Дети драконов (СИ)
Слишком много боли было в этом крике. Слишком много страха. Когда люди просто спотыкаются они так не кричат...
Забыв о том, что нужно скрываться, я рывком бросился к ней.
Но не успел.
Этих людей было трое, и, похоже, скрываться они умели еще лучше меня, ведь до самого момента их появления, я и не подозревал о том, что кто-то прячется за высокой насыпью из камней.
Один из них прыгнул Иве прямо на спину и примял ее к земле, другой тут же накинул на голову широкий холщовый мешок, а третий со всей силы обрушил на мешковину тяжелый удар деревянной дубины.
Я бежал к воротам очень быстро.
Потом мне казалось, не бежал – летел.
Но все же этот ублюдок с дубиной успел еще пару раз со всей силы двинуть девчонке сапогом в бок. Просто так, желая убедиться, что она потеряла сознание.
Встречи со мной он не ждал и очень удивился, когда мой клинок без лишних предисловий воткнулся в его тощее брюхо. Я никогда не был убийцей, но в этот миг даже задуматься о выборе не успел – мои руки все сделали за меня, решив, что человек, напавший на беззащитного ребенка, не достоин жизни. Ублюдок упал с изумленным хрипом и сдох почти сразу. Остальные двое в ужасе уставились на меня.
– Мы так не договаривалиш! – прошамкал один из них, некрасивый молодой парень с щербатым, как у старика ртом. – Валим, Тыра! Що встал?! – и первым ринулся наутек. Второй все пятился, не сводя глаз с моего окровавленного клинка, но наконец и у него что-то звякнуло в голове, и он молча бросился бежать.
Тяжело дыша, я огляделся, но больше рядом никого не было.
Быстро вытерев меч об одежду мертвеца, я вложил его в ножны и опустился на колени рядом с Ивой.
– Крысиные отродья... – я осторожно снял мешок с ее головы и провел пальцами по влажным от крови волосам. – Тахху! – сам не знаю, почему это степной ругательство, означавшее самую мерзкую падаль, вдруг сорвалось с моего языка. – Потерпи, малышка...
Я положил руки на поврежденное место и позволил Силе собраться в теплый исцеляющий сгусток. Он вобрал в себя всю боль и медленно начал затягивать рану. Пусть я не был так талантлив, как Лиан, зато упорства во мне имелось не меньше – за последнее время я неплохо научился лечить других. Небыстро, расходуя много сил, но уж наверняка.
Вот только закончить дело мне не дали.
– Да вы посмотрите! – этот голос я бы узнал из тысячи... его звук словно опрокинул меня в чан с кипятком. – Вот так удача, братья! Глазам своим не верю, принц Фарр собственной персоной!
Ива тихо застонала. Отняв руки от ее раны, я медленно поднялся и посмотрел в глаза той, что говорила.
Отец всегда учил меня смотреть в глаза своему страху.
Ведьма больше не носила алый камзол, теперь на ней был обычный охотничий костюм из серого сукна, но губы ее по-прежнему были похожи на два лепестка огня, который обжигает насмерть.
10
Иногда время становится медленным, как падение в пропасть.
За долю секунды ты успеваешь понять и осмыслить очень многое.
Что было, что будет. И чего не будет – тоже.
Бросить девочку и бежать.
Остаться с ней рядом, сражаться и наверняка проиграть обе наши жизни.
Кричать на весь мир, взывая о помощи.
Испугать врагов так, чтоб убежали сами...
Ты успеваешь осмыслить, но не выбрать.
Прежде, чем я принял решение, боль, яркая как вспышка молнии, пронзила мою грудь. Я увидел трепещущее оперение арбалетного болта и мимолетно удивился своей удаче – всего на пару пальцев левее, и перед ведьмой уже стоял бы мертвец.
Ноги у меня подкосились сами собой и ткнулись коленями в землю. Совсем рядом с собой я разглядел широко распахнутые, полные ужаса глаза Ивы.
– Да ты его чуть не прикончил, дурнина! Башка козлиная! Я что, отдавала приказ стрелять?! – гневный крик ведьмы донесся до меня как сквозь одеяло. – Убью, скотину... Заживо сожру! Това, Берн – на ворота! Играт, бери девку! Связать ее быстро и заткнуть рот. К этому близко не подходить! Он мой!
В этот миг я ударил ее.
Снизу вверх, наотмашь.
Насмерть.
Не рукой и не клинком – так не успел бы – я ударил ее невидимой дубиной, в точности, как это проделал со мной Лиан ровно год назад. Окруженная надежной защитой, ведьма пошатнулась лишь на миг, но этого мгновения мне хватило, чтобы выиграть время... Чтобы подхватить Иву теплым упругим потоком воздуха и сбросить вниз, с холма.
А потом прыгнуть следом.
Я знал, что мы не уйдем...
Не уйдем, если я не вспомню все, чему научил меня Кайза.
Руки сами собой сложились в призывный знак, а губы беззвучно прошептали тайные слова, запретные слова, доступные лишь посвященным шаманам. Нужна была еще пролитая на землю кровь... Вынув из ножен кинжал я полоснул лезвием по ладони. Горячие алые капли оросили траву и цветы, впитались в сухую почву.
И над землей сгустился мрак.
Это была темная, очень темная магия, какую не следовало трогать, покуда на кону не встанет сама жизнь... А может, и никогда не следовало. Но у меня не было выбора. Против двух десятков вооруженных, со стрелой в груди и раненным ребенком, которого нужно защитить, я не продержался бы и пары минут.
Рядом тихонько взвыла от ужаса Ива. Взвыла и попятилась, поползла задом куда-то в кусты, а потом еще дальше... Испуганно заржал Высверк, привязанный неподалеку.
Мрак медленно обретал форму живого существа. Существа с руками и ногами, но без головы. Зато с жадным разинутым ртом на том месте, где у человека бывает сердце. Я поднял руку и указал ему на ворота крепости. Этого было достаточно. Существо из мрака беззвучно качнулось к вершине холма, вырастая своими плечами вровень с макушками деревьев, и я скорее почувствовал, чем увидел животный страх стоявших там людей.
Нет, такого они не ждали...
Я и сам не думал, что решусь на подобное. И что смогу.
Ведьма и ее соратники точно стая крыс бросились в открытые Ивой врата крепости. Они забыли про меня и про девчонку, забыли, наверное, даже свои собственные имена... Я бы точно забыл на их месте.
– А теперь сгинь... – прошептал я, сгребая с земли влажный ком, пропитанный моей кровью.
Существо издало длинный, леденящий душу вой, и упало тенью на склон холма. Черной густой тенью, которая будет лежать там до самой ночи, пока не растворится в сумраке тьмы, из которой было рождено.
Я медленно опустился на колени в траву.
Вдох. Выдох.
Забытая до поры боль в груди возвращалась, накатывала горячими липкими волнами. Внутри кипел огонь, выворачивая меня наизнанку. Не в силах сдержать очередную такую волну, я согнулся в хриплом кашле, раздирающем мою плоть на части. Брызги крови веером разлетелись по земле, запятнали одежду, руки, ствол дерева, стоящего рядом.
Темный дух ушел, а я остался, да только сил у меня теперь было не больше, чем у слепого кутенка.
– Встань... – прошипел я, заставляя себя вцепиться в бугристую кору старого апельсина. – Тряпка... Вонючая... поганая тряпка... Вставай, ублюдок!
Я не имел права свалиться. Не мог позволить себе даже минутного отдыха.
Мне следовало добраться до людей как можно скоей. Найти лекаря. Любого. Лишь бы смог вынуть стрелу и удержать меня на краю обрыва хоть несколько дней.
Дерево под моими руками плавилось и не хотело держать.
Я собрался с силами и рывком поднял себя, привалился спиной к стволу, но тут же едва не потерял сознание от боли – это проклятое древко стрелы, торчащей из моих ребер сзади, уткнулось в кору. Перекатившись на плечо, я отдышался и тихо посвистал коня. Высверк отозвался негромким ржанием. Он все еще был напуган... А мне предстояло как-то дойти до него, отвязать, заползти в седло, не потеряв сознания, и добраться до деревни.
И не думать о том, что я упустил девчонку.
Что сил почти нет.
Что мой брат теперь один в подземелье. В крепости, которую заняли наши враги.