Как повергнуть герцога (СИ)

— Я хочу тебя, Монтгомери.
"Я хочу тебя, Монтгомери".
Он ослабил хватку на её плечах, Аннабель придвинулась ближе и поцеловала его в губы.
— Я так скучала по тебе, — прошептала она у его рта.
Аннабель опустилась на колени между бёдер Себастьяна. Его дыхание участилось, когда её изящные пальцы начали развязывать кушак. Себастьян взял её за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Я не могу предложить тебе больше, чем уже предложил.
Её глаза слегка сузились.
— Я знаю.
Она распахнула его халат.
Долгое мгновение в тишине слышались только прерывистое дыхание и потрескивание в камине.
Когда она снова посмотрела на него, её глаза блестели от волнения.
Аннабель наклонилась и прикоснулась губами к его груди, он издал грудной звук, она двинулась ниже, провела ртом по напряжённым мышцам его живота… Правая рука по собственной воле обхватила её затылок.
Она замерла, обдав тёплым дыханием его ноющий член.
— Аннабель…
Она сомкнула рот на его возбуждённой плоти.
Его тело пронзило внезапное удовольствие, и он выгнулся ему навстречу.
— Боже.
Её влажный, горячий рот нежно дарил настоящее блаженство. Себастьян застонал, запутавшись пальцами в её волосах. Он никогда бы не попросил Аннабель об этом, но, видит бог, не раз представлял. Порочные фантазии бледнели по сравнению с ощущениями, которые охватили его сейчас. При каждом прикосновении её языка по венам словно растекалась лава.
Аннабель начала скользить ртом вверх-вниз по всей длине его члена. Себастьян покрылся испариной. У основания позвоночника уже зарождалось знакомое напряжение. С титаническим усилием он отстранился, поднялся на ноги и подхватил её на руки.
Взгляд Монтгомери был прикован к огромной кровати, занимавшей большую часть комнаты. Аннабель прижалась к нему, смущённая и взволнованная тем, как он нёс её, словно награду за победу. Он с величайшей осторожностью опустил её на край матраса, но его глаза горели обжигающим синим пламенем.
Она поёжилась. Вот, что значит быть центром его внимания. Время и здравый смысл вспыхнули искрами и растворились, имело значение только здесь и сейчас, и их взаимная потребность быть вместе.
Монтгомери обхватил лицо Аннабель ладонями, поглаживая большими пальцами уголки её рта.
— Я так хочу тебя, — проговорил он, наклонился и поцеловал.
Поцелуй был глубоким, требовательные губы Монтгомери задавали ритм и дарили удовольствие. Он целовался как мужчина, который знал, что ему не придётся останавливаться. Ему и не придётся останавливаться. В затуманенном страстью сознании всплыло видение: его крепкое тело накрывает её. У Аннабель перехватило дыхание, и она обмякла.
Когда он отстранился, оказалось, что она уже лежит на спине, тяжело дыша, но её ноги всё ещё свисают с края кровати. Халат был расстёгнут и распахнут. Монтгомери нависал над Аннабель, с медленным наслаждением изучая все интимные местечки, которые всегда так интригуют мужчин.
Она должна была возмутиться, попытаться прикрыться. Увы, Аннабель успела позабыть все свои моральные устои, поэтому она вздёрнула подбородок, открывая его взору шею.
Монтгомери перестал улыбаться. Он отступил назад и скинул халат, который с тихим шуршанием упал на пол.
Аннабель сглотнула. Её мог соблазнить один вид его грациозного мускулистого тела, полного жизненной энергии. Его кожа была светлой, поросль волос на груди песочного цвета спускалась по плоскому животу к мужскому органу. В возбуждённом состоянии, напряжённый от желания он выглядел великолепно…
Монтгомери резко втянул носом воздух, и внимание Аннабель переключилось на его лицо. Прищурившись, он уставился на её колени.
— О, — проговорила она, — всё в порядке.
Но Монтгомери уже осторожно поворачивал её ногу, чтобы осмотреть синяки каждый размером со сливу.
— Кто это сделал?
— Никто… Я упала во время ареста, — добавила она, когда он посмотрел на неё с беспощадным выражением на лице.
Аннабель вздрогнула, странным образом возбудившись ещё больше.
 
Она протянула к нему руку.
— Пожалуйста, — прошептала Аннабель, — иди ко мне.
Его взгляд прошёлся по её обнажённому, распростёртому на постели телу, как она и надеялась, Монтгомери отвлёкся, и из его глаз исчезла жажда крови.
Он опустился на колени и припал губами к её голени, к местечку прямо под синяком. Обычно его поцелуи были полны желания и жажды обладания. Но этот казался нежнее, чем прикосновение пёрышка. Благоговейным. Как будто Аннабель — хрупкая драгоценность. Монтгомери запечатлел ещё один поцелуй на её бедре и погладил пальцами чувствительную кожу под коленями. По телу разлилось тёплое и сладостное ощущение. Она почувствовала его язык на внутренней стороне бедра, нежное посасывание, лёгкое покусывание и беспокойно заёрзала на простынях. Другая его рука устремилась к местечку между её ног, Монтгомери развёл пальцами нежные лепестки… обводя большим пальцем её плоть. Аннабель дёрнулась. Он повторил умелый манёвр, её губы приоткрылись в беззвучном стоне. Повсюду, где бы ни прикасались его ловкие пальцы или шелковистый рот, разливался жар. Монтгомери целовал её между ног, ласкал тёплым искусным языком. И она окончательно потеряла голову. Он усердно подводил Аннабель к разрядке, пока её руки не вцепились в простыни, и она с криком не выгнулась ему навстречу.
Аннабель всё ещё не до конца пришла в себя, когда Монтгомери поднялся над ней, упёршись локтями по обе стороны от её головы. Почувствовав его горячий твёрдый член у самого входа в тело, она стряхнула с себя блаженную негу.
Аннабель положила ладонь ему на грудь.
— Пожалуйста.
Он издал сдавленный звук, его красивое лицо напряглось, пока Монтгомери силился держать себя в руках.
— Пожалуйста, не награди меня ребёнком, — быстро проговорила она.
По его лицу пробежала тень. Он кивнул.
Когда Монтгомери подался вперёд, Аннабель ахнула. Она давно не занималась любовью, а его плоть была внушительных размеров. Женский инстинкт воздвиг барьер на пути интимного проникновения.
Он почувствовал её сопротивление и смягчил натиск, его движения стали неимоверно нежными и медленными.
— Не надо, любовь моя, — прошептал он, — просто позволь мне войти… да…
Язык тела Монтгомери противоречил ровному голосу. Аннабель чувствовала под ладонями, как дрожат его мышцы на спине.
То ли от этого, то ли благодаря хриплому шёпоту у её уха, то ли лёгкому прикосновению его щеки к щеке Аннабель, но она открылась ему навстречу, его глаза заволокло дымкой, и он наконец погрузился внутрь.
Монтгомери окончательно завладел её телом и душой, он входил всё глубже, пока не заполнил до конца. Аннабель не сводила глаз с его напряжённого от первобытной муки лица в то время, как он двигался глубоко внутри. Вскоре все существующие границы пали, и мир вокруг перестал существовать. Она почувствовала, как он вздрогнул и вышел из неё, и в тот момент Аннабель опять достигла пика.
Его голова упала в углубление между её шеей и плечом, и Монтгомери тяжело навалился на Аннабель.
Она положила руку на его влажный затылок.
Монтгомери скатился с неё и без сил упал на кровать.
Аннабель проследила за тем, как он пересёк комнату к тазу с кувшином в углу и умылся, а затем вернулся к кровати с влажным отрезом ткани. Она должна была почувствовать себя неловко, наблюдая, как он расхаживает перед ней совершенно обнажённый. И совершенно точно смутиться, когда он осторожно вытирал следы их страсти. Но, судя по всему, Аннабель потеряла стыд где-то между дверью в его комнату и креслом.
 
Она положила руку на живот, куда Монтгомери излил своё семя.
Он сдержал слово. Оградил её от нежелательных последствий. Даже стаду диких лошадей было бы не под силу свернуть Аннабель с пути к экстазу, к которому её подводил Монтгомери благодаря своему талантливому рту, поэтому она могла себе представить, чего ему стоило сохранить способность трезво мыслить. Какой потрясающий, надёжный мужчина.