно сказать, он самый крупный со дня основания Бюро… Возможно, именно этого добивалась Би Чуньшэн. Начальника Хуана, кстати, уже вызвали наверх, он пока не вернулся…
– А этот мальчик и последняя жертва тоже были среди тех, с кем работала Би Чуньшэн? – уточнил Сюань Цзи.
– Как раз нет, – помотал головой Сяо Чжэн. – Эти двое никогда раньше не встречались с Би Чуньшэн и не имеют ни малейшего отношения к Бюро. Друг друга они тоже не знают. Единственное, что их связывает, – оба из района Дунчуань. Только вот Би Чуньшэн ни разу не бывала там, что делает расследование крайне запутанным. Следственная группа сейчас проверяет все связи и контакты пострадавших, ищет источники, откуда могли взяться Зеркальные бабочки, пытается выяснить, как Би Чуньшэн прознала о Темном жертвоприношении… Пока что одни вопросы, никаких ответов.
Затушив сигарету, Сюань Цзи поднял на друга внимательный взгляд.
– Сперва я подумал, что Би Чуньшэн выбрала Отдел ликвидации последствий как раз из-за своей «особой» способности, но ведь это не так… правда, старина Сяо?
От его догадки Сяо Чжэна передернуло.
– Тоже легко догадаться, – распахнул глаза Сюань Цзи, демонстрируя красивую форму двойных век. Словно заскучав от разговора, он принялся собирать рассыпавшийся пепел в самодельную пепельницу. Возился с ней он с толком и не спеша. – Ведь одним из участников схемы с Зеркальными бабочками был мой предшественник, то есть бывший директор Отдела ликвидации последствий. Я не ошибся?
Сяо Чжэн не стал ничего отвечать, впрочем, своим молчанием он только подтвердил догадку друга.
– Ты в курсе, как глубоки воды Отдела ликвидации последствий. Даже слишком глубоки. И проникнуть туда трудновато… Но ты всеми правдами и неправдами запустил туда «сома», и тот растревожил все болото… ты запустил меня туда. А ведь я из тех, кто до смерти не любит всякие напряги. В общем, о возможных поручениях и проблемах хотелось бы знать заранее… К тому же про такую должность говорят: «денег мало, работы много, и подводные камни на каждом шагу». Знай я с самого начала, как придется тут натерпеться, давно бы смылся домой – только б пятки сверкали. И плевать на всякие долги и кредиты. Но ты ведь ни слова не сказал, рассчитывал меня одурачить, а потом как-нибудь держать ответ… Эх, старина Сяо, это не дело! Все вещи на земле преходящи, всё – дым да облака. А я ведь совершенно один, молодой «пекинский бродяга», кому не на кого положиться в жизни. Столько лет прошло, я и нескольких друзей не заимел, а тут ты меня так подставляешь! Разве теперь твоя совесть чиста? Как же ты жесток!
Обвиняющая речь друга оставила Сяо Чжэна без слов. Он видел, что глаза Сюань Цзи ярко улыбаются, взгляд – ясный и молодой, но внимательный наблюдатель увидит, что улыбка эта натянутая, дается тяжко, а под юными глазами собрались мешки, свидетельствующие об усталости. Да и не только по глазам было видно, что Сюань Цзи страшно вымотался. Сяо Чжэн вдруг подумал, что его друг в целом – как эта улыбка глаз: искренний, яркий, но как будто без души. Вроде проповедует, что между четырьмя морями все люди братья, а вроде и показывает, что с любым не будет до конца откровенен.