Укрощение строптивой (СИ)

— Я об этом знаю и меня ставит это в тупик. Я не понимаю тебя. Поэтому предлагать тебе деньги бесполезно?
— Предлагать за что?
— Что бы ты сам ушёл от неё.
Я усмехнулся.
— Оригинально! Ты хочешь, чтобы я торганул своей женой? Послушай, ну если ты так в неё влюблён, прямо как мальчишка, тогда чего сейчас? Почему не влюбился в неё, когда она колбасилась по-чёрному? Когда гаремы имела и по борделям элитным тусовалась? Что, такая жена не нужна была? Или, например, где ты был, когда она как овощ в постели лежала? Когда её на руках носить нужно было? Подмывать, кормить из ложечки? Массаж делать? Выслушивать её ругань и вытирать её слёзы? Успокаивать, вселять в неё надежду, что она поправиться и вновь встанет на ноги? Бороться вместе с ней с болезнью? Поддерживать её, когда она делала свои первые шаги? Радоваться вместе с ней её победам? Где ты был, Кошелев Алексей? А сейчас ты мне тут сопли жуёшь. Влюбился, как мальчишка! Ну так иди, влюби её в себя. Это не так трудно, по сравнению с тем, что нужно было сделать, чтобы она стала такой, какая она есть сейчас. Вперёд. Могу дать совет — подари ей самый дешёвый букетик цветов. Почти веник. Уверяю, я ей на свадьбу такой подарил. Поверь, она была очень рада!
— Жаль, что мы с тобой не договорились.
— А мы с тобой и не договоримся. Тем более, что в этих делах решает не мужчина, а женщина. Именно она делает свой выбор с кем идти и с кем ложиться в постель. Конечно, исключение тут — если над ней творят насилие. Во всех остальных случаях решает только она. Сумеешь убедить её, что с тобой ей будет лучше, так флаг в руки, барабан на шею и попутного ветра. Я отвалю.
Вечером, я делал Кристине лечебный массаж. Я не переставал ей его делать, даже тогда, когда она уже не нуждалась в реабилитационной системе.
— Крис! — Спросил её, разминая ей спину. — Кто такой Кошелев?
— Алеша?
— Наверное. Да, его зовут Алексей.
— Это партнёр отца по одному из направлений холдинга. Сейчас я с ним работаю. А что?
— Серьёзный дядька?
— Серьёзный. Стёпа, а почему ты спрашиваешь?
— Да просто так.
Она попыталась перевернуться на живот, но я надавил ей на плечи.
— Лежи. Чего дергаешься, я не закончил.
Некоторое время мы молчали. Я продолжал её массировать.
— Стёпа. Почему ты спросил меня о Кошелеве?
— А что ты так напряглась? Даже занервничала?
— Я не напряглась и тем более не занервничала.
— Правда? Ну тогда всё в порядке.
Но чувствовал, что она напряжена.
— Крис, я же сказал, расслабься. Не надо напрягаться.
Закончил массаж и пошел в туалет. Стоял, умывал лицо холодной водой. Настроение было поганым. Одно дело оказаться рогатым, когда Кристина колбасилась и у нас с ней шла война. Я тогда её выходку и за измену то не считал. Так как семьи у нас по сути и не было. Какая мы тогда были семья? Только на бумаге, в виде текста брачного договора. Другое дело, это сейчас. Любовь, страсть, нежность, дети.
— Стёпа. — Кристина стояла на пороге туалета. На ней был халат. — Ты чего там себе напридумывал?
— А я что-то должен был себе напридумывать?
— Слушай, давай начистоту? Чего ходить вокруг да около?
— Давай!
— Почему ты спросил меня о Кошелеве?
— Он приезжал ко мне.
— В мастерскую?
— Да. Объяснялся в любви к тебе. Хочет жениться.
— И что? Я же вижу, что ты расстроен. Я тебе давала повод?
— А чего тогда так напряглась, когда я задал вопрос?
— Да я знаю, что он ко мне неравнодушен. Уже несколько раз подваливал со своей любовью. Но я дала ему понять, что у меня есть муж. Есть семья, дети и я не собираюсь всё это разрушать. Тем более, он мне как мужчина безразличен. Но я стараюсь быть тактичной, так как это может помешать бизнесу.
— И до каких пор ты будешь проявлять тактичность, вернее до каких пределов?
— Стёпа! Ты что меня так сильно ревнуешь? — Она улыбнулась. Дьявол, а ведь я действительно её ревную к этому деловому.
— А почему бы и нет? Знаешь, ко мне не каждый день подваливают с наглой физиономией, говорят, что любят мою жену и хотят её забрать. А когда задаешь вопрос супруге насчёт этого перца, она начинает напрягаться и явно нервничать. Согласись, что оставаться спокойным тут довольно трудно.
 
Кристина подошла вплотную. Провела рукой мне по щеке.
— Боже, какой ты дурачок! Уверяю тебя, здесь нет никаких оснований для беспокойства. Насчёт пределов. Я поговорю с Алексеем. Если он не успокоится, я поставлю вопрос перед отцом. Пусть тогда назначит работать с Кошелевым кого-нибудь другого. И вообще Стёпа, если ты так будешь реагировать на каждого мужика, которому я не безразлично и который хотел бы затащить меня в постель, то очень скоро тебя в психушку сдавать придётся.
— И что много таких озабоченных?
— Хватает. Но я не обращаю внимания. Основная масса это те, кто желает присосаться к кормушке. Но есть и те, кто жаждет моего тела не только из-за денег, как например Кошелев, хотя и это со счетов не сбрасывают. Так сказать, совместить приятное с выгодным. Стёпа, я запомнила одно очень хорошее правило, которому меня научил отец — не смешивать бизнес и личное. Это значит, никогда не вступать в близкие отношения с кем-то из партнёров. Соблюдать только деловые, максимум дружеские связи. В противном случае, это может поставить под угрозу всё дело.
Вроде убедила. По крайней мере «деловых» предложений мне больше не поступало.
С некоторых пор Кристина начала вести странные разговоры. Как-то вечером, уложив мелких спать и приняв сами горизонтальное положение в своей спали, Кристина начала из далека.
— Стёпа! Хорошие у нас мальчики растут?
Я посмотрел на неё недоумённо.
— А что есть сомнения?
— Не надо отвечать на мой вопрос другим вопросом!
— Хорошо! Нормальные пацаны растут. Вчера питарду взорвали за спиной у Лексеича. Старик чуть дуба не дал. Пришлось ремня всыпать. А так очень хорошие парни.
— Мог бы и не пороть.
— Мог бы, но выпорол. Ибо нечего! Тоже мне, белая кость, голубая кровь. Не надо мне, чтобы они выросли отморозями.
— Скажи, Стёп, а дочку бы тоже порол?
— Какую дочку? Не понял? — Сел на задницу, взял голову Кристины в руки, глядел ей в глаза. — Ты о чём дорогая? Ты что влетела что ли?
— Почему влетела? Ничего не влетела. Это я так, просто спрашиваю. Мальчиков ремнем порешь, а девочек? Хотя о чём я, ты же меня порол, как сидорову козу.
— Тебя пороть надо было и причём намного раньше. А дочкой, это ты мне брось. Ты знаешь всё прекрасно, Кристина. Детей сиротами оставить хочешь? Причём не факт, что и дочь родишь. В итоге… Одни останемся.
— Ты так переживаешь?
— Нет, я прыгаю от счастья. Конечно, переживаю.
— Мне это приятно слышать.
— Ну а раз приятно, тогда давай без этой лабуды. У тебя что, проснулось мощно материнство?
— Конечно! У меня два сына. Как ему не проснуться.
— Вот и занимайся сыновьями.
Кристина тоже села на постели рядом со мной.
— Ребёночка хочется маленького подержать. Девочку.
— У Ирмы дочь родилась? Так?
— Так.
— Вот съезди к ней и подержи.
— Всё вспоминаешь?
— А что, забыть? И не кривись. Полина, как ни как, сводной сестрой нашим пацанам приходиться. Жаль, что не двойняшки появились, а то бы предъявила Ирме, типа давай делись, я тоже имею к ним отношение!
— Степан! Мы же закрыли этот вопрос!
— Закрыли. Ты сама то к девочке как относишься? Жалеешь?
— Знаешь, нет не жалею. Зато Ирма успокоилась. Счастливая. И дочка у неё прелестная. — Неожиданно она засмеялась.
— Ты что?
— Да вот, когда ездила к ней в последний раз, полтора месяца назад, сидели с ней, вина выпили, потом давай смеяться. Ирма говорит: «Вот смотри Крис, сколько мы с тобой куролесили? И мужиков меняли. А только хуже в разнос шли. А нашёлся один кобель здоровый и обеих успокоил. Людьми стали, мамашами, делом занялись. Интересно, сумел бы он так, когда нам лет по двадцать было?» — Кристина замолчала и уставилась на меня вопросительно.