Девочка из прошлого (СИ)

— Саш, я извиниться хотел. Из-за меня ты пострадала. Я хотел предложить заявить в полицию. Хоть, — он запинается, выдыхает, — и странно… это предлагать. Но Тимур сказал, что ты вряд ли захочешь?
Он смотрит прямо в глаза, и я вижу там целую бурю. Нет, в силу возраста я читала разные книги и порой смеялась, когда «она прочла в его глазах». А сейчас не до смеха. Потому что я вижу, как темнеют его глаза. И из цвета растопленного шоколада становятся цвета темного кофе. Где-то в голове явно сидит гномик, который хихикает и думает о еде. Иначе откуда такие ассоциации?
— Нет. — Для достоверности еще машу головой. — Конечно, нет. Как я могу написать про Вашу невесту и ее подругу. И? Честно, я не видела, кто меня толкнул.
— Она — ну в смысле Наташа — она не моя невеста. У нас… — снова заминка. Как же ему тяжело, разговаривает со мной, как с маленькой. — У нас раньше были отношения. Подобие. Так, короче, все сложно. Потом когда-нибудь я тебе расскажу. Если захочешь, — быстро проговаривает мужчина.
Не вижу смысла передо мной оправдываться. По большому счету, мне ведь все равно, кто она ему. Но мне не все равно. И его слова отзываются в груди маленьким теплым комочком.
Я не знаю, что сказать. Вот вообще. Ну нет у меня опыта таких ситуаций. И спросить некого. Аленка с очередным молодым человеком укатила на море. За все прошедшие дни мы созванивались пару раз. Анька, самая близкая подруга, занята приближающимися родами. Ей и вовсе не до меня. Я ведь ни одной из них не призналась, где сейчас живу. Про клуб рассказала вскользь. И грузить не хотела, и интуиция кричит, что не нужно про это распространяться.
В мессенджерах куча сообщений от Шамиля. Но я их не открывала даже, и отвечать не собираюсь. Да, он красивый мужчина, видный. Взрослый. И пусть по возрасту он, наверное, такой же, как Давид или Егор, но в его взгляде есть нечто такое… необъяснимое… оно меня напрягает и пугает. Периодами, когда Шамиль смотрел на меня, мне казалось, что он взглядом меня раздел и сожрал. Вот так грубо и быстро. Это неприятные ощущения. Очень неприятные.
Хмурюсь, вспоминая про «взрослого дядю», как его за глаза зовет Анька.
Давид, неотрывно глядя на меня, тут же реагирует:
— Болит? Где плохо? Саш, не молчи.
— Нет, все нормуль. — Я даже слегка улыбаюсь. Я же девочка, мне приятна его забота. Забота того человека, который очень нравится. — Я бы хотела попробовать встать и… Здесь есть душ? Мне очень хочется помыться.
Помыться и правда надо. Вода смоет негатив прошедшего дня. Хочется смыть запах лекарств и просто освежиться.
— Я не уверен, что тебе можно. Да и если голова вдруг закружится? — Широко улыбается: — Ну разве только я тебя в душе подержу.
Это что такое за пошлые намеки были? Щеки краснеют, фантазия на мгновение уносит далеко-далеко, а Давид смеется.
— Саш, я пошутил. От Игорюни набрался. А если серьезно, то вряд ли тебе можно. Правда же упасть можешь. Сотрясение, последствия наркоза. Давай подождем?
Но я уже настроилась. И да, он говорит правильно. Только с моими тараканами ему не тягаться. Если решила, то сделаю. Брат раньше смеялся, я говорила «Отвернись и не смотри, я все равно сделаю» на все его запреты. И ведь делала же!
— А можно Вы поставите в душе стул, я на него сяду и помоюсь сидя? И не упаду. Я очень-очень быстро. — Смотрю умоляющими глазами. Если не согласится, придется уламывать Тима, а это сложнее. Он помешан на безопасности, это я уже уяснила.
Давид думает, потирая подбородок и сам себе кивает.
— Пять минут. И дверь не закрываешь. Я буду стоять спиной, чуть что — сразу подхвачу. Моешься и разговариваешь.
Киваю. Это еще хорошие условия. Я уже приготовилась к отказу.
Улыбаюсь, когда мужчина тащит в душевую стул, слышу, как включает и настраивает воду.
— Голову мочить нельзя, помнишь?
— Угу.
Я сосредоточена как дойти до пункта назначения, снять рубашку, в которую меня нарядили, видимо медсестры, и как действительно позорно не растянуться. Голова вроде меньше кружится.
Давид решает мои проблемы по-своему. Подхватывает на руки и несет в душ. Бурчит, что идет у меня на поводу и вообще-то так поступать очень неправильно. Сажает на стул, командует поднять руки вверх, а сам показательно зажмуривается.
 
— Ну же, давай! Я сниму твою ночнушку. Видишь, я не смотрю. Потом скажешь, как будешь готова, надену чистую на полотенце. Полотенце я тебе повесил здесь, дотянешься. И не мочи руку с бинтом.
Ух. Блин, волнительно. Нет, я верю, конечно, что он не будет подглядывать. И вообще, где он и где я, оно ему не сдалось. Но нервничаю. Шумно выдыхаю и поднимаю руки вверх. Давид закрывает глаза, аккуратно снимает рубашку и сразу же отворачивается.
Блаженство! Быстро-быстро принимаю душ, здесь даже и гель находится фруктовый. Ммм, красота.
Дальше всё, как по маслу. Словно это годами было отработано: заматываюсь в полотенце, Давид надевает рубашку, подхватывает на руки, несет в кровать. Под одеялом я тихонько полотенце убираю и протягиваю ему. Я счастлива.
Как мало все-таки для счастья человеку надо. Не зря говорят, что счастье познается в мелочах. Попить, когда мучает жажда, помыться, когда мучает… не знаю, что мучает, но помыться надо. Прикосновение, когда нужна поддержка. Поцелуй, когда тоскливо в душе. Объятия, чтобы не было страшно.
Ого, меня в мыслях занесло! Нашла, о чем сейчас думать. Чувствую внимательный взгляд карих глаз, и щеки заливаются краснотой. Ну не надо так смущать.
  
Глава 14
 
Давид.
Всё время, пока Саша спала, пытался уложить в голове произошедшее. Ведь я и только я во всем виноват. Где-то не справился со своими мыслями и… чувствами? Да нет. Не может быть.
Но факт остается фактом.
Дважды… Дважды, сука, назвал Наташку Сашиным именем. И она быстро просекла, увидев её, ху из ху. Мстительная стерва. От ярости на неё и Лерку за сделанное, на себя, готов крушить всё вокруг!
Но нет. Сижу и смотрю на спящую девушку, чей образ прочно поселился в душе. В сердце.
В тот момент, когда нес её без сознания, понял, что бегать ее вариант. От самого себя.
Учитывая, что друг просёк вперед меня.
Стучу по подлокотнику, чтобы хоть немного привести себя в чувства.
Смотрю и впитываю каждую черточку милого лица. "Милая", — улыбаюсь своим мыслям.
Пухлые яркие губки, которые практически не видели краски. Я обратил внимание, что Саша равнодушна к косметике. За все эти дни ни разу не видел нанесенных тонн штукатурки. Длинные реснички, чуть нахмуренные брови. На одной небольшой шрамик, очень трогательный. Родинка над губой. Аккуратный носик с веснушками. Вспоминаю, как в детстве она ненавидела свои веснушки, потому что над ними смеялись. Влад всегда успокаивал, что её солнышко поцеловало.
Темные волосы растрепались, но её совершенно не портит отсутствие прически.
Перевожу взгляд на повязку и снова хмурюсь. Врачи обещали, что со временем шрам сойдет на нет. А пока можно закрывать волосами. Но каково это для девчонки!?
Решаю не ходить вокруг да около, а при первом же случае признаться, что… Давид, ты точно мудак! В чет собрался признаваться??? У вас разница в полжизни, у нее вся молодость впереди. А ты помешан на работе, почти без выходных и совсем без отпусков.
И частый секс как снятие напряжения. Потому что алкоголь я не люблю.
И на хрена я ей такой нужен?
Но все разумные мысли улетучиваются, когда принцесса просыпается.
Пою её и кайфую от того, что могу быть рядом, прикасаться. И нет, именно сейчас мне не хочется чего-то большего. В душе спокойствие от того, что она рядом.
Сдерживаю улыбку, когда Саша уговаривает отвести её в душ. Наверняка я поступаю неправильно, позволив ей. Но лучше под моим контролем, чем сделает это самостоятельно. Упрямства ей не занимать!
Когда девочка вновь засыпает, глажу её по волосам и шепчу:
— Спи, моя хорошая, спи. А я буду рядом. Всегда рядом.