Забудь об этом, Варвар (СИ)

Подруга на том конце трубке молчала, и меня пробрал холодок.
– Вит? – тихо позвала я. – Ты в порядке?
Ваня обернулся и нахмурился:
– Что случилось?
Я неуверенно пожала плечами, а на том конце, наконец, заговорили.
– Привет.
Сердце пропустило удар. Голос Дениса ни капли не изменился за это время. Ваня придержал меня за плечо, когда я покачнулась, и обеспокоенно заглянул в глаза.
– Прости, я тебя отвлекаю… – неуверенно продолжил Строков.
– Нет-нет! – тут же горячо воскликнула я: – Нет, Денис, ты не отвлекаешь! Говори, я тебя слушаю!
Никитин прищурился и сжал мою руку. Я благодарно кивнула, чувствуя, как трясутся колени. Парень еще какое-то время молчал, а потом тихо произнес:
– Мы можем встретиться сегодня? Я хочу до суда поговорить с тобой, – он замялся и с трудом выдохнул: – Думаю, нам стоит встретиться до него. Там нам обоим будет тяжело…
Я даже не заметила, как на лице появилась широкая улыбка, а из глаз полились слёзы. Ваня подошел ближе и осторожно стёр их подушечками больших пальцев.
– Конечно, давай встретимся! – всхлипнула я: – Я тоже очень хочу с тобой поговорить!
Ваня улыбнулся и одобряюще мне кивнул, а я чувствовала, как с плеч падает огромный камень, который эти долгие месяцы мешал дышать.
– Тогда давай в том кафе, где вы с Витой всегда видитесь? – Денис, кажется, тоже повеселел, но все еще говорил не очень уверенно.
– Конечно! – а вот я была не в силах контролировать эмоции и говорила несдержанно громко. – Давай там!
– Ну… тогда договорились?
– Да! – отчаянно закивала, забывая, что парень меня не видит.
– А, и это еще… – снова помялся Денис. – Давай поговорим, а потом к Марку сходим? Он же сейчас тренером в спортшколе работает?
Я снова закивала, но быстро опомнилась и протараторила:
– Да-да, он там! Я позвоню ему, предупрежу, что мы сегодня обязательно придем!
Строков неуверенно угукнул, скомкано попрощался и положил телефон, а я подняла на Ваню светящийся взгляд:
– Представляешь? – прошептала одними губами, чувствуя, как слёзы снова полились по щекам.
– Представляю, – улыбнулся он в ответ. – Все будет хорошо, Варь. Я же говорил тебе.
Я кивнула и все же не сдержалась: уткнулась ему в грудь и громко всхлипнула. Парень не стал напоминать, что мы вообще-то опаздываем, а позволил мне несколько минут проплакать, бережно поглаживая по голове и спине.
Когда истерика все же подошла к концу, времени оставалось катастрофически мало. Я решила, что поправлять макияж возможности нет, поэтому захватила косметичку с собой в машину, а вот испорченную светлую футболку Никитину все же пришлось переодеть.
Спускались вниз и садились в машину почти бегом. За весь путь я так и не смогла стереть с лица радостной улыбки, а слёзный комок всё ещё стоял в горле.
Неожиданно вспомнилась просьба, которую я давно собиралась озвучить блондину, но никак не решалась. Сейчас момент показался идеальным, поэтому я повернулась к парню и тихо спросила:
– Вань, после того, как все это закончится, съездишь со мной к Пашке? Хочу тебя с ним познакомить…
Никитин улыбнулся и кивнул:
– Давно хотел. Ждал, пока ты сама об этом попросишь.
Теплая волна нежности прокатилась по телу и весь путь до клиники я так и не смогла оторвать взгляда от блондина.
– Я тебя люблю, – прошептала тихо, когда парень уже заглушил двигатель и расстегнул свой ремень безопасности.
Он замер, потом перевел на меня внимательный взгляд и так же тихо отозвался:
– Ты первый раз об этом говоришь.
Я улыбнулась и повторила снова:
– Я тебя люблю.
Ваня едва заметно дернул губами, наклонился ко мне, расстегнул мой ремень и одним движением перетащил к себе на колени.
– И я тебя люблю, Варвар. – прошептал, прежде чем коснуться моих губ мягким, но головокружительным поцелуем.
  
Эпилог
 
Грозовые тучи давили на тонущий во влажной духоте город. Издалека уже раздавались перекаты грома, а редкая молния вспарывало потемневшее небо.
Марк ускорил шаг. Сегодня ожидался насыщенный вечер, и он надеялся ещё успеть забежать домой. Сделать это было желательно до того, как обрушится ливень: с утра парень не закрыл в квартире окно, а на подоконнике остался лежать единственный ноут, кредит за который он выплатил всего пару месяцев назад. Марк ускорил шаг и теперь почти бежал по тротуару, зажимая в руке спортивную куртку. Чем ближе подступала гроза, тем сильнее становилась парящая в воздухе духота, и даже легкая футболка уже неприятно липла к вспотевшему телу.
 
Телефон зазвонил, когда парень уже топтался у незнакомого подъезда и сверял адрес с присланной геолокацией. Звонила сестра. У их родителей сегодня была годовщина свадьбы, и в честь этого семья устраивала шашлык на даче. Марк должен был отправится туда раньше, но тренировка его команды только закончилась.
– Алло.
– Ты где? – звонкий голос близняшки было плохо слышно из-за веселого гама голосов и звонкого визга Катюши.
– Варь, я часа через два подъеду не раньше, – парень поскреб в затылке и виновато улыбнулся, словно девушка могла его видеть.
– А почему так поздно? – удивилась Варя.
– Нужно с одним делом закончить, – туманно отозвался Марк, – я тебе потом расскажу. И домой еще надо заскочить.
Девушка задумчиво угукнула и уточнила:
– Так, может, я тогда Ване скажу, и он за тобой заедет после работы? Часа через полтора примерно. Успеешь?
Дверь домофона открылась с весёлым писком, и Марк бегом бросился к ней. Вежливо пропустил выходящую на улицу старушку, приветливо ей улыбнулся, поймал ответный подозрительный взгляд и нырнул в подъезд.
– Думаю, успею, – ответил, поднимаясь по бетонным ступенькам к лифту. – Что-то купить нужно?
Варя сказала, что всё есть, попросила написать Ване и отключилась, а Марк убрал телефон в карман и вызвал лифт. Дело, которое ждало его в этом доме, было немного странным. Вернее, казалось таковым самому Ермилину. Два часа назад ему позвонил отец одного из мальчишек в его команде и сообщил, что он сбежал. Егор Акимов не так давно записался в секцию, но уже успел проявить себя. Марк даже подумывал поставить его капитаном на следующий сезон, но, если в баскетболе успехи у него были отличные, то коммуникация сильно хромала. Для своих девяти с хвостиком лет Егор слишком редко разговаривал, не дружил с другими мальчишками и смотрел на всех волком. Марку потребовалось не меньше двух месяцев, чтобы замкнутый ученик пошел на контакт хотя бы с ним, а вот с командой до сих пор были проблемы. Ребята за спиной называли Егора «тихушей» и смеялись, но открытых ссор пока не случалось. Тренер догадывался, что виной такого поведения мальчика наверняка была плохая ситуация дома, но ничего подробнее узнать не мог, а сегодня ему позвонил отец Егора и попросил найти сбежавшего сына.
Марк удивился такой просьбе, но Акимов старший (влиятельный, между прочим, человек в городе) объяснил, что сын знает всю охрану в лицо, и ни за что не пойдет с ними. Какой конкретно случился между отцом и сыном конфликт, мужчина не уточнил, сказал только, что Егор смертельно обиделся и убежал. Школу он не посещал – находился на домашнем обучении, а единственные взрослые, которым доверял и о которых часто упоминал дома, были сам Марк и еще какая-то девушка, по адресу которой и приехал сейчас парень.
Дверь с нужным номером выделялась на фоне других. Её хозяева видимо жили богато и опасались нападения воров, поэтому вместо обычной поставили стальную с тремя замками. Звонок Марк проигнорировал, решив сразу постучать.
 
Тишина. Парень начинал раздражаться и усилил нажим. Звук получился особенно громким, но открывать все равно никто не поспешил.
– Открывайте! – Марк повысил голос, не потому что был зол, а потому что понимал, что слышно из-за такой конструкции будет плохо. – Я знаю, что вы там!
Прошло еще несколько минут, но в квартире по-прежнему было тихо. Парень уже собирался позвонить отцу Егора и сообщить, что мальчишки здесь нет, как в тамбуре неожиданно появился человек. Вернее, сначала появился удушливый мерзкий запах старого перегара, а уже следом за ним, шатаясь на худых ногах, вошел мужчина. Ему с легкостью можно было бы дать как сорок, так и все шестьдесят лет. Неопрятная щетина на желтом лице, тощее тело, старые треники, вытянутые и побелевшие на коленях и почти лысая макушка. Марк поморщился. Чувство жалости к подобным потерянным людям ему было не свойственно. В глубине души он понимал, что причиной такому образу жизни могло стать что угодно, но все равно не мог заставить себя сочувствовать им.