Невеста дракона. Проклятый поцелуй (СИ)

Почувствовала себя, как никогда виноватой. Не только потому, что происходящее из-за меня.
Даар… она?
Не он, как я прежде ошибочно посчитала.
— Ты пыталась убить мою невесту, — добавил, а взметнувшееся пламя почти ослепило. — Жизнь — за жизнь.
Зажмурилась. На секунду. Для того, чтобы вернуть себе способность видеть. Не особо помогло, но вряд ли мои ощущения меня обманывали. Айден Ай´Дахар Ае Реир в самом деле собирался прервать чужую жизнь. Вот я и…
— Не надо! — взмолилась.
Вышло практически приказом. Едва ли жалостливость в моём голосе смягчила этот посыл. Зачем я это вообще сделала? Потом определюсь, это сейчас не столь уж и важно.
— Пожалуйста, — добавила тихо.
Как вцепилась в него, бездумно впиваясь в широкие плечи ноготками до боли в собственных пальцах, так и не отпустила. Наоборот, сдавила сильней, чтобы он, наконец, обратил на меня внимание.
— Пожалуйста, не надо, — попросила вновь. — Я вас очень прошу, — потянула мужчину на себя.
Но помогло мне совсем не это, а слёзы, которые я и сама прежде не заметила. Они скатились по моим щекам ровно в тот миг, когда огненная плеть потухла и исчезла, а солёные капли подобрали его освободившиеся пальцы.
— Когда-то мои предки казнили на кострах тысячи женщин, — посмотрел он на меня. — Не все из них были истинными ведьмами. Некоторых оговорили. Избавились от них не потому, что те действительно являлись ведьмами, всего лишь воспользовались ситуацией в угоду себе и своим скрытым мотивам. Разбираться, где правда, а где ложь — никто не стал. Страх быть проклятыми вновь оказался слишком велик. Ведьминские проклятия имеют огромную силу. Вселяют в нас самое худшее. Намного проще пожертвовать жизнью одной, чтобы спасти сотни или тысячи тех, кто может жить в будущем, — проговорил вкрадчиво и весомо. — Если кто-либо усомнится в тебе, решив, что ты — одна из них, и это станет известно, против всех не выстоять даже мне, — отчеканил сурово.
То есть… не поверил?
Ей.
Но… прислушался ко мне?
Мои слёзы не прекратились. Он собрал каждую, пока говорил, в то время, как временно помилованная Церцея совсем поникла.
— Твоя правда, последний из Ае Реир, — произнесла она тихо. — Я всего лишь придумала оправдание своему проступку. Мне не понравилось, как она неуважительно ко мне отнеслась, только и всего, — повинилась, приподнявшись туловищем, при этом опустив голову в покаянии. — За все поколения драконьего рода ни один дракон не выбрал себе в жёны ведьму. Так не бывает. И раз уж она — возможно, твоя будущая жена, а драконья кровь не ошибается, значит я солгала. И готова принять любое наказание. Твоя воля.
Последний из рода Ае Реир… молчал. Долго. Напряжение в его плечах чувствовалось всё заметнее.
Вспыхнуло алое пламя!
На этот раз в самом деле ослепило. По крайней мере, именно меня. Успела различить лишь то, что оно метнулось к Церцее. А пока я часто-часто моргала в отчаянном ожидании, когда способность видеть ко мне опять вернётся, со стороны видящей послышались новые всплески и вопль, полный боли.
Неужели всё-таки казнил?!
— Ты должна была задать три вопроса, получить три правдивых ответа, а затем позволить сорвать плюнель, — после долгой паузы, за которую я помолилась всем и вся, постановил Айден Ай´Дахар Ае Реир. — Ничего иного ты делать не должна была. Задавай. И исчезни.
Нет, всё-таки не казнил. Но явно сделал что-то. Очень плохое. Алое пламя больше не бушевало. Зато между глаз видящей появился непонятный мне выжженный символ. Выглядел он не только незнакомым, но и жутко страшным. У меня словно всё нутро вывернуло при виде него.
— А ты не должен слышать эти вопросы, как и ответы. Как и вообще не должен был вмешиваться, — съехидничала Церцея, да с такой охотливостью, словно не её вовсе тут совсем недавно чуть не придушили, а затем пометили огнём. — К тому же, я услышала и увидела гораздо больше, чем собиралась. Они больше ни к чему, — фыркнула презрительно, ударив хвостом по воде.
Там, где пошла рябь, поверхность озера уплотнилась, после чего устремилась узенькой дорожкой прямиком к чёрному цветку, а Церцея в один прыжок нырнула на глубину и в самом деле исчезла.
 
— А что это за знак вы оставили ей? — невольно поинтересовалась я, уставившись на то место, где ещё совсем недавно была видящая.
Оставленное ей клеймо никак не давало покоя.
— Метка, — отозвался мужчина.
— И для чего она? — спросила осторожно.
Напряжение в широких плечах постепенно уходило. Но это совсем не смягчило категоричное и хмурое:
— Метка Мори. Предназначена для того, чтобы убить своего носителя при определённых условиях. Забрать метку может лишь тот, кто её оставил. Если носитель попробует избавиться от метки иным способом, умрёт. Если сделает хоть что-то, что нанесёт вред оставившему метку, умрёт. Если попытается обойти условия… — принялся перечислять.
Что там дальше — дело понятное!
Сколько бы пунктов в себя не вмещал список, итог един.
— Я поняла! — перебила, поспешив сократить количество упоминаний об “умрёт”, а то становилось дурно.
Как высказалась, так и пожалела. Уж лучше бы и дальше про метку слушала, чем заткнула своего собеседника, опустив голову, тем самым создав очень уж долгую паузу, которая напомнила нам обоим тот факт, что мы до сих пор в воде, на мужчине всё ещё нет никакой одежды, а та, что на мне, настолько мокрая и просвечивает, что едва ли сможет сойти за полноценное прикрытие, к тому же, кроме нас двоих во всей округе больше нет никого.
— Она в любом случае умрёт, — добавила я мрачно.
Интонация посвящалась скорее собственным умозаключениям, нежели тому, о чём я говорила, но стоящий вплотную рассудил иначе. Его ладонь скользнула вдоль моей поясницы, а он прижал меня к себе теснее, сгибом пальцев другой руки приподнимая мой подбородок, вынуждая смотреть на него.
— Не умрёт. Если научится держать язык за зубами, а хвост при себе, — криво ухмыльнулся.
— Я сама виновата. Она сказала правду. Я проявила неуважение. Не знала, что в озере есть кто-то живой, уж тем более — дракон. Приняла её за кочки и прыгнула сверху, чтобы дотянуться до цветка, — повинилась, заодно и даара оправдала.
Вот только не учла, что эти оправдания не нужны никому вовсе. Да и вообще, пока я продолжала терзаться угрызениями совести, последний из рода Ае Реир явно отвлёкся на совершенно иное. На мои слова он вообще никак не отреагировал. Кажется, не слышал их вовсе. Если бы я ошибалась на сей счёт, то не ощутила бы внушительную твёрдость, упирающуюся мне в живот, пока взгляд мужчины, блуждающий по моему лицу, становился всё темнее и темнее, а его пальцы, прежде касающиеся моего подбородка, плавно и ласково скользнули выше, сперва очерчивая линию моей левой скулы, затем и вовсе забрались мне в волосы, мягко надавливая, отчего по коже поползли знойные мурашки, а собственные колени начали предательски подгибаться. Повезло, что я продолжала за него цепляться, не то вновь бы рухнула в воду.
— Ты замёрзла, — произнёс тихо.
Вода оставалась тёплой, почти горячей, так что едва ли то в самом деле являлось истиной, но пронизывающую меня дрожь иначе ничем не оправдать, поэтому едва заметно, но кивнула.
— Я должна сорвать плюнель, — напомнила скорее себе, нежели ему, хотя и вышло жалким полушёпотом.
А то что-то опять идёт не так…
— И вы правда не должны были вмешиваться? — вспомнила и об этом, теперь уже практически беззвучно.
Голос позорно отказывал.
Да и откуда у меня возьмутся силы на какую-либо громкость, когда вся выдержка уходила на то, чтоб оставаться в реальности, помнить про испытание, которое я практически завалила?
— Правда, — подтвердил Айден Ай´Дахар Ае Реир.
— Тогда почему вмешались? — удивилась.
И удивилась куда больше, когда услышала в ответ:
— Тебе было больно, — улыбнулся и снова провёл сгибом пальцев по моей щеке. — И ты испугалась. Сильно.