Мама для Совенка (СИ)

Ее осторожно тронули за плечо, и Юля вздрогнула, а тело точно электрическим разрядом прошило. Истеричный смех смолк, перестав сотрясать плечи нервной дрожью. Зато при звуке знакомого голоса вернулся страх, а следом — наконец-то! — адреналин жаркой волной прокатился по венам, оттесняя мозги с поля битвы.
— Я вам не они, слышите? Не бандерлоги.
— Кто? — ошарашенно переспросил Кайлес.
Юля отвернулась от окна. Посмотрела в глаза чудовища, но чудовище выглядело привычно и даже чуточку смущенно. В руках мужчина держал ее сумочку, куртку и… трудовую. Юля с ненавистью взглянула на голубую книжку — причину всех бед.
— Не смейте! — выпалила, шалея от собственной храбрости. — Ни касаться, ни нюхать, ни красавицей называть.
— Все-таки напугал, — погрустнел менталист.
— Что вы вообще устроили!? — взвилась, мысленно выкапывая топор войны. — Вам одной бухгалтерии было мало? Маньяк! Какого вы в наш отдел приперлись? Зачем?
— Ради вас же старался, — Кайлес прижал ее сумочку к груди, смотря с детской обидой взглядом кристально честного человека, — чтобы никто не заподозрил ничего странного в увольнении. Не стал бы копать. И если вы переживаете за ваших коллег, то напрасно. С ними все будет в порядке.
Честно, перебор. Хотелось схватить придурка за шею и хорошенько потрясти. Хотя, что там трясти? Ясно же — мозгов нет. Устроил цирк на выезде. И она хороша… Могла бы попробовать договориться. Наплести что-нибудь, уволили бы одним днем. Никто бы не умер от ее увольнения. Дура!
Умоляющий вид укротителя бандерлогов действовал успокаивающе, и Юля уже более трезво посмотрела на ситуацию. Или это опять на нее влияют?
— Как вам удалось обойти защиту? — потрясла браслетом перед лицом Кайлеса. Тот отвел взгляд. Поискал ответ за Юлиной спиной. Потом тяжело вздохнул и признался:
— Мой дар несколько сильнее, чем считается.
Юля моргнула, переваривая. Вот так «стесняшка» Кайлес. Пока остальные считают его неумехой-придурком, он апгрейдил не только свой бизнес, но и уровень дара. И наверняка, на земных женщинах натренировался, скотина.
Видно, взгляд у Юли сделался особенно недобрым, потому как мужчина нервно дернул кадыком, отступил и очень проникновенно попросил:
— Умоляю, давайте оставим это между нами. Я вам честно все расскажу, — он обвел взглядом широкий лестничный пролет — бизнес-центры на Петроградской стороне были большей частью переделаны из особняков, — но только не здесь. Я после траты сил помираю с голода. Вы не против перекусить? И я ваши вещи забрал, — он с примиряющей улыбкой протянул сумку с курткой.
Вещи Юля забрала. Не оставлять же личную собственность двуногой змеюке. Пропустила вперед, жестом указав на выход. Так и выдвинулись. Кайлес легкой игривой походкой на пару шагов впереди, следом Юля с тяжелым, исполненным подозрения взглядом надзирателя колонии.
Новость, что менталист может обходить защиту браслета была неприятной и, что тут говорить, удручающей. Но если она настучит на Кайлеса, кто вылечит маму? Кто станет платить зарплату в рублях, следить за оплатой коммунальных платежей, отчислять пенсионные, в конце концов. Налоги тоже никто не отменял, даже если она принесет бумагу, что временно переехала жить и работать в другой мир.
Юля представила себе лица тетенек из налоговой и хихикнула — а было бы забавно на это посмотреть. Идущий впереди мужчина сбился с шага, оглянулся тревожно, и на сердце потеплело. Да, менталист. Да, придурок. Но придурок почти родной, и она с ним связана.
Да и сразу было понятно, почему Кайлес в нее вцепился. Менталисту нужна была легализация. На родине не считали изготовление и продажу косметики серьезным делом и, похоже, требовали заняться чем-то достойным. На благо отечества, например, поработать, а не только на себя и свои удовольствия. Но Кайлес был категорически против — ему и на Земле хорошо. Потому и искал, как бы двух зайцев убить — и бизнес сохранить, и авторитет в родном мире восстановить. А тут ассара подвернулась, еще из любимого мира. Как было не вцепиться всеми зубами, а хватка у Кайлеса была бульдожьей. Вон, какую деятельность развел. Готов весь город загипнотизировать, лишь бы заполучить ассару.
 
К Юлиному удивлению, менталист повел ее в «Теремок».
— Люблю ваши блины, — пояснил застенчиво. Девушка фыркнула: какой стесняшка и не скажешь, что пятнадцать минут назад целый офис плясал под его дудку. И как относиться к такому? Вроде и бояться надо, третьей дорогой обходить, а он сидит напротив и, закатывая от восторга глаза, поедает третий блин с красной рыбой. Бред и сюр.
— Точно ничего не будете? — в пятый раз спросил Кайлес. Юля покачала головой, потягивая клюквенный морс — от кофе с трудом, но отказалась, а мартини или коньяк тут не подавали.
— Юлия Андреевна, — пожиратель бандерлогов, наконец, насытился, отодвинул от себя пустую тарелку и нацелился на чашку с кофе, — я понимаю, что вышел за рамки. И нет мне прощения. А давайте, вы меня накажете? — оживился мужчина, подаваясь вперед. Судя по блеску в глазах, наказание он предпочитал с переходом в горизонтальную плоскость. А вот Юля предпочитала трудотерапию.
— Рудники? — предложила.
Кайлес закашлялся, расплевывая кофе.
— И вы туда же, — бросил укоризненно, вытираясь салфеткой, — предупреждаю: я больше мозгами. Мне ручной труд противопоказан.
— А мне вот кажется — очень показан. Но давайте оставим вопрос с наказанием. Случай непростой, да и возраст у вас, — прошлась оценивающим взглядом, — пороть поздно, стыдить бесполезно.
Кайлес нервно сглотнул. Почесал кончик носа и предложил с надеждой:
— Может, я слово дам?
Детский сад, — покачала головой Юля. Еще бы извиниться предложил. Все же излишнее внимание решительно портит любого мужчину.
— Слово вы дадите и не простое, а магическое. Поклянетесь, что не будете воздействовать без моего согласия. И все остальное, что пообещали — исполните. Про слежку здесь забудьте. Хотя бы дома я хочу дышать свободно, это понятно?
Кайлес нахмурился. Уже прикидывал, кто страшнее: Юля или братья.
— Иначе, мне придется порадовать его величество тем, что любимый племянничек может стать угрозой для незыблемости власти и трона.
Мужчина посерел лицом. Нервно дернул, расстегивая, воротник рубашки.
— Как? — выдохнул, и Юля прицельно выплеснула остаток морса прямо в полыхнувшие желтым глаза. Менталист заморгал, точно вытащенный на яркий свет филин.
— Это последнее предупреждение, — спокойно произнесла девушка, игнорируя ошарашенные взгляды посетителей. Хорошо еще на камеру никто не снимал — а то стала бы звездой инстаграм, — еще одна такая выходка, и я разорву все наши соглашения. Я не стану вашей игрушкой, даже ради здоровья матери. Понятно?
Она, конечно, не верила в то, что кузен вынашивает планы по захвату власти, еще и растит себе армию из влюбленных женщин, но надо было как-то приструнить поганца.
Кайлес потянулся за салфетками. Вытер мокрое лицо. Сердито скомкал.
— Никто и не собирался вас делать игрушкой, — проговорил возмущенно, порывисто пригладил волосы, — и ваши домыслы про трон — просто смешны.
Вот только озабоченный вид говорил об обратном. Кайлес боялся, действительно боялся, что его величество, прознав о потенциале племянника, возьмется за него всерьез. И тогда прощай свобода, женщины и Земля.
— Докажите, и мы вместе посмеемся над моей глупостью, — предложила Юля.
Кайлес увесисто, точно кирпич бросил, вздохнул. Круглые глаза округлились еще больше. Сейчас его сложно было принять за человека, и девушка забеспокоилась.
— Хорошо, — принял он решение, — будет вам клятва и все обязательства.
Улыбнулся лукаво, оттаивая и возвращая себе привычный образ:
— Не могу отказать красивой женщине.
У Юли возникло ощущение, что этот раунд она проиграла. Для менталиста она так и осталась «красивой женщиной», а не ассарой. И над этим придется поработать.
— Могу я предложить в качестве компенсации?