Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2 (СИ)

Наблюдая за пламенем, вихри которого струились по белоснежной коже девушки, и растущим показателем пробуждения «21%… 22%…» Сима Фэй уже начал перебирать варианты, как вдруг…
— Она не феникс.
Он посмотрел на Гинь.
В глазах девочки лазурное пламя казалось золотистым.
— Не стоит намеренно доводить её до такого состояния. В этот раз ей повезло; в другой…
— Я понимаю.
Дракониха покосилась на него своими узкими зрачками и медленно кивнула.
Ещё через некоторое время пламя стало затихать. Лу Инь медленно приоткрыла веки и удивлённо посмотрела на свои руки. Совсем недавно её пожирала болезненная слабость — теперь же она чувствовала себя совершенно здоровой. Почему?
Размышляя об этом, она вдруг пришла в себя и посмотрела на Сима Фэя. Последний спросил, всё ли в порядке. Лу Инь кивнула и расписала свои ощущение, после чего юноша заключил, что причиной, вероятно, была родословная.
И снова Лу Инь поразилась, насколько образованным человеком был старший Сима: ведь он не только разбирался в премудростях родословных, но мог с единственного взгляда определить процент Трансформации воина. Такое, верно, было не под силу даже величайшим мастерам провинции.
Расписывая своё самочувствие, Лу Инь вдруг осознала, что внутри неё закипает некая таинственная сила. Она замечала её и раньше, но теперь последняя стала немного более осязаемой; когда она рассказала об этом, старший Сима предложил, чтобы она попробовала «ухватиться» и высвободить загадочную мощь. Лу Инь закрыла глаза и сосредоточилась. Сима наблюдал. Когда комнату вновь наполнили вихри лазурного пламени и раздался грандиозный птичий крик, на его губах показалась торжествующая улыбка…
 Глава 42 
 Отношения 
Лу Инь находилась в немного странном самочувствии, когда возвращалась через освещённые лампами и пропитанные благовониями коридоры в свою комнату.
Стояла тишина. Ученики Жемчужного Истока либо заснули, либо погрузились в медитацию, либо всё ещё праздновали вчерашние победы Линь Ю и Мьяо Чжо, собираясь с первыми лучами солнца направиться из таверны прямо на арену, когда начнётся второй раунд большого турнира.
При мысли о последнем Лу Инь всё ещё испытывала лёгкое волнение, однако была другая тревога, которая ещё сильнее сотрясала её душу…
«Я никогда не смогу поднять меч на любимого человека».
Девушка вздрогнула, хотя ночь была тёплая, и с открытого балкона задувал нежный ветерок.
После нападения Лу Инь временно забыла «признание» старшего Сима и намеренно старалась не думать про него, когда они планировали завтрашний поединок с учётом её новоявленной силы. Но вот, оказавшись посреди безлюдного коридора, Лу Инь, как ни старалась она сосредоточиться на предстоящей битве, уже не могла этого сделать, и мысли её, точно иголочки к магниту, тянулись к его словам.
«Любимого человека…»
Любимого?..
Что это значит?
Может… может, старший Сима просто хотел сказать, что она — его драгоценный друг?.. Нет. Лу Инь была робкой, но не глупой. Он и раньше называл её другом, и в такие моменты на его губах неизменно сияла та лёгкая улыбка, которая пронизывала её душу, даже когда последнюю скрывали пасмурные тучи.
В этот раз всё было иначе.
Сима Фэй не улыбался.
Его тёмные карие глаза были предельно серьёзными.
Лу Инь прекрасно понимала, что именно он хотел сказать, и сперва ощутила сильнейшее смущение; затем, однако, на смену ему пришла растерянность. Любимый человек… любимая… любовь… Что это? Она любила свою бабушку; она любила старшего Сима — как драгоценного друга, но речь шла про иную любовь.
Слугам запрещалось ступать в подобного рода отношения. Разумеется, многие нарушали эти запреты, однако Лу Инь, потому ли, что бабушка Лу всегда её оберегала, или потому что сама она была слишком молодой, всё это обходило стороной. Иной раз, ей, правда, приходилось видеть, как настоящие благородные воины ходили за руку, или…
Воспоминание: Лу Инь в обнимку с ведёрком поднимается по безлюдной лестнице. Вдруг она слышит странный звук, который раздаётся среди зарослей. Девочка замирает и, помявшись, следует на шум. По мере приближения последний превращается в человеческие стоны. Что это? Кто-то упал? Поранился? Нужно помочь, с тревогой думает она, ускоряет шаг и наконец замечает сперва мужчину в длинной мантии ученика, а затем и молодую девушку… без мантии.
 
…Светлая кожа, трепещущие капельки пота, сладкие стоны, блестящие заворожённые глаза, оголённые ноги, руки и ногти, которые отчаянно вонзаются в древесную кору…
Шлепок.
Ведёрко падает на землю и катится по склону; Лу Инь сломя голову бежит на лестницу, за спиной у неё раздаётся звонкий смех, который снова переходит в сладкий стон…
Воспоминания, как и фрески, имеют свойства со временем стираться; сперва Лу Инь сгорала от стыда, стоило ей вспомнить таинственную пару (их лиц она тогда не разобрала… хотя и увидела нечто совершенно иное), однако постепенно данный образ стал пустым.
Сегодня она снова его вспомнила — опять же, без особого смущение, однако в один момент всё переменилось: в один момент она представила на месте мужчины — старшего Сима с его длинными чёрными волосами и гранёными мышцами, которые она не столько видела, сколько понимала, когда наблюдала за тем, как он оттачивал удары, а на месте женщины, светлый пояс которой, одновременно нежный, покладистый и извивающийся, словно белая змея, он сжимал своими большими крепкими руками с длинными пальцами — се…
Вспышка.
Лу Инь точно пронзила молния. Она схватилась за живот и сделала глубокий вдох.
Совсем недавно, когда она получила ранение, ей казалось, что всё внутри неё взбаламутилось и перевернулось — это было неприятное, болезненное ощущение, от которого кружилась голова; теперь она снова испытала нечто подобное и в то же время совершенное иное. Теперь ей казалось, что внутри неё разгорается пламя — нежное, беспощадное пламя, которое пожирает её сознание.
Её мягкие губы приоткрылись, после чего она, бездумно, провела по ним своими белыми зубками… Лу Инь немедленно вздрогнула, как ошпаренная, и бросилась бежать, понимая, нет, чувствуя, что комната старшего Сима находилась прямо у неё за спиной…
В один момент девушка пробежала возле балкона. Остановилась. Порывы тёплого, но свежего ночного ветра привели её в чувства и остудили уголёк, который таинственным образом оказался внутри её живота. Она перевела дыхание и поспешила в свою комнату.
На пороге её встретила Мин Юй. Она хмыкнула и уже хотела спросить Лу Инь, почему последняя так задержалась, как вдруг заметила её лицо и нахмурилась:
— Что-то случилось?
Лу Инь собиралась помотать головой, но замялась. Мин Юй была её единственной подругой. Если перед старшим Сима она всё ещё чувствовала некую неловкость и старалась ему соответствовать, «быть лучше», то с ней Лу Инь могла вести себя совершенно откровенно.
Наконец она присела на кровать и, потирая пальцы, завела рассказ. Разумеется, она упустила нападение посреди дороги и образ, который промелькнул в её сознание, когда она была в коридоре — и всё ещё сотрясал её душу, — но фразу Сима Фэя пересказала полностью.
Обыкновенно, Мин Юй подшучивала над отношениями своей подруги и делала более чем откровенные намёки. Сейчас, однако, девушка сложила руки на груди и выслушала её предельно серьёзно, за что Лу Инь почувствовала лёгкую благодарность.
— Значит, он наконец признался… Долго же у него ушло, — прыснула Мин Юй. — Так что?
— Что? — растерялась Лу Инь.
В глазах её подруги появилось нетерпение.
— Ты согласна?
— Согласна?..
Мин Юй закатила глаза:
— Сама ты его любишь?
 Глава 43 
 Ставки 
Второй день Турнира Молодых Драконов вызвал не меньший ажиотаж, чем первый. Казалось бы, все уже посмотрели на прекрасную посланницу Храма Тысячерукой Бодхисатвы и юных героев, которым предстояло сразиться за её внимание, и тем не менее сражения первого дня были, в большинстве своём, проходными. Некоторые из них закончились неожиданно, как, например, безумная схватка Сима Фэя, но в большинстве своём, потому ли, что так решила удача, или потому что жеребьёвку намеренно провели таким образом, чтобы талантливые воины прошли как можно дальше, но именно второй день намечался особенно интересным.