Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Звучит в моей голове тревожный сигнал, пока я растекаюсь горячей лужицей в жесткой хватке самого Сатаны. Знаю, я должна оказать ему сопротивление, но… Почему я даже не пытаюсь остановить его? Почему это сильнее меня? Будь он проклят… и я вместе с ним за то, что позволяю себе нуждаться в его мужской грубости. Господи, на жалкое мгновение мне кажется, что этот мужчина словно создан специально для меня, а может, это я сделана из его ребра… неважно. Важно то, что я сейчас зависима от жадных губ и принимаю все, что он вкладывает в этот поцелуй, заставляя мое тело сжиматься от звенящего предвкушения, похоти и безумного желания.
Внезапно острая вспышка боли пронзает нижнюю губу, и мой стон рассыпается в воздухе невидимым мерцанием. Айдаров отрывается, чтобы втянуть воздух и выдохнуть почти сердито прямо мне в рот:
— Всю душу мне вымотала. — Его голос падает до гортанного рычания, и Хаким с новой силой впивается в мои губы порабощающим поцелуем. И он в действительности… порабощает меня в совокупности с только что услышанными словами. Я бы хотела поразмыслить над прозвучавшей фразой, вот только настойчивый рот выбивает из моей головы все связные мысли и с пугающей жаждой забирает каждый судорожный вздох, словно Айдаров нуждается в этом. Господи боже, я действительно не могу контролировать собственное тело. Словно… у меня словно пытаются отнять его.
Я задыхаюсь, прижимаясь к обнаженному и восхитительно крепкому торсу, когда Айдаров сдавливает мой затылок до рассыпающихся по спине мурашек. Секунда, и волна щекочущего удовольствия закручивается внизу живота, угрожая опасным антициклоном.
Пытаясь поспеть за напористым языком, ласкающим небо и забирающим мои стоны, я неосознанно извиваюсь в хватке Айдарова, в результате чего ощущаю, как возбуждение теплом скользит по моим бедрам. И чем сильнее я реагирую на манипуляции Айдарова, тем громче мое тело кричит о том, что хочет поклоняться этому мужчине.
Офисная блузка прилипает к моей коже, и я не совсем уверена, что причина в температуре и паре вокруг нас. Я сама сейчас воплощение огня, который разжигают где-то глубоко внутри меня.
На подкорке сознания еще дрожит едва уловимая мысль о том, что я должна прекратить происходящий абсурд или, по крайней мере, попытаться, но тонкая связующая нить рассыпается, и я забываю обо всем, цепляясь за широкие горячие плечи, когда Айдаров агрессивней сжимает мой затылок и рычит в распаленные губы.
Мне мало его.
Наверное, поэтому дрожащие руки ищут что-то большее, опускаясь на рельефные мышцы мужской груди, но в следующее мгновение Хаким лишает меня возможности касаться этого невероятного тела и нетерпеливым рывком разворачивает к зеркалу, заставляя с тихим аханьем упереться ладонями в стол. Мне требуется секунда, чтобы перевести дыхание, но оно снова ломается, когда я вздрагиваю, ощутив на своем бедре настойчивую ладонь. Мой рот распахивается по мере того, как уверенно Айдаров двигает руку вверх, и, срываясь на частые вздохи, я встречаюсь в отражении с его мрачным взглядом. Темные точно ночь глаза буравят меня опасным желанием. Он прямо за моей спиной. Его плечи вздымаются и опускаются, и я слышу, как глубоко и тяжело он дышит нашим общим воздухом, пока я задыхаюсь в позе, в которую он меня поставил. И я не знаю, какого черта и сейчас не сопротивляюсь, словно завороженная нашим отражением в зеркале. А точнее, тем, как могущественно Айдаров возвышается надо мной, пригвождая меня горящим нетерпением взглядом. И что-то в нем есть такое, что я не могу отвести свой.
Тяжело сглатываю.
Я обречена. И мое дрогнувшее сердце лишь подтверждает, насколько плохи мои дела.
Не говоря ни слова, Айдаров тянет край моей юбки вверх, и вот он, тот самый момент, когда мне действительно стоит остановить это безумие, однако я продолжаю бездействовать… В отличие от Айдарова, который неумолимо берет то, за чем пришел сюда, отодвигая полоску трусиков в сторону, а следом уже скользя умелыми пальцами по гладким складкам. Закусываю нижнюю губу, готовая захныкать оттого, что знаю наперед… Я дам ему все, что он потребует от моего тела. Под чувственный всхлип зажмуриваюсь и, не отвечая за свои действия, выгибаюсь так, что его пальцы достигают напряженного комочка нервов. Боже… Щелчок, и мой рот распахивается от звенящего наслаждения, процарапавшего каждое нервное окончание.
 
Тяжело дыша, я с приоткрытым ртом смотрю на то, как темнеют глаза Айдарова и напрягаются челюсти, пока он играет с чувствительной плотью.
— Хаки-и-им… — Мое обреченное на неудачу сопротивление срывается на стон, когда Айдаров одним движением проскальзывает внутрь меня, и мои щёки вспыхивают от смущения из-за того, с какой готовностью мои влажные стенки приняли его.
— Замолчи, — рык, — Чудакова.
Еще одно движение пальцев, и я опускаю голову, проглатывая стон и не в силах смотреть на то, какой похотью мерцают мои глаза, пока он заставляет меня смачивать эти проклятые длинные пальцы своим возбуждением. Вот только Айдарова такое положение дел в корне не устраивает, и уже в следующую секунду он почти болезненно собирает мои волосы в кулак и дергает так, что я снова вижу нас сквозь стеклянную пелену наслаждения.
Словно в замедленной съемке, он приближается к моему уху и опаляет его угрожающим хрипом:
— Смотри. — Затем сгибает пальцы глубоко внутри моих тугих стенок и… черт возьми, я возбуждаюсь еще сильнее.
Прикрыв глаза, я хнычу, пытаясь выдержать сладкую пытку. Но лишь больше погружаюсь в пропасть, пока новое жжение на затылке не заставляет меня распахнуть глаза, чтобы получить очередную порцию толчков его гребаных длинных пальцев.
Снова и снова Айдаров насаживает меня на острое удовольствие, заставляющее мои коленки дрожать, а горло гореть от сдерживаемых криков. Перед глазами все плывет, и единственное, что удерживает мою голову, — это грубая хватка Айдарова. Я не слышу ничего, кроме своего громкого дыхания и собственных стонов, продолжая принимать его пальцы, касающиеся точки, которая вот-вот запустит волны приближающегося оргазма. Черт возьми. Я так близко… так близко… Облизываю губы, теряясь в отголосках подбирающегося наслаждения, но внезапно лишаюсь его… Пальцы Айдарова резко покидают мое тело, словно передо мной захлопывается дверь и все, что секунду назад заставляло мое сердце трепетать от восторга и блаженства, остается по ту сторону. Пораженный вздох слетает с моих уст, когда я уже готова затопать ногами от несправедливости, а потом влажные губы царапают висок…
— Посмотри на меня.
То ли дело в приказном тоне, то ли в отсутствии ощущений, за которые я сейчас готова развязать войну, но я сосредотачиваюсь и вновь сталкиваюсь с его голодными глазами. Кажется, если бы не зеркало, они бы добрались до моей блузки и с треском разорвали ее.
Но вместо этого я улавливаю движение позади и звук расстегиваемой молнии. Мое горло сжимается от осознания, что обрушивается на меня с новой силой, но у меня недостаточно времени, чтобы оценить масштабы своего бедствия. Потому что крепкая хватка на бедрах снова порабощает мое тело, особенно когда Айдаров по новой оттягивает кружево в сторону и проводит кончиком твердого члена по моему входу.
Словно с десяток молний врезаются в одну точку и удушливым обещанием парализуют во мне каждую клеточку. И я получаю о обещание сантиметр за сантиметром до тех пор, пока он не заполняет меня до упора. Айдаров замирает во мне, под сдавленный стон врезаясь в мой затылок лбом. Я же пытаюсь ухватиться за последнюю возможность дышать от переполняющих меня чувств и эмоций. Их настолько много, что я попадаю в какой-то кокон нереальности. Где-то позади я слышу грязные ругательства Айдарова, а через мгновение он выходит и одним толчком врезается в меня до ярких вспышек в глазах, безжалостно ударяясь в чувствительное местечко. Секунда, и под вырвавшийся из моего горла крик с его новым выпадом мой кокон разлетается на миллион осколков.
Задыхаясь, я получаю новую порцию глубоких проникновений, но на этот раз мой рот блокирует большая ладонь, заставляя стихнуть оглушающие крики.