Касание пустоты (СИ)

— Ай да Боровский, красавчик же! А покажи еще статьи, — я продолжал ржать.
— И ты в этом участвовал! — Ву ткнул в меня пальцем. — Тут везде ссылки на твое программное обеспечение.
— Извини!
Кофе немного разогнал нейроны в мозгу. Я читал статью за статьей, поражаясь наглости Боровского. Он действительно опровергал все исследования института Эванса, где-то довольно обосновано излагая свою точку зрения и прикладывая результаты собственных экспериментов.
— Так и что, он прав? — закончив читать последнюю статью я поднял глаза на Ву.
— В целом — нет. В одном месте мы нашли свою ошибку в обработке данных. С точки зрения экспериментов у нас все корректно. Но разногласия в научных кругах его статьи вызывают.
— Ему там просто скучно одному, может его сюда позвать и применить энергию в мирных целях?
— Вот уж не надо нам такого счастья. Он в первые же сутки от кого-нибудь огребет. Ну что, тебе полегчало?
— Да. Извини, не выспался.
— Давай теперь покажу, что у нас есть. Я разделил все данные по типам экспериментов и вывел на отдельные мониторы. Чтобы тебе было удобно, выделил разными цветами — каждый цвет означает свой эксперимент: зеленый — переходы сквозь стену без предметов, оранжевый — с предметами в руках, и так далее, вот легенда, — Ву показал на одну из таблиц. — Мы, до сих пор не видим всей картины, вытягиваем каждый кусочек пазла вслепую, а потом думаем, куда его правильно положить. Но выходит интересно.
Он был прав. Выходило интересно. Оказалось, что при пространственном передвижении мы не просто тянемся к нужной нам точке, а сначала открываем разрыв пространства и только после этого начинаем движение в нем. Техники Ву смогли придумать, как процесс перемещений сделать «видимым» и разработали очки, которыми я уже пользовался. С их-то помощью и удалось обнаружить сам факт открытия разрыва. После научились открывать разрывы разных размеров, от маленького, до способного поглотить крупногабаритную технику. Я невольно вспомнил свой эксперимент в курилке Вредена, когда потянулся к кусту. У меня это происходило неосознанно, я даже не замечал, что я что-то там открываю.
Эвансу не давала покоя швабра, и когда обнаружили, что для переходов используется разрыв пространства, стали искать способ проносить через него предметы.
— Ты бы знал, сколько было желающих рискнуть здоровьем! Мы буквально отбивались. Ты же наш местный герой, — Ву явно пытался сделать мне комплимент, но получилось почти наоборот. Я снова вспомнил больницу и заметно погрустнел.
— В итоге, как обычно, все произошло случайно. Кстати, Боровскому можно сказать спасибо. Райли держал в руках планшет, когда пришла очередная статья этого юного дарования, Райли психанул и понес планшет из своей лаборатории в мою… через разрыв. Донес и ничего не сломал по дороге. Тут мы и предположили, что на вещах нужно фокусироваться. Остальное уже было делом техники. Начинали с мелких предметов, но с ними сам видел, есть проблема с визуализацией трека передвижения и сложно понять, как предметы ведут себя в процессе. С большими предметами сначала было страшнее, но зато мы получили и визуально видимый процесс, и понимание, что измерять приборами.
— Круто, — серьезно кивнул я.
— Биологам сейчас есть с чем повозиться. Гипотеза о том, что все эти перемещения связаны с активностью мозга остается, но выделить конкретные сигнатуры, отвечающие за эту функцию мы пока так и не смогли. Ты-то сам, как? Райли говорит, ты как от огня шарахаешься от лаборатории.
— Тебя это удивляет? — я вскинул брови. — Так-то я и Лондона старательно избегал, если ты не заметил.
— Конечно, механика перемещений пока не ясна. Но есть предположение, что в процессе происходит тот самый распад, который мы блокируем психотропами, поэтому лишние детальки из тебя высыпаются при перемещении. Но, с учетом того, что мы научились носить предметы через разрывы, наверное, тебе можно научиться переносить твою руку.
— Нет, — я встал. — Спасибо за лекцию, это действительно очень интересно.
 
— Почему нет? — Ву остался сидеть, но внимательно смотрел на меня.
— Потому что я устал жить в больницах. Устал от этой изматывающей боли. От того, что все, что мне было дорого, осталось в прошлом и нового круга этого ада я не хочу.
— А если получится?..
— Иди к черту, Ву. Мне уже не интересно. Я закрыл для себя эту страницу. Покатаю вас в космос, после возвращения сделаю трансплантацию тканей руки и вернусь к ОБЫЧНОЙ жизни. Детей буду учить в летной академии. Безо всяких чудес.
— А если получится?
Я смотрел на него, не зная уже как донести свою мысль. Ву продолжил:
— Райли сказал, у тебя панические атаки. Может…
— Иди к черту, Ву.
Я вышел из лаборатории. Что же такое, почему все вокруг лучше меня знают, что со мной и как с этим жить. И только я нахожусь в полном раздрае, совершенно не понимая, что делать дальше. Хотя, нет. Это тоже лукавство. Что делать дальше, я очень хорошо понимал. Дальше — пережить экспедицию, долечить руку и вернуться к нормальному существованию.
* * *
Теперь каждое утро Лео выгоняла меня на пробежку, как делала это в резервации. Холодок, пробежавший в нашем последнем разговоре рассосался. Лео снова шутила и тормошила меня. Она была так близко, что мне казалось, в эти моменты мое сердце полностью останавливалось и дышать я тоже переставал. Но я знал, что не могу поддаваться своим чувствам. Лео яркая, талантливая. У нее с ее способностями огромное будущее в институте Эванса. Да и вообще в жизни. Я в своем текущем состоянии не имел никакого права сковывать ее и приземлять на свой уровень. Поэтому я умирал всякий раз, как вдыхал ее запах или ощущал прикосновение ее кожи к своей, но держал себя в руках.
После пробежки я забивался в дальний угол лаборатории и наблюдал за экспериментами. Панические атаки прошли, видимо благодаря тому, что я держал максимально возможную дистанцию между собой и экспериментальной деятельностью.
В предполетные тренировки входили выполняемые на симуляторе занятия по пилотированию корабля. Вот тут я мог полностью отключиться ото всех своих проблем. За пультом я становился собой, меня брал азарт от сложных трасс,
захватывала возможность быстро оптимизировать скачки, менять направление движения. Я забывался, и временами мне казалось, что я действительно несусь через пространство. Правда первые пару дней пришлось приспосабливаться к работе одной рукой, а потом Ву сделал прибор, с помощью которого я смог использовать вторую руку. Этот прибор чутко улавливал движение пальцев на сломанной руке и передавал их на клавиатуру.
Через некоторое время я понял, что почти привык к жизни в институте. Уже проще давалось общение со старой командой. Та пропасть, которую я сам начертил между нами, зарастала с каждым днем. Ребята вели себя, как обычно, я начал замечать, что перестаю дистанцироваться, и уже не против посидеть в компании за обедом, поржать над забавными моментами на экспериментах, или обсудить новые результаты.
Дней через десять я даже решился, наконец, присоединится к вечернему чаепитию в комнате отдыха и удивительно хорошо провел время за разговорами. Когда я уже собирался уходить, совсем поздно, пришел Акихиро. С ним с момента приезда в Лондон, я еще не встречался. Мы обнялись. Он сел рядом, заглянул мне в глаза.
— Как ты Алексей? Я слышал, ты долго поправлялся.
— Да, было дело, — я отмахнулся. — Ты тоже едешь в экспедицию?
Акихиро кивнул.
— А Виктор? Что-то я его здесь не вижу.
Внезапно в комнате стало очень тихо. Акихиро помрачнел. Все смотрели на меня.
— Что? — я растеряно улыбнулся. — Он персона нон грата?
— Алексей… — Акихиро как-то очень нехорошо на меня смотрел. Я почувствовал, как сердце уходит в пятки. — Не знаю даже, как сказать…
Тишина стояла зловещая, от нее пробирал мороз по коже.