Мистик (СИ)

Запах дыма ещё долго стоял в помещении, пока не почернели и не потухли подожжённые мотоциклы снаружи, стоящие припаркованные возле мастерской; а весенний сырой воздух не уволок его за собой из разорённых дверей.
Высокая фигура Мистика стремительно зашла в распахнутые двери просторной мастерской, в которой работал и творил его лучший друг — Чёрный. Вслед за ним шёл Грек, мрачно потирая правую бровь, что говорило о том, что президент не просто озабочен — он в глубоком шоке.
Свет безжалостно освещал скрючившиеся силуэты механиков на полу, отскакивал от пола, усыпанного осколками, и поглощался яркими алыми пятнами. Возле Феди Ра, мёртвые глаза которого уставились в потолок и ещё не помутнели, натекла целая лужа тёмной, липкой на вид крови.
Мистик провёл ладонью по своему лицу, будто хотел убедиться, что это не сон, и быстро прошёл дальше, отыскивая друга среди убитых.
Мотоцикл, который они делали по заказу Винча, скоты размолотили в труху, но Мистик этого даже не увидел. Грек склонился над Мокрым Слоном, у того была сломана шея и неестественно вывернута набок голова. Молодой мужчина лежал на животе рядом со входом в раздевалку.
Зайдя в «пультовую», Мистик, спотыкаясь и перескакивая через разбитые мониторы и системные блоки, стулья и бог ещё знает что, наконец добрался до друга. Рядом с его телом на полу лежал мёртвый Лондон. Чёрный, уткнувшись носом в пол и сжав кулаки, застыл рядом. В сантиметре от руки друга валялась монтировка, которой, вероятно, он и дрался. Его куртка в одном месте на спине была порвана и в крови, ножевое отверстие, это сразу понял Мистик. Ударили Чёрного, как трусы, сзади.
Перед сознанием Мистика пронеслась целая жизнь рядом с другом, и мужчина почувствовал, как глаза заполнились едкими, болезненными слезами. Встав коленями прямо на стёкла, он осторожно склонился над спиной Чёрного, прекрасно понимая, что тот мёртв. Подонки, которые приехали сюда, чтобы уничтожить всё, не оставляли живых жертв и свидетелей.
Горло сжалось от горькости, грудь сама собой запрыгала, и оттуда вырвался какой-то отчаянный рык. Мистик прижал ухо к униформе друга, и зрачки в его серых глазах внезапно расширились — он услышал слабое сердцебиение в грудной клетке.
— Эй! — закричал он, как безумный, вскакивая. Через большое окно «пультовой», которого сейчас не было, он замахал руками Греку и унылым врачам скорой помощи, которые осматривали убитых и констатировали одну смерть за другой.
— Эй, здесь есть живой!
Затрещали стёкла под ботинками, завалы быстро и ловко раскидали, и прошли к Чёрному.
— У него перелом ключицы и ножевое ранение, — констатировал Грек, быстро осмотрев своего верного поверженного «волка» и пропустив врачей.
Больше в здании не осталось никого из живых, и ничего целого.
Мистик, провожая носилки с другом до машины и мчась вслед за скорой на своём мотоцикле, думал о том, что Господь хранит не только Зою, но и всех, кого эта женщина любит.
Он знал, что рано или поздно нужно будет ей сообщить о муже, но не представлял, как это сделать. В институте Склифосовского, куда привозили с ранением и Вику, ему не сказали ничего определённого. Чёрный был в реанимации. Не первый раз в своей бурной жизни, на этот раз друг не сам искал неприятностей или приключений на свою голову — в этом были виноваты вполне определённые люди, которые объявили «волкам» войну.
Сегодня был очень тяжёлый и жестокий день, и Мистику казалось, что он не кончится никогда, а если и завершится, то в тревоге, ожидании и полном бессилии.
Грек собирал своих людей через несколько часов, и на этот раз пафосных речей никто говорить не будет. Мистик был уверен, что все собирались молчать.
Прождав несколько часов, он узнал лишь то, что состояние его друга тяжёлое, но стабильное. Ножевым ранением задето лёгкое, а крови Чёрный, к счастью, потерял немного. Теперь осталось только ждать и верить.
Уезжая из больницы, где за время ожидания передумал все самые мрачные и жёсткие мысли, Мистик больше почти не переживал за друга — тот был живучий, это однозначно. Кот, падающий на все лапы и даже подставляющий хвост. Перед Мистиком стояла серьёзная задача — сообщить Зое, которая была ещё к тому же и беременной на самом последнем месяце.
 
Ему пришло в голову, что нужно как-то привлечь Вику, она должна помочь Зое морально, ведь эти женщины сдружились за последнее время довольно крепко.
Мысли Мистика перекинулись на его женщину. За весь день он ей даже не позвонил, хотя знал — она ждала, ведь сказал ей собирать вещи в поездку подальше от Москвы и кровавых разборок. То, что происходило вокруг, так уничтожило его внутренне, что мужчина о себе и о своих проблемах не вспоминал целый день. Приехав к её дому, он только у подъезда подумал, что совершенно один. А ведь даже и мысль об этом не мелькнула, когда ехал за скорой.
Взлетев по лестнице на третий этаж и открыв своим ключом её дверь, он увидел лишь пустые стены — никого не было дома. Вещи аккуратно сложены в четыре больших сумки — она не стала показывать свой характер и приняла его решение.
Мистик нахмурился, увидев сигареты на подоконнике кухни — новая пачка была открыта, и одной сигареты из двадцати не хватало. Рядом небрежно брошена её любимая зажигалка — чёрная, матовая, с нарисованным синим пламенем на корпусе. Вика всегда смеялась и говорила, что выражение «гори оно синим пламенем» придумали после того, как на зажигалках стали рисовать язычки огня.
Мужчина задумался, поглаживая пальцем зажигалку. И впервые признался себе, что медленно, незаметно за последний месяц привязался к этой женщине. Уж конечно, это была не любовь, физическое влечение и чуть-чуть больше. Он хотел бы, чтобы она оставалась рядом, ему было хорошо с ней, но ведь рано или поздно она, как и всякая женщина, захочет большего, а что он сможет дать?
То, что он решил с ней сойтись и жить вместе, вероятнее всего, ошибка. Она привяжется, он тоже, но если вдруг почувствует, что дальше пути у неё с ним нет, расстаться будет очень и очень сложно. Её дети были тем третьим звеном в цепи, которое скрепляло их отношения. Он был не каменный, жаждущие отцовской теплоты детские личики, радовавшиеся при его появлении, с каждым днём становились всё ближе и считали его за своего. Как он сможет повернуться и уйти в один прекрасный момент, когда ему, например, попадётся та девушка, о которой он мечтал всегда?… Похожая на Зою… Такая же чистая, светлая, чуткая, глубокая натура.
А уж если Вика вдруг забеременеет (ведь он стал совершенно бесшабашным в сексе, и с ней предохранялся через пень — колоду, уверенный, что она обязательно что-нибудь придумает), то он обречёт себя на вечные мысли — что было бы, если бы.
Достав мобильный телефон и убедившись, что она у Зои, Мистик с тяжёлым сердцем вышел за порог. Оказывается, он сам себя загнал в такую ситуацию, из-за которой вырастут большие проблемы, и очень-очень скоро. И всё одно к одному, и эта война, и Вика, и их отношения…
Позвонил Грек и спросил, кто с ним. Узнав, что никого, тот орал минут десять и под конец отключил телефон, обложив Мистика всеми известными ему ругательствами.
Выйдя из подъезда, молодой мужчина был совсем мрачный, глаза из серых превратились в почти чёрные от внутренней боли и противоречий. На небе за высокими домами ходили чёрные тучи, обещая к ночи ливень. Холодный, тёмный, как и земля на Хованском кладбище, где будут послезавтра хоронить погибших ребят.
  
Глава 9. Просто друзья
 
Зоя сидела на кухне и думала о том, что теперь они с Мишей поменялись местами. Он успокаивал её расшатавшиеся нервы и переживал, то приседая на корточки перед ней, то беря холодные ладони в руки и пытаясь хоть как-то растормошить ревущую без конца женщину.
Вика стояла у приоткрытого окна и, порывисто затягиваясь, курила. Вечер уже опускался на мир, неся резкий ветер и дождь.