Укрощение строптивой (СИ)

— Жёстко! Что делать будешь?
— Подожду немного. Остынет, тогда вернусь.
— Примет?
— Дело не в том, что примет. Мне это по барабану. Главное, чтобы согласилась и дальше проходить курс лечения. А то чисто из бабского упрямства начнёт косорезить. И весь этот год коту под хвост.
— Понятно.
Ещё через день позвонил тесть. Ванька как раз появился на работе с бланшем под глазом. Весело свадьба прошла. Похоже рейс на острова в теплом океане откладывался. Оказалось, что Наталья забрала все деньги и дальше поить, и кормить ораву отказалась, послав всех лесом. Молодец девчонка!
— Да, Александр Осипович?
— Здравствуй, Степан.
— Здравствуйте.
— Что у вас с Кристиной произошло?
А что у нас произошло? Муж трахнул на стороне левую мадам, больная жена узнала и закатила истерику. Скрывать от него не имело смысла. Я всё ему рассказал. Он некоторое время молчал. Потом продолжил разговор:
— Что же ты так? Аккуратней надо было быть.
— Александр Осипович, а я что знал, что она так среагирует? Мы же с ней фактически полтора года и не жили. Этот год живём в одном доме, но по сути, не как муж и жена. Я не в плане интима, а вообще. Ну Вы и сами понимаете.
— Понимаю. Даже не осуждаю тебя. Но вот она как раз стала воспринимать тебя как мужа.
— Весело! Раньше я вроде и не как муж был, а сейчас муж!
— А ты сам-то как её сейчас воспринимаешь?
— Не знаю. Я сам уже ни хрена не понимаю. Но то, что она мать моих детей, это для меня факт. А поэтому бросать её в нынешнем положении считаю для себя не приемлемым.
— Стёпа, она разогнала всех. Лекарства не принимает. Систему несколько раз отключала. Её включали, в итоге она там что-то повредила и сейчас ничего не работает.
Твою мать. Так и знал. Вот коза упрямая.
— Стёпа. Давай езжай к ней. Разруливай ситуацию.
— Конечно поеду. Я и хотел поехать только завтра. Думал остынет немного и я поговорю с ней. Но раз такие дела, придётся ехать сейчас.
— Давай. Я на связи если что. Мне сиделка отзвонилась. Кристина даже есть отказывается.
— Я понял. Всё еду.
Мать, мать, мать её. Мля, чего её так колбасит? Точно что ли влюбилась? Боже упаси. Если она в ненависти была ко мне не подарок, то какая она будет в своей любви? А ведь любовь может породить просто чудовищную ненависть. Особенно, если посчитает себя преданной или отвергнутой. Вот засада. Всё только ухудшилось.
— Стёп, что-то случилось? — Валера с Ваней смотрели на меня тревожно.
— Случилось. Самое худшее, что я предполагал.
— Что именно?
— Потом.
Погонял мысли, нашел номер телефона Ирмы.
— Але, Ирма? Привет!
— Привет, Стёпа. Что-то случилось?
— Есть такое. Скажи, ты на самом деле близкая подруга Кристины?
— На самом деле. Ну, по крайней мере была ей. А сейчас не знаю, как она меня встретит.
— Но ты всё ещё хочешь её навестить?
— Конечно.
— Тогда может довезёшь меня до Кристины?
— Хорошо. Я сейчас в течении часа подъеду. О кей?
— Давай, буду ждать.
Парни тактично молчали, вопросов не задавали. И я молчал. Мысли гонял вокруг супруги. Через полчаса около мастерской нарисовались два каких-то охламона на «Ауди». Не старье и дрова конечно, но секонд хенд однозначно. Приехали насчёт тюнинга разговаривать. При этом охламоны вышли из тачки с таким видом, словно приехали, как минимум на «Роллс Ройсе» ручной сборки. Хозяин машины тянул и цедил слова, пальцы почему-то постоянно держал веером. Валерка с Иваном смотрели на клоунов, как на обезьян в зоопарке. Я вообще их игнорил. Мне было не до этих кретинов. Вымыл руки, переоделся. Наконец, подъехала Ирма. Охламоны зависли с растопыренными пальцами. Мои пацаны тоже. Я усмехнулся.
— Стёпа! — Проблеял Валерка. — Надеюсь эту тачку мы ремонтировать точно не будем? А то реально в бомжатнике окажемся. И даже без трусов.
— В натуре, Стёпа. Тут колесо уже не как сбитый «Боинг» стоит, а как два не сбитых «Боинга»! — Выдохнул Иван.
Ирма сидела в классическом красном «Феррари», более чем за полмиллиона баксов.
— Привет ещё раз, Стёпа! — Сверкнула белозубой улыбкой мадам.
 
— Привет, Ирма. А что не в купе своём четырехсотом приехала?
— Да вот, решила на этой прокатиться. А то вдруг ты подумаешь, что я тебя обманула и пыль в глаза пускала.
— Да ну что ты! Я тебе сразу поверил. Я вообще удивлен, что ты не на космической ракете прилетела. — Ирма хохотнула.
— Ну что? Едем?
— Едем. Куда я денусь. Хотя надо было лучше такси вызвать.
— Стёп! Что б я так жил! — Проговорил Валерка.
— Валер, живи лучше так, как сейчас живёшь. Поверь, целее будешь.
М-да! На «Ламборджини» я, как и Иван не прокатился, но вот на «Феррари» очень даже. Долетели, как на сверхзвуковом истребителе. Остановились перед воротами. Они открылись. Ага, это Сева. Видать от моего тестя команду получил. Мы заехали.
— Здорово, Сева!
— Здорово, Стёпа.
— Что тут? — Сева махнул рукой.
— Трындец тут полный. Я туда даже не суюсь. Ну его. От греха подальше. Но она какую-то электронику разгромила. Не знаю, что именно, мне Лексееч сказал. Сейчас Кристина Александровна успокоилась. Целый день тишина. Сиделка сказала, что она ни на что не реагирует. Короче, Стёпа, ты это, разберись.
— Да уж куда я денусь.
Пошёл в дом. Ирма шла за мной. Поднялся на второй этаж. Встретил сиделку.
— Здравствуйте, Людмила Борисовна. Как Кристина?
— Здравствуйте, Степан Олегович. Плохо. Кровать свою повредила. Лекарства принимать отказывается, ничего не ест. Никого видеть не хочет. Плакала постоянно. Сейчас уже почти целый день лежит, молчит и ни на что не реагирует. Я уже врачей хотела вызвать. Позвонила Александру Осиповичу. Он потом мне сказал, чтобы я Вас дожидалась.
— Спасибо, Людмила Борисовна. Пойду с ней разговаривать. Ирма, ты пока здесь подожди.
— Конечно. Всё нормально, Стёпа. Иди.
Остановился перед дверью комнаты. Неожиданно меня бросило в холодный пот. Почувствовал, как вспотели руки. Было такое же чувство, как перед первым прыжком с парашютом. Что застыл? Давай двигай поршнями. Разгребай свой косяк. Надавил на ручку, открыл дверь. Подошёл к постели. Кристина не реагировала. Глаза её были закрыты. Она осунулась, была бледной. Взял стул и сел рядом с её постелью.
— Кристина. — Проговорил я в пол голоса. — Кристина, я знаю, что ты меня слышишь. Посмотри на меня. Пожалуйста.
Ей веки дрогнули, но глаза она не открыла. Мало того отвернула от меня лицо. Её руки лежали поверх одеяла. Заметил, как она скомкала его. Потом пальцы разжались. Они подрагивали.
— Кристин. Прости меня. Я не знаю, что сказать. Могу только поклясться, что такого больше не повторится. — Помолчал некоторое время. Она продолжала отворачиваться от меня. Положил свои руки на её. Она не отдернула. Только опять скомкала одеяло. — Крис. Я не думал, что ты так отреагируешь. Понимаешь, я считал, что ты не воспринимаешь меня как… Как мужа, как любимого человека. Ты же всегда меня гнала от себя, ругалась, хотела, чтобы я исчез. Кто я тебе Кристина? Муж? Но если так, то почему тогда ты мне так изменила в том борделе? — Почувствовал, как она вздрогнула. Медленно вытащила свои руки из-под моих, закрыла лицо руками и заплакала. Вот чёрт. Может не надо было это говорить? Но эта сцена всё ещё иногда появлялась у меня перед глазами. — Понимаешь, я всё время считал, что наш с тобой брак, это фикция. Да, у нас с тобой есть двое детей. Да, мы по закону являемся мужем и женой. Но что в реальности, Кристина? Есть ли эта семья? Ты как сама считаешь? Надо ответить на этот вопрос и прежде всего самой себе. Я не считал, что у нас с тобой есть семья.
Она убрала руки от лица. Оно было мокрое от слёз.
— Ты мне за это мстишь, Стёпа? — Спросила она тихим голосом.
— Нет. За что было мстить? За то, что ты изменила мужу, которого не любила, которого ненавидела? За которого тебя выдали насильно? Изменила мужу, который и тебя не любил? Нет, Крис, я тебе не мстил. Я же сказал тебе — просто я не считал, что мы с тобой семья. И дело не в том, что ты сейчас в таком состоянии. Если двое друг друга любят, то не важно в каком состоянии один из них. Здоров он или болен. Он всё равно остаётся любимым человеком. Ведь не просто же так звучит клятва: «Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас».