Насмешка (СИ)

— Все еще свободен, наследника нет, — кивнул младший Дальвейг. — Это я понял, еще лежа раненым в замке Ренваль. Не стану скрывать, поразмыслив, я подозревал в предательстве вас.
Лица мужчин изумленно вытянулись, но приняв законность подозрений молодого ласса, усмехнулись, и речь возобновил старейшина Бальверд.
— Ты имел право так думать, — кивнул престарелый ласс. — Все мы люди и, к сожалению, как все люди, подвластны ошибкам и соблазнам. Однако вернемся к нашей беседе. Хальтор лично занялся созданием поддельного меча. Всем известно, что рисует он знатно, по его рисунку и отковали твой меч. После он прогулялся по тайному ходу. Твой отец заранее приготовил ему ложный Халидур, и наш старший хранитель вынес «реликвию» на глазах остальных старейшин. Далее мы передали его тебе, и отряды покинули замок. Под подозрением у нас были старейшины Мейольд и Гольсад. Признаться, основные подозрения пали на Мейольда, ему и сообщили место нахождения нового хранилища, назвав путь, ведущий в обход Неста. Гольсаду выдали путь следования, по которому велели тебе идти, Тульмарду же обещали сообщить о том, что Халидур в безопасности и назвать место хранения. Он сам настаивал на том, чтобы эти сведения держались в секрете даже от старейшин, говоря о возможном предательстве. Тульмард сделал все, чтобы его не коснулись подозрения.
— Там, куда вы указали мне отправиться, засады не было. Чистое поле, удобное место для нападения, мест, откуда напасть имелось множество, но нас там никто не ждал, — отметил Гаэрд.
Благородные лассы согласно кивнули. Они дружно отпили хмельного напитка, и слово взял хранитель Хальтор.
— Нападение на твой отряд открыло нам имя первого предателя, ибо только он знал, что вы отправитесь этой дорогой. Гольсад сознался, что вступил в сговор с Последователями, успел так же сказать, что среди старейшин есть тот, кто руководил даже им. Большего сказать не успел, все тот же Тульмард взбесился и бросился на него, требуя назвать имя. Конечно, после этого изменник умер, не произнеся ни слова, ему просто не позволили это сделать. Мы слышали яростные крики Тульмарда, удары, после хруст костей, и Гольсад оказался со свернутой шеей. И все же мы и тогда не подумали на него, уж больно рьяно сей брат болел за дело.
— Я бы обратил на это внимание, — негромко произнес Гаэрд. — Он дважды убил того, кто мог сказать гораздо больше уже сказанного. Когда человек слишком горячится, он либо фанатик, либо пытается отвести от себя подозрения. Старейшина Тульмард фанатиком не был. Слишком разумен и расчетлив, слишком хитер и изворотлив.
— Свой свояка видит издалека, — улыбнулся старший брат Гаэрда, тот хмыкнул в ответ.
Дальнейшее ему было ясно. Гольсада допрашивали после того, как в замок прибыл ратник из отряда младшего Дальвейга. Хранители отправились на поиски пропавшего хранителя и реликвии. Что касаемо до Тульмарда, к нему поступали известия от нечестивцев, обнаруживших возвращающийся отряд, не забыв сообщить пауку, что глупая муха летит ему в лапы. Только отряд хранителей и королевских ратников передвигался слишком быстро, и враг успел лишь собраться под видом отряда старейшины для розысков хранителя. Вряд ли они желали нападать недалеко от замка, просто не успели встретить Халидур раньше.
— Всех братьев проверили? — спросил Гаэрд.
— Да, — ответил ему брат. — Медальоны нечестивцев были найдены на пяти ратниках и одном лассе, еще одного поймали, когда он пытался избавиться от ядовитой дряни. Сейчас отосланы гонцы, чтобы объявить, что реликвия возвращена, и отряды могут возвращаться. Люди в них будут проверены на месте. К сожалению, вряд ли мы сможем выявить всех. Успокаивает одно, каждый из предателей был куплен. Их не вела вера в Нечистого. Однако ряды братьев подлежат чистке, прежнего доверия больше нет. Скорее всего, Халидур все же сменит свое хранилище, но когда, и как это произойдет, будут знать только старейшины и тот единственный, кто тихо вывезет реликвию из Змеиной горы. Сомневаюсь, что мы узнаем об этом раньше, чем меч обретет новый дом.
 
— Что с Мейольдом?
— Он чист, — заговорил старший Дальвейг. — Ни знаков нечестивцев, ни отравы, ни отлучек из замка. После того, как прибыл твой ратник, он слег с лихорадкой от горя, что подал неверную идею. Старик переживал, что это он подтолкнул нас к решению перевезти Халидур. Ежели бы сей старейшина имел касательство к нечестивцам, вас бы ждала засада на поле, но ее не было, да и путь, который мы назвали ему, оказался чист. Следов Последователей не нашли.
— Мы постарались выбрать место, где у вас была бы возможность спастись, — немного виновато произнес Хальтор.
Гаэрд усмехнулся, поднимаясь на ноги. Он откровенно зевнул и потянулся.
— Простите меня, благородные лассы, но усталость столь сильна, что я уже не в силах держаться на ногах. Однако завтра я жду той единственной милости, о которой просил.
— Несомненно, — кивнул Бальверд.
Младший Дальвейг дошел почти до дверей, но обернулся и посмотрел на пятерых мужчин, все еще следивших за ним.
— Ты сердишься? — спросил его отец.
— На то, что стал мясом для зверя? — усмехнулся Гаэрд. — Нет. Если бы меня не избрали и не велели ехать той дорогой, на которой на нас напали, я не был бы ранен, и Ветер не отнес бы меня туда, где меня нашла лучшая женщина во всем белом свете. Так могу ли я сердиться за то, что вы подарили мне мою невесту?
— Невесту? — старший Дальвейг поднялся со стула. — Но я уже говорил с лассом Гельбиртом о твоей женитьбе…
— Лаисса Лиаль Магинбьорн — вот имя моей невесты, отец. Я сделал свой выбор, лучше полюбите невестку заранее. Моя Лиа бойкая на язычок и не стоит на него попадаться. — Гаэрд рассмеялся и вышел из трапезной.
Ласс Дальвейг сел на прежнее место, разом осушил кубок и усмехнулся:
— Теперь он мне невесткой угрожает. Плут и Ехидна? Отличная выйдет пара. Стало быть, Лиаль Магинбьорн… На все воля Святых.
Гаэрд Дальвейг уже не слышал этого. Он знал, что оспаривать его выбор отец не станет. Младший сын давно уже вышел из юношеского возраста, став мужчиной не по рождению, но по своей сути, потому принимал самостоятельные решения с восемнадцати лет, с тех пор, как покинул отчий замок, перебравшись в замок, доставшийся ему от матушки, в чьем роду не осталось наследников мужского пола. Он обустроил свое жилище так, как считал нужным, ввел в нем свой порядок, подобрал слуг, отвечавших его требованиям.
Впрочем, не о своем замке сейчас думал молодой ласс, хоть и хотелось отвлечься от неприятных размышлений и представить, как понравится его невесте, а после супруге в Зеркальном замке, прозванным так, потому что стоял он на берегу озера, чья гладь казалась похожей на большое овальное зеркало. И все же, как бы не стремилась душа к мечтам и воспоминаниям о возлюбленной, оставшейся в далеком Фасгерде, мысли ласса вернулись к Халидуру.
Гаэрд вновь обнажил меч и провел по его поверхности ладонью, отмечая его гладкость и остроту, которые клинок не утратил после всего, в чем успел поучаствовать. Он все так же не требовал заточки и казался только что покинувшим кузницу. После мужчина сжал рукоять, нанес рубящий удар невидимому противнику. Меч удало свистнул, и Гаэрд снова погладил его.
— Мой верный товарищ, — улыбнулся мужчина. — Чтобы там ни было, но другого такого клинка мне не сыскать, и я рад, что ты остаешься со мной.
И все же… И все же были знаки! Была сила, которую почувствовал слепец, еще только предвидя приближение меча. Все это имело место, и Гаэрд был уверен в своем разуме, потому так сложно было поверить, что он держит в своей руке не истинный Халидур, а его близнеца.
 
— Дождемся завтрашнего дня. Коли истинный Халидур в хранилище, то нарекаю тебя Гаэрдаром. — Торжественно произнес младший Дальвейг, глядя на меч. После убрал его в ножны и повторил. — Гаэрдар.
Рассмеявшись, Гаэрд лег в постель, закрыл глаза и представил Лиаль.
— Пусть Святые хранят тебя, моя возлюбленная, — прошептал он, проваливаясь в крепкий и спокойный сон…