Очень драконий отбор (СИ)
— Ты ошибаешься.
— Увидим.
Как я вообще попала в настолько дурацкую ситуацию?
— Так, ещё раз и с самого начала: о чём мы собираемся сплетничать?
Она немного смешалась.
— Так ведь принято, правда? Меж подругами наутро после свиданий сплетничать. Я видела, так делают…
Я потёрла лицо руками.
— Ага. А много у тебя подруг было?
— Ни одной, — она отвела глаза. — Но вот ты… будешь. И вообще, не важно это! Расскажи лучше: как оно?
— Эм… — чем дальше, тем больше я чувствовала себя при общении с ней круглой дурой. — Ну, Кио хорош…
— Он говорил тебе ласковые слова?
Я снова прокрутила в голове вчерашний вечер и прикинула, что бы такое рассказать.
— Он приготовил мне романтичный ужин, — сообщила таинственным шёпотом. — И рассказал много интересных историй.
— Ух ты! — она быстро захлопала в ладоши. — Он оказался твоим суженым? Вы теперь поженитесь?
Что?.. Да что вообще происходит у неё в голове?!
Где-то примерно на этом месте я поняла, что ещё немного — и мой мозг окончательно взорвётся от творящегося вокруг идиотизма. Потому я встала, взяла графин с морсом, привычно проверила его на сюрпризы и присела в кресле, поигрывая гранёным бокалом.
— Так, давай по-порядку, — сказала я этой чокнутой ведьме. — Во-первых, никакой он мне не суженый. Сиды не бывают драконьими парами… по крайней мере, в этом мире. Во-вторых, соответственно, никакой свадьбы не предвидится. Слава Волосу…
— Но как же так?! — возмутилась она. — Это он просто тобой попользовался, получается? Гад такой! Как так! И вообще, я же молилась, чтобы ты оказалась его суженой…
Нет, ну это уже чересчур.
— Дорлина, — мой голос стал холоднее вершинных льдов. — Выбрось из головы эту чушь. Немедленно. Поняла? Учти: ещё раз услышу, что ты просишь для меня у богов подобной мерзости — прикончу.
Она тут же посерьёзнела.
— Не злись так, — сказала тихо. — Я же как лучше хотела. Что плохого в том, чтобы быть суженой для дракона?
— Что плохого? — презрительно скривила я губы, передёрнувшись от отвращения. — Серьёзно? Ну, вот даже не знаю. Несводимое клеймо на коже, отсутствие выбора, золотая клетка, сквозь прутья которой не проскочить, и почётная должность дракономатки. Ах да, и я уж молчу о том, что род мой в этом случае навек прервался бы: драконья пара на то и пара, что родиться у неё может только дракон. Надо ли говорить, что мне отвратительна эта идея — увеличивать популяцию тварей, которые истребляли мне подобных? И потом ещё и ненавидеть собственных детей за это... Сдохнуть от счастья можно!
Она пару мгновений странно смотрела на меня, а потом устало прикрыла глаза.
— Ты права, конечно, — теперь голос её звучал как-то безжизненно. — Я тоже думала об этом… если я выживу, если найду того, кто мне долей назначен… если мой суженый — один из драконов, то моя дочь не будет ведьмой. Мне некому будет передать знание… Но у меня не было выбора. А ты? Ты тогда почему пришла сюда?
— У меня тоже не было выбора, — ответила я сухо. — Но это не важно. У меня два пути: я либо буду свободной, либо не буду вовсе. Либо рожу подлинных сидхе, либо вовсе не буду матерью. Я — дочь своего народа, своих родителей, своего рода, своего Бога. Для меня нет других путей. Мы поняли друг друга?
Она помолчала.
— Да, — сказала тихо. — Но порой судьба оборачивается не так, как мы хотим.
— Не в данном случае, — отрезала я. — Выражаясь языком ваших учений, есть то, чему быть, и то, чему не бывать. Никогда.
*
Когда над Дворцом взошло солнце, мы с Дорлиной уже чинно сидели на террасе, попивали морс и любовались пейзажем. Надо отдать девчонке должное: она сообразила, что я не в восторге от её поведения, и перестроилась. Стала рассказывать мне истории — о детстве в деревне, рукоделии, лесе, коровах и аграрной магии.
На удивление, слушать было интересно. Сама я, будучи типичной крысой с городского каменного дна, имела обо всём этом крайне умозрительное представление. То есть примерно догадывалась, что молоко достают из коров, но понятия не имела, каким именно таинственным образом… ладно, не настолько всё мрачно, конечно. Но тех тонкостей, которые могла бы рассказать выросшая в небольшом окраинном городке ведьма, я не знала.
И да, по мере её рассказов я всё больше убеждалась, что жизнь у девочки была вот совсем не сахар. Прямо классическая сказочка: тут тебе и тяжкий труд, и магический дар, и злобная мачеха, и злые языки, и навязанный нежеланный брак… Забавно, кстати: если я поняла верно, то сбежала она практически из-под венца. И пути обратно ей в любом случае нет. Когда я спросила, что же не так с несостоявшимся мужем, она промолчала. И тему перевела. Но лично мне понятно: от хорошей жизни соваться в затею с суженым, рискуя головой, никто в здравом уме не станет. А ведьмочка, при всей своей лёгкой придури, не то чтобы совсем дура.
Она рассказывала мне какую-то странную историю о трёх девицах, которые пытались украсть приворотное зелье. А я молча наблюдала за девочкой. И думала.
Когда мы в прошлый раз общались с ней, я была уверена, что больше не увидимся. Но теперь обстоятельства изменились, и мне в любом случае придётся здесь задержаться. Так что... разве не положена по сказочным канонам сиротке фея-крёстная? И почему бы мне ею не поработать — хотя бы для разнообразия?
Я крутила в голове эту идею так и эдак.
Меня нельзя назвать альтруисткой. Мягко говоря. Да, давным-давно я поставила Владешу условия: не втягивать меня в убийства гражданских, торговлю детьми, рабами и тяжёлыми психотропами. Понятно, что без этого не обходится ни один теневой бизнес, что Крысы должны контролировать и эти отрасли, но лично работать на таких направлениях я не хотела. Благо заданий хватало и без того: сопровождение грузов, охрана, шпионаж, контрабанда и заказы на наших “коллег-конкурентов”... Я не испытывала каких-либо моральных терзаний по поводу всяких отморозков с дна. Правила выживания в крысиной норе: или ты, или тебя. Сунулся в теневой мир, выгрыз там себе место, нарвался — будь всегда готов к последствиям. Лезть же к жителям “светлой” стороны города я не желала никогда.
Но глупо при этом отрицать, что я вращалась в очень грязном мире. Вокруг меня постоянно кто-то умирал, опускался на самое дно, ломался, предавал, тонул без возможности всплыть на поверхность. Я знала, что людей загоняют в долги, толкают на преступления или затягивают в торговлю телом, видела столько боли и страха, что хватило бы на несколько жизней. И у меня было что сказать ребятам, разглагольствующим о “воровской романтике”.
В первую очередь: никакая это не романтика. Ни разу и ни под каким углом. Можно научиться получать от этого извращённое удовольствие, особенно если ты от природы хищник или адреналиновый наркоман. Но не более того. По сути своей, жизнь на дне — это медленное загнивание, болото, из которого везёт вырваться единицам. Такие дела. Другой вопрос, что эта правда из тех, которые колят глаза особенно больно. Вот и нравится некоторым из наших придумывать собственной грязи красивые оправдания.
Что же, их дело. Но я всегда предпочитала смотреть правде в лицо.
Это сказалось на моём мировоззрении, избавило от множества иллюзий и помогло нарастить стальной шипастый панцирь вокруг сердца. Всё так. И тем не менее, Дорлина меня чем-то тронула. Не знаю, если честно, чем. Обычно наивность и чистота меня раздражают, как нечто глупое, наивное и примитивное. Но в этой конкретной девице было какое-то обаяние, на которое я купилась. Ей хотелось помочь. Придумать бы ещё, как…
Именно эту мысль я раз за разом прокручивала в голове, когда отовсюду зазвучал грохот огромных барабанов. Казалось, вздрогнули сами горы.
— Что это? — воскликнула ведьмочка.
— Не знаю… — вроде бы не похоже на сигнал тревоги.
— Ой! Смотри!
Я удивлённо подняла брови, наблюдая, как над каждой башней Дворца поднимаются иллюзорные чёрные цветы.