Шесть братьев (ЛП)

Он ничего не говорит, тишина между нами заставляет меня волноваться.
– Что случилось? – хриплю я, мое горло словно забито камнями.
– Я же говорил, что тебе следует уйти, – с горечью говорит он.
Он наклоняется вперед, и я расслабляюсь, когда вижу, что это Джейс, а не его отец.
– Мой брат мертв, а мой отец собирается начать войну между бандами.
– Что?
Он встает со стула и подходит к кровати, где возвышается надо мной. У него затравленный взгляд, черты лица искажены стрессом и усталостью. Чувство вины и ненависти к себе ударяет меня в живот. Он страдает из-за меня, еще одна марионетка в моей жажде мести.
– Какого черта ты вообще нюхала кокаин с Макси и парой несовершеннолетних девочек? – спрашивает он.
Я не знаю, как на это ответить, поэтому просто пожимаю плечами.
– Я не знаю. – Похоже, он не удовлетворен таким ответом, поэтому я уточняю. – Твой отец хотел, чтобы у твоего брата был день рождения, который он никогда не забудет.
Джейс фыркает, явно испытывая отвращение. Он хватает свою кожаную куртку со спинки стула и натягивает ее, поднимая с пола шлем.
– Позже, – говорит он и идет к двери.
– Подожди! – говорю я, пытаясь сесть. – Разве я не иду с тобой?
Он медленно поворачивается, ухмылка на его лице – нечто такое, чему не место на таком великолепном человеке, как он.
– Нет, – говорит он. – Ты останешься здесь. Ты чуть не умерла, мать твою. Снова.
При мысли о том, что шесть лет назад я чуть не умерла, по мне пробегает холодок, но я быстро понимаю, что он говорит о том, что Дорнан ударил меня ножом всего неделю назад.
– О, – отвечаю я.
Он выглядит так, будто готов взорваться, его мышцы шеи вздулись, а руки сжались в кулаки.
– Знаешь, я думал, что ты другая, – говорит он, глядя на меня. – Но ты такая же, как и все они.
Джейс бросает что-то на кровать рядом со мной. Я смотрю вниз и понимаю, что это мой телефон.
– Позвони мне, когда тебя выпишут, – говорит он, не оборачиваясь.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но его больше нет, а я смотрю на закрытую дверь.
Я откидываюсь на подушки, проклиная себя за свою глупость. Этого не должно было случиться. Я чуть не умерла?
Я думаю несколько минут, голова кружится.
Макси мертв. Дорнан в ярости. Джейс злится на меня.
Остается один человек.
Я просматриваю три контакта на своем телефоне.
Дорнан. Джейсон. Татуировщик.
Эллиот отвечает на третьем гудке.
– Лучше бы это были хорошие новости, – неуверенно говорит он. – Если ты разбудила мою дочь, я тебя убью на хрен.
Его дочь. Иисус. Я собиралась попросить его приехать за мной, но я не могу просить его оставить ее посреди ночи, чтобы вытащить меня из больничной палаты.
– Извини, – тихо говорю я. – Я просто... могу я навестить тебя?
Он, должно быть, чувствует, что в моем голосе что-то не так, потому что в следующий раз, когда он заговорил, он уже проснулся.
– Конечно, – говорит он. – Все в порядке?
Я смотрю на свою больничную рубашку и капельницу на руке.
– Нормально, – отвечаю я. – Я просто скучаю по тебе.
– Ага, – говорит он. – Конечно, скучаешь.
Я прощаюсь и заканчиваю разговор.
Десять минут спустя я иду по бульвару Сан-Висенте, на мне только больничный халат, который завязывается сзади и распахивается при дуновении ветерка, показывая всему миру мои ягодицы. На мне нет обуви, ничего, кроме телефона, который я сжимаю в руке. Сейчас три часа ночи, и на улицах довольно тихо, моими единственными спутниками являются случайная бездомная женщина, толкающая тележку, и мягко шелестящие пальмы, которые выстроились вдоль улицы, возвышаясь надо мной.
У меня все болит внутри, полное опустошение от моих мстительных происков почти невыносимо.
Но я вынесу это. Потому что я отказываюсь сломаться. Они не сломят меня.
В конце концов, я боец. И этот бой только начался.
Ярость и одиночество пылают в моей груди, я держусь в тени и пробираюсь к квартире Эллиота.