Часы пробили полночь

Элиот кивнул.
Быстро работая спицами, мисс Сильвер продолжила:
— Особенно меня удивило то, что мистер Парадайн, казалось, не испытывал никакого волнения в связи с пропажей ценных чертежей. Вы согласны, не так ли?
Взгляд Элиота стал сосредоточеннее.
— Да.
— Вы сказали, что он пребывал в чрезвычайно хорошем расположении духа.
— О да, — мрачно отозвался Элиот. — Он явно наслаждался.
Спицы быстро щелкали.
— Вы понимаете, какой напрашивается вывод, мистер Рэй? Пропали секретные бумаги. Если мистер Парадайн был в состоянии наслаждаться ситуацией, значит, он абсолютно не сомневался, что воровство никак не связано с происками врагов. В частности, он не боялся, что чертежи сфотографируют и передадут немцам. Подумайте немножко и убедитесь сами: вряд ли он бы стал тянуть время, будь у него хоть малейшие сомнения.
Элиот бесстрастно ответил:
— Да.
Глаза мисс Сильвер над бешено мелькающими спицами блестели ярко, как у неугомонной птички. Она слегка склонила аккуратно причесанную головку и решительно сказала:
— Мистер Джеймс Парадайн понял: чертежи пропали не потому, что они ценные, а исключительно из-за того, что они — ваши. Я не ошибусь, если предположу: прожив с сестрой последние двадцать лет, он неплохо представлял образ мыслей мисс Парадайн и ситуацию в доме. Мы не знаем, каким образом мистеру Парадайну стало известно, что именно она взяла бумаги — но он, несомненно, догадался. Он любил сестру, но, разумеется, очень рассердился и решил наказать и унизить ее. В общем, мы имеем право сказать, что она и была наказана. Речь мистера Парадайна за ужином наверняка заставила мисс Парадайн пережить несколько ужасных минут. Семья всегда относилась к ней с огромным уважением и любовью, в этом не приходится сомневаться. Даже мисс Амброз не находит для тети Грейс слов осуждения.
— Они возвели ее на пьедестал, — с горечью заметил Элиот. — Я натолкнулся на стену. «Тетя Грейс не способна ни на что дурное». Мисс Парадайн — настоящая семейная святыня, а я — единственный богохульник.
Мисс Сильвер кивнула:
— Немногие способны нести бремя непогрешимости. Но если уж человек привык стоять на пьедестале, ему очень трудно спуститься — и еще труднее пережить свержение с него, особенно публично. Когда мисс Парадайн сидела за праздничным столом в среду вечером и слушала брата, который заявил, что знает, кто совершил преступление… в глубине души она, несомненно, очень сильно страдала. Ей оставалось лишь гадать, не раскроет ли он через минуту всей семье, что она и есть преступница. Думаю, вы согласитесь, что мисс Парадайн понесла ощутимое наказание.
Лицо Элиота напоминало белую маску.
— Она сама напросилась, разве нет? Думаете, я ее пожалею? Вам известно, что она сделала со мной и с Филидой. Даже если теперь я одержу победу над Грейс Парадайн, даже если проклятый пьедестал будет расколот на кусочки и она больше никогда не поднимется… она украла у нас целый год! — Он встал, подошел к окну, постоял там несколько секунд и вернулся обратно, спокойный и сдержанный. — Она убила брата?
Спицы перестали щелкать. Мисс Сильвер сложила руки на коленях.
— Не знаю, мистер Рэй.
  
Глава 35
 
Тишина длилась, пока Элиот внезапно не произнес:
— Как это «не знаю»?
Мисс Сильвер вновь принялась вязать.
— Видите ли, мистер Рэй, я уверена, что мисс Парадайн взяла чертежи и впоследствии вернула их. Но я не уверена, что это она столкнула мистера Джеймса Парадайна с террасы. У нее был мотив, но на данный момент нет никаких доказательств того, что она действительно убила брата.
Элиот сказал:
— Послушайте, мисс Сильвер. Вы говорите, что Грейс Парадайн взяла чертежи. Я не спорю. Но вы утверждаете, что она вернула украденное. Это можно было сделать лишь между девятью и четвертью десятого. Допустим. Но как вы объясните то, что мистер Парадайн ушел в кабинет и сидел там, ожидая, когда виновник придет и признается? Вы доказали, что чертежи уже вернулись и лежали на столе. И мистер Парадайн знал имя вора. Чего же тогда он ждал?
 
Мисс Сильвер улыбнулась:
— Думаю, вы сами способны ответить, мистер Рэй.
— Он не собирался спускать ее с крючка? Он хотел, чтобы Грейс пришла и покаялась?
— Вот именно. Они померились силой воли. Не берусь судить, кто победил. Оба были решительны и упрямы. Возможно, в конце концов мисс Парадайн остыла или рассчитывала, что мистер Джеймс Парадайн, обнаружив бумаги, не пойдет на крайности. Она, вероятно, убедила себя, что он вообще не знает, кто их взял.
— Так… — произнес Элиот. — Здесь я с вами согласен… — Помолчав, он заговорил вновь: — Не помню, что именно я сказал, когда мы беседовали. Сейчас повторю. Есть кое-что… не знаю, насколько это важно…
— Пожалуйста, продолжайте.
— Я говорил, что со мной в моей комнате сидел Альберт Пирсон. Примерно в половине двенадцатого мы спустились в столовую что-нибудь выпить. Мы сошли по лестнице в прихожую, и в это мгновение входная дверь закрылась. А потом — другая дверь, наверху.
— В какой части дома, мистер Рэй?
Он мрачно улыбнулся:
— Там, где поселили нас, некому открывать и закрывать двери. Пока вы не приехали, только мы с Альбертом занимали там две комнаты.
— Значит, дверь открылась в другом крыле?
— Да. И, как вам известно, две спальни там заняты моей женой и мисс Парадайн.
Внимательный взгляд мисс Сильвер был по-прежнему устремлен на него.
— Это произошло в половине двенадцатого?
— Чуть позже. Не знаю, какой вывод можно сделать. Наверное, она намеревалась спуститься, но вернулась, когда услышала стук входной двери и наши шаги. Я просто подумал, что вы должны знать.
— Спасибо, мистер Рэй.
Он повел рукой, как будто отмахиваясь от благодарности, и спросил:
— Что будет дальше?
Мисс Сильвер кашлянула.
— Я бы очень хотела побеседовать с миссис Рэй. Желательно в вашем присутствии. Пусть Полли сходит и спросит миссис Рэй, не уделит ли она мне несколько минут. Перейдем в мою комнату и подождем там.
Они так и сделали.
Полли чистила краны в ванной. Когда девушка отправилась с поручением, мисс Сильвер расставила по своему вкусу три стула и вновь обратилась к Элиоту:
— Когда вы зашли проститься перед сном, мистер Рэй, не помните, что сказали мистеру Парадайну и что он сам сказал?
Ей показалось, что Элиот слегка напрягся.
— Абсолютно ничего существенного.
Мисс Сильвер устроилась на стуле с прямой спинкой и принялась спокойно вязать, сидя спиной к свету. Таким образом, Элиот (а впоследствии и Филида) был вынужден расположиться лицом к окну и к собеседнице. Мисс Сильвер добродушно улыбнулась:
— Вполне может быть, мистер Рэй. Но я очень хотела бы знать, что сказал мистер Парадайн, когда вы вошли. Не возникло ли у вас впечатления, что он ждал кого-то другого?
— Было еще слишком рано, все ходили туда-сюда. Если угодно, он поинтересовался, не пришел ли я с признанием, а потом велел проваливать: ему, мол, некогда объяснять мне, какой я идиот. В частности, тогда-то я и подумал, что старик искренне веселится.
Выражение лица мисс Сильвер стало более заинтересованным, но она промолчала. Спицы щелкали. С них свисало уже восемь-девять дюймов темно-серого полотна. Пришлось достать из мешочка еще один клубок и нарастить нить.
Она бодро откликнулась:
— Да-да, — когда постучала Филида. Молодая женщина закрыла дверь, вошла и тут же заметила Элиота, опиравшегося о каминную полку. Она что-то пробормотала про Полли, но тут же замолчала, ярко покраснев, и замерла. Мисс Сильвер приветливо сказала:
— Заходите и садитесь, миссис Рэй. Я долго вас не задержу.
Филида опустилась на стул. Она сидела лицом к мисс Сильвер, но видела и Элиота. Он молчал и как будто не замечал стула, несомненно поставленного для него. Просто стоял и смотрел. Как ни странно, Филида немного приободрилась.
Мисс Сильвер обратилась к ней: