По грехам нашим. В лето 6733 (СИ)

Суздальское поместье встретило радостью, показным благополучием, отрепетированными командами и не менее отрепетированным исполнением. Спектакль, да и только. Некоторые даже забывали движения и от этого сильно тушевались. Так, один мужик, который проходил мимо меня, забылся, куда нужно повернуть и споткнулся, испуганно поднялся и растерялся куда идти и что делать. Удалившиеся за поворот, якобы по направлению к лугу косцы, остановились и начали разбредаться в разные стороны, только подальше от меня.
Эта «потемкинская деревня» сначала забавляла, но после веселье переросло в раздражение и злость.
— Люба моя, а кто тиун у поместье? — спросил я у Божаны.
Уж очень захотелось плетей выписать за провальное показное выступление. Результат нужен, а не пыль в лицо. Земли хорошие, люди работящие, инвентарь передовой для своего времени — работай и делай прибавочный продукт, да подсчитывай излишки на продажу. Богатей и плати налог, лучше серебром, а для этого — торгуй. Так нет же, нужно выстроить на показ идеальное поселение. Придется дольше разбираться.
Тиуном оказался Симеон — тот самый, что при Вышемире в Речном поселении управлял. Вот никак он не приживется, все с одной должности на другую прыгает, ну не без моей, конечно, подачи. Вроде бы и впитывал новые подходы к ведению хозяйства, вполне сносно руководил поселком Лесным, что достался от Честислава. Но никак не дотягивал до уровня Макария, Мышаны или даже их помощников.
— А пошто его приветили и тиуном наказали быть? — спросил я у жены.
— Так добро работу ладит. И не ведаю я пошто скоморошничать стал, — ответила Божана по девичьи, кокетливо пожав плечиками и сверкнув игривыми глазами — вечер у меня будет жарким, даже с учетом прохлады на улице.
— Боярин, по здорову ли? Не ожидали тебя, кормилец! — начал лебезить подбежавший Симеон, сделав вид, что вот только что заметил хозяина поместья.
— Симеон, не терплю лжи, крамолы також угоды. Токмо правда и дело, — произнес я и потребовал полного доклада.
Что сказать? Любимая, и по совместительству, очень мудрая жена правильно заметила. Работа была проведена гигантская, пока я месил грязь вдоль балтийского побережья, в поместье шла работа. Все поля засеяны, разработаны еще две ляди — что уже предел и выход на границы с другому поместью. Но земли более чем достаточно. Четвертая часть земли была отдана на посев овощей, в основном сахарной свеклы, картофеля и кукурузы. Небольшой огород был под огурцами помидорами, морковью. Бобовые как сорняки обвивали, словно плющ, многие плетни, огораживающие дворовые участки.
Отельное большое дело было сделано в сфере пчеловодства. Поместье обладало ограниченным выходом к лесу, и заниматься бортничеством становилось практически невозможно. Между тем, установка ульев позволила уже поселить чуть меньше двадцати пчелиных семей. Конечно, объемы производства воска и меда пока незначительные и только для местных потребностей, но в этом направлении можно и нужно работать, почин есть, есть и люди, которые способны работать.
Порадовало кожевенное производство, чего не было в должном объеме в Унже. Уже сейчас я могу забрать больше четырех десятков сапог. При отсутствии развитого скотоводства и свиноводства, кожу покупали в Унже и уже тут перерабатывали. Имели мы и свою торговую лавку в Суздале, которая приносила прибыль. И сейчас, оставляя двести гривен серебром на развитие поместья, я заберу три сотни к себе в казну.
Проблем так же было много. Так, все поместье имело только шесть хороших колесных плугов, не более пятнадцати металлических лопат. О граблях, вилах речи и вовсе нет. Те косы, что я видел у мужиков — это все, что есть в наличие и именно их мне решили показать. Местный рацион питания значительно хуже, чем в поместье в Унже и проходилось даже закупать продовольствие в начале лета, чтобы не только травой и корой березы питаться.
— Семеон, я тебя не погоню, ладно дела справляешь, токмо по чести все делай, и храни зерно, что соберешь, за то животом своим ответ держишь, — я постарался изобразить злость.
 
Дальше был отдых. Вот тут любителю показухи не было равных. И усадьба была чистой и ухоженной и баня просторна и недавно переложена, с установкой новомодной печи. Тиун даже нашел трех мамок, которые не отходили от детей, позволяя нам с Божаной наслаждаться обществом друг друга. В какой-то момент я даже подумал, что задолго впервые чувствую, что такое настоящий отдых и умиротворение.
Хорошо, что отправил Лотаря в унжанское поместье, чтобы тот не напоминал о смерти Бера. Осознаю боль утраты, понимаю, что не забуду и найду повод для мести, но хочется жить дальше. Когда несколько раз за весенне-летнюю компанию я стоял в шаге от смерти, еще больше научился ценить каждую минуту своей жизни. Кровь, звон стали, крики идущих на приступ воинов, ржание боевых коней — все позади. Сейчас совсем другая жизнь. Любимая женщина, дети, смех и радость от общения, от которого не бежишь, прикрываясь работой или усталостью, а, напротив, стремишься к нему. Нет телевизоров, телефонов, иных гаджетов — только искреннее человеческое общение.
Три дня прошло в неге, пока о долге и работе не напомнила прибывшая делегация из Унжи.
  
Глава 25. Дружеская встреча
 
Каким образом узнали друзья, что я в Суздале, не знаю. Вероятнее всего, отправленный сразу с нашим прибытием очередной поезд за кожей в Унжу, рассказал, что боярин с боярыней гостят именно у них. Так или иначе, но сейчас степенно, приличествующее традиции, мы с Божаной встречали караваем и сбитнем гостей.
Не было бы официоза при встрече, если бы не три человека, до этого мне не знакомых. Это были два черноволосых молодых, лет так тридцати мужчины с отличным телосложением, воинской выправкой. Их слегка смуглые лица были донельзя суровы и напряжены, чему непроизвольно, приходилось соответствовать. Рядом, но чуть в стороне, стояла молодая, красивая девушка. Она делала вид, что смущалась, но я-то знаю схожие ужимки своей жены, которая на людях показывает кротость, но лишь показывает. Эта красавица так же лишь демонстрировала приличествующее ситуации поведение, но энергия, что переполняла ее непроизвольно, обнаруживалась, то в промелькнувшей искре глаз, то в самоуверенном взмахе рукой, отгоняющей назойливую муху.
Проследив взгляд девушки, я обратил внимание, что объектом, что так украдкой рассматривает красавица являюсь не я, ни дом, ни что иное, как… Ермолай. Именно он, и это наполняло меня радостью — этот человек достоин любви. И пусть эта красавица хоть царица, найдем такой выкуп, что и царство в подарок другу прикупим. Ну и немного было обидно, что не привлекаю внимание красивой женщины даже при первом знакомстве. Нет, она была мне не нужна, но кому не нравиться внимание?
Ермолай же стыдливо отводил глаза, словно мальчишка. Я даже почувствовал его эмоции. Девушка ему явно нравиться, но он этого и боится. Мужчина живет образом погибшей Белы и обвиняет себя в предательстве памяти погибшей жены. Вот и отводит предательские глаза, которые так и норовят вновь что-то высмотреть в девушке. Я улыбнулся, и это не прошло незамеченным, объект внимания Ермолая хмыкнул и демонстративно отвернулся.
— Други моя, может, хвати этого… — прервавший церемониал Ипатий запнулся. — Обряда. Пойдем за стол. Есть, боярин снеди гостей привечать?
Стоявший в стороне Семион стал энергично раздавать распоряжения, и дворовые люди засуетились — кто побежал в холодник, кто выбежал за ворота усадьбы, куда-то направляясь, кто забежал в дом.
 
— Дозволь, боярин, представить сих людей, — Ипатий направил руку в сторону двух мужчин и девушки, единственных в большой делегации, имена которых я так и не узнал, а церемония приветствия длилась уже не менее десяти минут, пора заканчивать это стояния у крыльца.
— Шалва и Иванэ, — высказал я догадку о тех, кто передо мной. — А красная дева кто?
Стоящая рядом Божана, одетая в неудобные массивные одежды, и с улыбкой подающая всем гостям сбитень, попыталась ущипнуть меня за плечо. Даже ущипнула, вот только и мои одежды были плотными и я ничего не почувствовал. А приятно, черт побери! Ревнует голуба! Я улыбнулся любимой, в ответ получил такой взгляд, что стало страшно оставаться рядом с супружницей.