Рассвет над Самуром (СИ)
— В чем его предательство? — насторожился Шайред.
— Ставит свои интересы выше королевских, — резюмировала Найзирия. — Сколько раз я тебе говорила, почему мы старейшая династия на континенте?
— «Трёхречие» Новахроно, фундаментальный труд Создателя, развеявший тьму на пути естественного существования и развития нашей власти, — отбарабанил Шайред. — Благодаря ему, Шайн сияет вечной звездой в короне старых и новых династий мира.
Найзирия вздохнула. Шайред выучил первый абзац комментариев ученых к труду Создателя, надеясь, что жена дальше спрашивать не станет. Каждый раз приходилось вдалбливать основы Шайреду заново. Ну не любил её муж, все эти ученые штучки, заунывное философствование и проповеди. Надо бы Аише труд дать на изучение, но на оригинале «Трёхречия» стояло рукописное «16+» лично Создателя, и преступить запрет никто не посмел.
— Ладно, наш день наполнен трудами, — решила Найзирия, — коротко пробежимся. Сила власти не равна власти силы. Если ты что-то делаешь вопреки «Трёхречию» или своим законам, писаным нормам, появляется возмущение. Неважно в какой страте мы его рассматриваем: аристократическое, народное, служивое. Оно есть, враги им могут воспользоваться. Этот след остается, даже если ты забросаешь людей золотом, доходными местами, наградами. Прецедент нарушения остается в памяти. Власть — поле битвы знатных, поэтому мы никогда не используем в интригах народ. Он не игрок и не должен страдать, таков вердикт Создателя в своём труде. Да, народ обязан биться за короля, ибо не станет его — не станет Шайна, но это самосохранительный инстинкт. Наша обязанность, как власти, делать его счастливым, в той мере насколько мы можем. Он приносит золотых больше чем ежегодные подарки аристократии ко дню королевской фамилии, он — основа королевства, потому что ни один благородный пахать землю и собирать урожай не станет. Когда по ложному обвинению хватают и приговаривают к казни за несовершенное деяние простого человека — это преступление. В том числе, против нашей власти.
— Значит эльфов не эта эсванийская метательница ножей убила? — спросил Шайред. — Даже если так, она не наша подданная.
— Нет, не наша, — согласилась Найзирия. — Это даже не ошибка эсванийского принца, которую можно использовать. Бей слабых, стравливай сильных, обмани всех — систематический подход Гэлреса. В правилах принца нет правил.
— Ему не место на нашем поле игры. — королева скривила красивые губы. — Как же я рада, что появился Джерк Хилл, и мы распознали сущность эсванийского принца раньше обручения с Аишей. Проблема в том, что Гэлрес использует эту жертву для игры на нашем поле. Подлый Сентента сбежал, а все думают, что мы его убили втихую. Появляется страх, возникают противоречия, знать шепчется, ходят пересуды, а барон Ферми, вместо доклада на эту тему нам и принятия мер, занимается дичевтирательством. Эсванийский принц поднимает на преступлении рейтинг, заводит дружбу с Шилнагаилом, нашими аристократами, с прицелом на Аишу. Граф Фераголийский теперь думает, что все его проблемы решит мнимая дружба с двумя принцами.
Найзирия возмущенно взглянула на Шайреда. Хотелось самой придушить Сентенту, устроившему такое. Врезать Гэлресу по соплям, чтобы тот свалил обратно в свою Эсванию. Лишить барона Ферми своего титула, ну или поместья хотя бы. Разжаловать дядю в стражу торгового прево на полгода минимум: пусть за воришками по рынку гоняется, жирок растрясет. Шилнагаила отправить в Самур на перевоспитание. Только это всё страсти разожжет еще больше. Надо работать тоньше.
— Это ты всё с помощью своих боевых фрейлин узнала? — уточнил Шайред.
Еще до свадьбы Найзирия собрала вокруг себя женскую представительную часть роштийской знати, отдавая предпочтение вторым-третьим дочерям, оценивая ум и способности в первую очередь. Шайред тогда посмеивался над ней, но прошло несколько лет и первый заговор против короля раскрыла именно, параллельная тайной службе, структура Найзирии.
Ну как заговор. Обиженный друг его брата, герцога Бериша Тефийского, мелкий барончик с высокими запросами, помыслил Шайреда со свету сжить, дабы услужить брательнику в престолонаследии. Росталийский телатиум фигурировал в плане центральным блюдом в качестве отравы.
Заговор раскрыли, барончика сожгли на площади в большой, железной бочке, а брата Шайред удалил из столицы в герцогство. На всякий случай, ему же спокойнее будет. Раз в год, Шайред получал-отсылал поздравления с днем рождения, тем общение и ограничивалось. Но, к дублирующей тайную службу Шайна, команде королевы, некого уважения король преисполнился.
— Да, — подтвердила Найзирия, — и мне уже не хватает квалифицированных кадров. Работа среди аристократии, с эсванийской делегацией, с этим Гродалом, куда я отправила свою лучшую подружку, расследование убийства эльфов. Проблем всё больше, а кто не управляет ситуацией, становится управляемым.
Шайред похрустел кулаками. Ему тоже хотелось врезать кулачищем: Гэлресу, Ферми или Эрамиру. Задумали тут мутить делишки свои, короля единоначального обманывать. Может в интригах он слабоват, но настрогать соломкой мятежников всегда готов.
— Думаю настала пора нанять наёмников, — предложила Найзирия, отслеживающая поведение мужа. — Какую-то часть нагрузки с нас это снимет. Пусть разбираются с убийством эльфов, заодно следят за эсванийским принцем. Выгнать его не получится, торговые договора годами разрабатываются, и предлог он выбрал отличный. Но как приедет Аиша, можно будет уединиться в нашей зимней резиденции замке Шаймероль. На охоту съездить, форель на реке половить, отдохнешь от всякой сволочи. Пусть Гэлрес депрессует один-одинёшенек в гостевых покоях пустого дворца. Шилнагаила тоже заберем. Но прежде отыщем замену Сентенте: нам нужна в этот раз максимально сильная фигура. Прежний был хорош в низведении знати, современный должен устроить в политическом смысле все стороны аристократов.
Восемь лет назад, не особо известный, граф Сентента Варристер решил, что сыграла его ставка на очернение первого королевского советника перед их величествами в деле Текена Кладдена, потому ему предложили его место. Но он и не подозревал, что на самом деле стояло за этим решением. Сентента по замыслу Найзирии, должен был тараном зачищать поле аристократии, освобождая место для королевских назначенцев. Роль до конца он не сыграл, как думала королева, но пара городов, перешедших под прямой королевский контроль, в результате интриг графа, думающего лишь о выгоде и золотых, несколько баронств и графств, распиленных между несколькими сторонами, где королевской фамилии отошли немалого размера земли — несколько сглаживали ситуацию.
— Зимняя форель! — оживленно всхрюкнул Шайред и схватил подарок из одного волшебного города, кепи с золотистой вышивкой «The Lord of Dreams», со столика. Натянул на голову, впав на минуту в беззаботное детство, красуясь. — Снежки и гномья особая под холодец из копыта медведекентавра. Саночки с ледяной горы вместе с дочкой. Почему мы еще здесь?
Вслед за буйной словесной фантазией, радостное сопение и игривое паломничество рук и языка по сочному внешнему миру супруги, ознаменовали собой, активное согласие короля с предложением королевы.
Глава 29
Второй сын шателена барона Недлира Аксель Бафин знал, что в нашем мире на дороге не разбросаны бесплатные кусочки сыра. Реин Недлир облажался, вынужден был покинуть свиту графа Вега Сэнгвина, и его дорога к счастью заросла бурьяном. Потому жизненный путь Акселю предстояло торить самостоятельно, вычеркнув своего патрона-неудачника из жизни. Оставалось только монеток поднабрать и быстренько свалить в темпе от Реина обратно в столицу, где у Акселя уже завязались кое-какие интересные знакомства.
Одна беда — отсутствие золотых на плане сказывалось. Нельзя просто так взять и приехать в столицу с мечом в руке и без монет. Вообще можно, но в наёмники Аксель не торопился, предложил ему один паренёк из свиты Сэнгвина вместо этого неплохой вариант. Жаль, что тогда пришлось из столицы свалить.