Я тебя завоюю (СИ)

— Ольга Ильинична, если вы имеете в виду деньги, которые понадобятся Олесе, то не волнуйтесь. Все расходы я возьму на себя, — тут же отвечает ей парень.
— Андрей, это лишнее. У нас есть накопления, — мой голос становится резким, рваным.
Я кошусь на маму; теперь я понимаю, почему она завела этот разговор при Андрее. Она просто хочет вынудить его взять все денежные расходы на себя. Ведь ясно было с первого момента, что Андрей не тот человек, который бы позволил мне тратить свои сбережения. Вот только родительница не учла, что и я не готова садиться на шею парню и пользоваться им, давя на чувство вины или, не дай Бог, жалости.
— Ну а я что? — тут же отступает родительница. — Тут вы решайте сами. Я только уточнила.
Она в ту же секунду без лишних разговоров исчезает из нашего поля зрения, оставляя нас наедине.
— Андрей, — я решаю первой нарушить молчание.
— Лесь. — Парень берет стул, садится напротив и цепляет мой подбородок двумя пальцами, заставляет смотреть себе в глаза. — Не сердись на маму. Ее можно понять. Главное, знай, что я теперь буду всегда рядом. И ты больше не одна.
В его словах столько нежности, что сердце невольно сжимается, трепещет. Да, я готова довериться ему, позволить решать вопросы, которые носят мужской характер, и больше не тянуть самой эту лямку.
Мы некоторое время еще остаемся наедине. Мама нас не беспокоит, но в итоге наступает тот момент, когда Андрей собирается домой, и нам приходится прощаться.
— До завтра, Лесь.
Сегодня парень меня целует иначе: остро, с напором. Я прикрываю глаза, отвечаю ему со всей пылкостью. Желание вспыхивает молниеносно, наполняя тяжестью низ живота. Меня тянет безумно к Андрею. И я, сильно зажмурив глаза, прижимаюсь к нему, забываясь.
Но парень сразу же прерывает поцелуй, тяжело дыша, упирается своим лбом в мой и жарко шепчет:
— Осталось немного, Мартышка. Нужно просто подождать, не торопиться. — Его губы снова касаются моих, и их вкус пьянит меня, заставляет почувствовать голод.
— В гостинице возьмем разные номера, — с иронией в голосе произносит Андрей, стоя уже на пороге.
— Ты завтра заедешь? — с надеждой в голосе спрашиваю.
— Хм, ты еще сомневаешься? — ухмыляется парень, впиваясь в меня многозначительным взглядом.
— Нет, — качаю головой.
Мы еще целую минуту сверлим друг друга взглядами, а потом я сдаюсь, отвожу его первой. Боюсь, что Андрей увидит там слишком многое.
— До завтра, Мартышка, — слышу перед тем, как закрывается дверь.
— До завтра, — смотрю туда, где только что Андрей стоял, а у самой все внутри от любви к нему выжигает. И я понимаю, что это чувство теперь уже вряд ли смогу потушить.
  
Глава 26
 
— Олеся, это мама Руслана, Александра. Можно поговорить с тобой?
Я в панике откатываюсь от двери. Дура! И зачем я только спросила, кто там? Ругаю себя последними словами. И как она так угадала, что заявилась ко мне в тот момент, когда мама только-только ушла? Следила?
В квартире снова раздается звонок, а в дополнение еще и стук в дверь.
Нет, открывать не буду. Мне хватило бывшей Андрея. Повторять подобный опыт мне больше не хочется, а если учесть еще и то, что мы с Русланом расстались, то вряд ли его мать пришла ко мне с добрыми намерениями.
— Олеся, — слышу приглушенный голос женщины, — Руслан пропал.
Пропал?! Во мне срабатывают инстинкт “помоги ближнему”, и я, медленно подъехав к двери, открываю ее.
— Здравствуй, Олеся, — женщина смотрит на меня затравленно.
— Здравствуйте, — киваю.
— Можно войти?
— Не знаю. — Я оглядываю ее с головы до ног, потом возвращаюсь к лицу, тщательно всматриваюсь в него, пытаясь отыскать малейшие признаки агрессии. — Почему вы пришли ко мне? Вам нужно идти в полицию.
— Не могу в полицию, Олеся, — произносит надтреснутым голосом.
Я поджимаю губы. Так, понятно. Я тут не причем, тогда и опасаться мне нечего.
Отъезжаю в сторону, пропускаю женщину.
— Когда он пропал? — начинаю расспросы, когда она проходит вглубь квартиры, а я закрыв дверь, двигаюсь за ней.
 
— Уже два дня не ночует дома и на связь не выходит. — Александра поворачивается ко мне, и только сейчас я замечаю ее заплаканные глаза.
— Я его тоже не видела три дня, — признаюсь ей.
— Значит, вы расстались? Это правда?
— Да, — нехотя отвечаю, мне некомфортно рассказывать женщине, которую я почти не знаю, о своих отношениях.
— Не удержал все-таки. Я так и думала, что ты бросишь его из-за Андрея, — заключает мать Руслана.
Я поднимаю на нее взгляд.
— С чего вы так решили? — спрашиваю чуть резче, чем того требуют обстоятельства.
— Там, в ресторане, я сразу поняла это, когда увидела твой взгляд. А всю историю мне чуть позже рассказал муж. Но я все же надеялась на чудо, думала, мой Русланчик успел завоевать твое сердце. Вижу, что нет, — она грустно вздыхает. — Может, ты хоть подскажешь, где его искать?
— Я не знаю, — честно отвечаю. — Мне ничего неизвестно.
Возможно, я как-то холодно веду разговор, возможно, женщине не нравится мое безразличие в сторону ее сына: ее лицо вмиг перекашивается, в глазах вспыхивает злость, она смотрит на меня взглядом, полным презрения.
— Ну ты и дрянь, оказывается! — говорит сквозь зубы. — Неблагодарная, наглая, беспринципная. Я к тебе по-доброму, а ты? Пудрила мозги моему сыну, оказывается, а как возможность подвернулась, тут же бросила его. Бессовестная! Чем он тебе не угодил? Разве мало подарков дарил? Ухаживал за тобой, как за богиней, говорил о тебе всегда с нежностью и любовью, а ты? Как поступила с ним ты?!
У меня от возмущения в горле слова застревают. И приходит неожиданное осознание того, какими же слепцами являются родители. Видят в своих чадах только все хорошее, а дерьмо не замечают.
— Я думаю, вам стоит уйти, — сдерживая гнев, указываю женщине на дверь.
— Что? Ты еще смеешь выгонять меня?! — она пыхтит от негодования.
Вся напыщенная светская вежливость Александры сдувается мгновенно, и женщина превращается в обычную тетку с замашками базарных баб.
— Мне больше нечем вам помочь, а ваши оскорбления в свой адрес я не потерплю. И да, попрошу вас больше не звонить и не приходить ко мне домой. А с Русланом разбирайтесь самостоятельно, мы больше не вместе, — чеканю каждое слово, чтобы до нее дошло с первого раза.
— Мерзавка, — щурит женщина глаза.
Я разворачиваясь, заезжаю в спальню, достаю кольцо Руслана и, вернувшись обратно, протягиваю его Александре.
— Вот, передайте ему, когда вернется.
— Все правильно. Да, — хрипит она. — Хорошо, что вы расстались. Пусть моему мальчику будет больно сейчас, нежели ты его обманешь потом. Не думала никогда, что смогу подобное произнести, но ты своим поведением тянешь на алчную, продажную потаскушку. Раз миллионы Андрея замаячили на горизонте, теперь всех можно пускать по боку?
— Уходите. Или я вызову полицию, — смотрю на нее исподлобья.
— Я уйду, но надеюсь, что тебе за это ой как аукнется, — шипит она, резко разворачивается и вылетает за дверь.
Я медленно выдыхаю весь воздух из легких. Боже, это какой-то кошмар!
Руки трясутся, сердце колотится, как ненормальное. И мне так страшно становится внутри, от чего на затылке даже волосы шевелятся. Нарастающая паника перерождается в страшное предчувствие, от которого душа замирает в середине солнечного сплетения и не дает мыслить трезво.
Я тут же хватаю телефон и звоню маме, которая не берет трубку.
— Черт! — бубню, сбрасываю вызов.
Андрею звонить утром совсем не входит в мои планы. Да и выливать на него свое безумие не хочется. Ведь он занят. Старается, делает все, чтобы завершить работу до отъезда. А если я его буду отвлекать по всякого рода пустякам, далеко мы с ним так не улетим.
Стоит об этом подумать, как телефон вдруг разрывает вибрация. Хватаю трубку в ожидании, что это перезванивает мама, но, прежде чем сразу принять вызов, смотрю на экран: Андрей. Сердце начинает быстро колотиться. Вот как? Он, как будто почувствовав, что мне плохо, сам набрал.