Ведьмина дорога (СИ)
— Значит, кровопийца теперь пьяный? — выкрикнул Риг.
— Значит, пьяный, — подтвердила ведьма. Она не знала, как действует на вампиров кровь пьяниц, засыпают ли они или становятся буйными и до чего может дойти буйный вампир. Хотя про такие случаи никто никогда не слышал, так что, даст Заступ… Освободитель, всё и обойдётся.
— Там же Липп остался! — спохватилась Рамона. — А вдруг с ним…
— Судя по Натесу, ему сейчас хорошо, — предположил знахарь. О ком он говорит, Магда предпочла не спрашивать.
— Если вампир нападает на пьяных, значит, ему недостаёт сил подчинить здорового человека, — сказала ведьма. Она чувствовала, что ей пора спешить домой, но внезапное бегство из кабака может привлечь ненужное внимание. Надо было сначала успокоить людей. — Держитесь вместе и старайтесь не спать. Не разбредайтесь по одному. И больше не пейте.
— Если Натес сначала выпил хорошего вина, вампир сейчас так же лежит и улыбается, — высказался виноградарь. — Я вам не рассказывал, как перепутал бочки и доставил в кабак в Раноге то, что я всегда здесь оставляю?
— Нет, — благодарно улыбнулась Магда. — Расскажи.
Люди в кабаке были растеряны и злы и не очень-то настроены слушать истории, но и что делать — не знали. Обвинить ведьму? Вот она, стоит рядом, и, хоть и храбрится, но видно, что и ей страшно. Кричать? Но о чём? Нечего было требовать и делать тоже было нечего. Оставалось только набрать вонючей травы у порога да молиться, чтобы знахарь не ошибался. Выходить наружу никому не хотелось. Йаган в полной тишине вышел на середину зала и уселся на стол. Рамона скривилась, но промолчала. Магда с преувеличенно внимательным видом уставилась на виноградаря.
— Договорился я с кабаком «Весёлая вдовушка», который стоит у южных ворот, что буду к ним вино возить. И вот привожу. Расплатились со мной, честь по чести, поехал я домой. Смотрю — у меня осталось не то вино! Что делать? Я опять к ним еду, а сразу-то не случилось, денька два пропустил. Приезжаю, а они мне говорят: выпито уже твоё вино. Я за голову схватился. Как так — выпито?! Такое вино не всякому барону наливают, а его кабацкая пьянь выпила! А сам-то думаю — добра-то от моего вина не будет, кто ж его просто так пьёт? Они мне и рассказывают. Живут в Раноге три кумушки. Жена судьи, жена ювелира и жена каменщика. И вот собрались они как-то повеселиться. Дома — мужья запрещают. В кабак идти — засмеют. И вот пошли они на самую окраину и добрались до моего кабака. У них же в Раноге народу — полно. Если подальше от дома отойти, не признает никто.
Это заявление было встречено недоверчивым гулом. Такого, чтобы люди за одними стенами жили и не знали друг друга, в деревне не представляли. История постепенно захватывала внимание людей, хотя женщины нет-нет да оглядывались, словно ждали видеть, как из угла потянется к ним чёрная тень. Да и мужчины придвинулись поближе друг к другу.
— Правда-правда. Наша деревня там десять раз поместится и ещё место останется.
— И они повеселились? — уточнила Врени. Не все пробовали хорошее вино, но все примерно представляли, что будет, если выпить его без надлежащего обряда.
— Ещё как! Всё вино в кабаке перепробовали, только моё им по вкусу пришлось. И давай его пить. Пили-пили, все деньги пропили и под стол, как вот он, свалились. Их за дверь и выкинули. Лежат они в канаве как мёртвые.
Натес, на которого обратились взоры присутствующих, забормотал что-то радостное и прижался к опоре лавки. Было непохоже, чтобы он как-то особенно мучился. Если вампир на него и напал, вреда он пастуху не причинил никакого.
— Мимо школяры шли, медики, — продолжил рассказ виноградарь. — Тоже пьяные. Хотели в кабак зайти, да на трёх кумушек наткнулись. Смотрят — три женщины мёртвые лежат! А кто они, откуда — неизвестно. Они их на руки подхватили, да и снесли на кладбище. Пусть-де похоронят из милости. И пошли дальше кутить, школяры-то.
— Какой ужас! — ахнула Эрма. Собравшиеся дружно закачали головами. Больше всего крестьян поразило бездушие школяров. Бросить мёртвое тело без присмотра, без молитв и обрядов… Как будто это мусор, который оттащили к выгребной яме.
— Просыпаются кумушки… ночь, темно… камни надгробные… и ну вопить. Сторож перепугался и у себя заперся в хижине. Сидит, молится, на крики не отвечает. Шутка ли — покойницы воскресли! А как утро началось, они одумались и побрели опять в кабак. И нашли опять «Весёлую вдовушку». Денег у них уже не было, стали они наряды и украшения пропивать. До нательных рубашек разделись и опять под лавки свалились. Тут их снова в канаву и выкинули. И тут идут мимо снова школяры. Медики.
— Пьяные, — хихикнул Куно, от души наслаждающийся рассказом.
— Ага. Видят — женщины мёртвые! Те же самые! И такой их страх взял… ноги отнялись. Стоят они над трупами в канаве и думают — то ли бежать, то ли священника звать, то ли головы им отрубить, чтобы больше-то не вставали. Пока они гадали, жена каменщика-то проснулась и говорит: «Ещё хочу! Того же самого!». Тут уж их расспросили и по домам развели. Уж что им мужья сказали — об этом не знаю. А школяры бросились то самое вино допивать. Так всё и выпили.
Конец рассказа потонул в дружном хохоте. Ведьме показалось, что смехом люди пытаются хоть на миг избыть свой страх, сбросить сковывающее их напряжение.
— Да уж, твоё вино любого с ног свалит, — улыбнулась виноградарю кабатчица. Именно её кабак и был освобождён бароном от податей (если только в нём не останавливались путники, с тех платить приходилось), так что они с Йаганом были давние друзья.
— Мне пора, люди добрые, — воспользовалась моментом Магда.
— А ты с нами в церковь-то не пойдёшь?! — воинственно спросила Мета.
— Я?! В церковь?! Вы отца Керта наперёд бы спросили, — засмеялась Магда. — Идите без меня, держитесь вместе и ничего не бойтесь.
Её слова не слишком убедили крестьян, но она поторопилась шмыгнуть за дверь и побежала к лесу. Надо было спешить… время уже поджимало… она почти вошла под сень деревьев, когда хрустнувший сучок выдал преследование. Ведьма резко оглянулась.
— А! — облегчённо вздохнула она при виде виноградаря. — Это ты.
— Провожу тебя, — предложил Йаган.
— Это вовсе ненужно, — пожала плечами ведьма. — Но проводи, если хочешь. Домой-то потом не боишься идти?
— Дойду, — решил виноградарь и пошёл рядом. — Ты сама-то в это веришь?
— Во что? — рассеянно отозвалась Магда. Мыслями она уже была в ближайшем будущем, гадая, что приготовила ей судьба.
— Что вампир сегодня не нападёт.
— Не знаю, — вздохнула Магда. — Я ничего не знаю. Мне ещё не приходилось справляться с такими напастями. Но если только он не притворяется… пока он слаб. Если не будешь спать, не будешь пьян — ты в безопасности. А потом… хорошее вино… оно даст большую силу. Скоро вампир сделается сильнее.
— Значит, нам надо дождаться полнолуния, — заключил виноградарь.
— И Вейму, — кивнула Магда. Оставалось надеяться, что подруга вернётся этим утром.
* * *Едва ведьма переступила порог своего дома, как хлынул дождь. Капли барабанили по черепице, по листьям обступивших дом деревьев, глухо шлёпались на землю, звонко падали в лужи. Дождь так шумел, что прислушиваться к звукам леса было невозможно. Магда с сочувствием подумала про виноградаря, пробирающемся сейчас по лесу домой. Надо было дать ему светлячок, но думать об этом уже было поздно. И каково-то Вейме, которая сейчас, хочется верить, уже летит домой. Вампиры, по словам подруги, ненавидели дождь. Во-первых, холодно и мокро, а вампиры легко замерзают. А во-вторых, можно отвести глаза людям, но никуда нельзя деть отпечатки подошв в грязи и воду, непременно натекающую с одежды. Опять-таки, ещё один повод спать спокойно и не волноваться за других людей, хотя Вейму, конечно, жалко. За себя Магда не боялась… ну, почти не боялась. Проклятые не нападают на проклятых… почти никогда не нападают. Это «почти» вынуждало прислушиваться к звукам за стенами, но оттуда доносился только навязчивые перестук капель. Вздохнув, Магда раздула теплившийся очаг и принялась разогревать зелье предвидения. Внутренний голос уже не говорил, а прямо-таки кричал, что скоро ей оно понадобится. Ведьма тихо помешивала зелье при тусклом свете очага. Свечи она зажигать не стала. Шум дождя перестал отвлекать и стал, напротив, настраивать разум на нужное состояние. Два круга посолонь, два противосолонь… три круга посолонь, три противосолонь… четыре… пять… двенадцать… Магда как раз отсчитывала тринадцать кругов противусолонь, когда тихий незнакомый голос произнёс: