Лавандовые тайны (СИ)

Иржи видел много драконов — прирученных, взятых еще в детстве из гнезд на самой вершине горной цепи, ограничивающей империю на востоке. Он летал на них, учился ухаживать за ними, сражаться — верхом или бок о бок. Они были невероятно красивые. И невероятно тупые — даже лошади соображали шустрее.
Как и лошадей, их приходилось взбадривать шпорами, чтобы они хоть как-то шевелились, а не только лениво махали крыльями, поглядывая по сторонам и не торопясь к цели.
И хорошо, думает сейчас Иржи. Очень хорошо, просто отлично, что драконы такие меланхоличные. Кто знает, что было бы, будь они бодрыми, как этот монстр. Как этот разъяренный монстр, недодракон, песчаное чудовище, которое рычит — и взмывает над дорогой, делая несколько взмахов окрепшими крыльями.
Монстр, который вот-вот обрушится на крепость.
— Вниз! — срывая голос, орет Иржи. — Все вниз! Все!
Он забывает, что древняя магия командирского поста над воротами и без того разносит его голос по всей крепости. Но тем лучше — люди начинают наконец шевелиться, скатываясь со стены по лестницам и прыгая с нее в кучи соломы внизу.
— Ох… — генерал Тотх пытается подняться с уступа, на который присел во время ожидания, но вдруг бледнеет и начинает заваливаться на спину.
— Да твою ж… — Иржи сплевывает и дергает себя за волосы, пытаясь в одно мгновение решить, что будет полезнее — если он потащит старика в безопасное место или останется командовать.
К счастью, песчаный монстр не успевает долететь до крепости — его едва обретенные полноценные крылья не выдерживают нагрузки и складываются в воздухе, а сам он приземляется почти у ворот, на дороге.
— Земляные! — тут же соображает Иржи. — Дробью! Бейте!
Он не решается произнести слово «огонь», он проглатывает его, опасаясь, что его могут понять слишком буквально.
Отработанная до мелочей атака — мелкие земляные комки летят, разгоняясь чем дальше, тем сильнее, не давая монстру вновь расправить крылья.
Он ревет — и обиды в этом рыке уже куда больше, чем торжества.
— Воздушные! Вихрем!
Дракон распахивает пасть, и Иржи боится, что сейчас тот дохнет огнем — и не дай бог, достанет до стены, где стоит шеренга воздушных магов. Но вместо огня из пасти валит густой черный дым, и вихри, запущенные боевыми магами воздуха, подхватывают его и разносят по всей левой половине стены.
Маги заходятся кашлем, сгибаясь пополам, и даже до Иржи доносится тошнотворный запах этого дыма, словно душащий его ядовитыми миазмами.
— Ката… Кхххххх… — ему приходится самому согнуться, чтобы отдышаться. — Катапульта! По готовности — пли!
Хорошо, что не понадеялся на новую тактику боя и оставил запасной вариант.
Ох, как хорошо. А вот все остальное очень плохо.
Он замечает появившуюся из ниоткуда Петру, но спрашивать ее, где она была, некогда. Иржи указывает ей на генерала Тотха, что сидит, привалившись спиной к парапету и тяжело дышит, закрыв глаза.
Она понимает своего командира с одного жеста — сгибается, перекидывает руку генерала через свою шею и пытается поднять его на ноги.
— Земляные! — вновь орет Иржи, мысленно перебирая все известные ему, и — он надеется на это! — земляным магам крепости подходящие заклинания, чтобы выбрать то, что нанесет больше урона, чем мелкая дробь.
Но тут монстр делает нечто странное.
Попытавшись расправить крылья и взревев от боли в них, он вдруг отпрыгивает назад, вновь приземляясь на «сковородку» — область на дороге, окруженную заряженными столбиками-артефактами. И они делают то, что должны — поджаривают его на раскаленной поверхности.
Монстр тяжело подпрыгивает, и зачарованные столбы стреляют в него огнем.
Как и должны.
Когда огонь иссякает, воздух над опаленной шкурой чудовища начинает подрагивать, как в самую жару над раскаленными камнями дороги.
Иржи бессильно смотрит на то, как раны монстра сами собой затягиваются, и крылья вновь обретают силу.
  
Глава 18
 
У Тимиры никак не получается поверить в легкую победу над монстром. Несмотря на то, что все вокруг боготворят Иржи и уверены, что даже ядовитый дым — задумка командира. Сейчас-сейчас он всем покажет, как страшно это чудовище, а потом с легкостью его разгромит!
 
Но у нее сосет под ложечкой с самого начала битвы, с кровавых облаков на закате, с темного гребня, показавшегося из песка.
Даже раньше — с морщинки между бровями Петры, что появилась в тайном саду.
— Катапульта готова! — рапортует старший из пятерых солдат, что разворачивали гигантский механизм и нацеливали четырехгранную стрелу длиной метра в два прямо на то место, где копошился под воротами дракон. — Раз, два… Три!
И повинуясь его отмашке, один из солдат рубит веревку, держащую на привязи четырехгранную смерть. Она с резким свистом срывается со своего ложа и летит, неотвратимо летит прямо в сердце вновь распахнувшему крылья монстру.
Пронзает его насквозь, втыкаясь в землю и прибивая его к ней.
На мгновение Тимира испытывает такое облегчение, что чуть не падает со стены, приходится вцепиться пальцами в шершавый камень парапета.
В ушах взрывается шум — это ликуют все, собравшиеся на стенах. Победный вопль взмывает в небо — и сливается с тонким пронзительным свистом. С тем самым свистом, с которым выстреливают во врагов кристальные звезды на башнях.
Сияющие алым огненные лучи пересекаются на древке гигантской стрелы, застрявшей в теле песчаного монстра — и пережигают ее, тотчас же упираясь в опаленную огнем почти драконью шкуру.
И шкура начинает светиться алым изнутри.
Чудовище на песке подергивается плотным маревом, дрожащим, как воздух над раскаленной дорогой в жаркий день.
Тимира даже чувствует, как оттуда, снизу, вверх поднимается дурманящий голову жар.
Монстр дергается, срываясь с воткнувшейся в землю стрелы и вновь поднимается на задние лапы — так, что огненные лучи бьют ему точно в грудь. В рану, которая затягивается на глазах.
Восторженные вопли стихают.
— Грег! — рык Иржи слышит вся крепость. — На башню! Убери гребучие звезды!
На него страшно смотреть — лицо почернело и искажено, словно от сильнейшей боли, скрюченные пальцы цепляются за парапет стены, глаза как у сумасшедшего — и безотрывно глядят только в одну точку. Туда, где снова поднимается песчаный монстр, подпрыгивает — и столбы-артефакты, окружающие то место, где он стоит, выстреливают в него огненными зарядами. Он впитывает в себя огонь и еще чуть-чуть подрастает.
Иржи подается вперед всем телом и командует:
— Первый отряд и воздушники — вниз! Задача — выманить эту тварь со «сковородки»! Чтоб не достали артефакты!
Маги все еще кашляют, но довольно шустро исполняют приказ, спускаясь вниз, к воротам. Они со скрипом открываются, выпуская небольшой, человек на двадцать, отряд, вооруженный мечами и арбалетами и пятерых магов с бело-голубыми лентами на легкой кожаной броне.
Тимира не понимает, как эти жалкие мечи и тонкие стрелы смогут помочь против чудовища, но что еще остается? И она взбирается на стену выше, перегибаясь через парапет, не заботясь о том, как мнется и пачкается о закопченные камни платье. Ей надо увидеть — как маги встают под защитой пехотинцев, которые поднимают на ними щиты и выпускают голубоватые струи воздуха, превращающиеся в призрачных коней. Те бегут к песчаному монстру, размахивая гривами, обегают его по кругу и устремляются в сторону от дороги, на песок, куда не добивают атаки артефактов.
Монстр сначала устремляется за ними, но потом замирает, и Тимира с ужасом понимает, что тот вовсе не так глуп. Огромная башка с гребнем, стоящим торчком, поворачивается, отслеживая путь полупрозрачных видений, из ноздрей вырываются две тоненькие струйки дыма, и чудовище безошибочно находит взглядом маленький отряд под самой стеной.