Почувствуй (СИ)

— Где ты была весь день? Я скучала.
— Извини, дорогая. Сейчас я переоденусь, и мы можем поиграть.
— В другой раз, — послышалась со стороны лестницы. — Ты вовремя, едем на ужин.
— Нельзя обойтись без меня? — Устало протягиваю, глаза предательски слипаются, желудок урчит. Непонятно чего я хочу больше, спать, есть, или послать Биркана куда подальше.
— Нет, давай, поднимайся. Тебе привезли новое платье, и колье надень, лишним не будет.
— Это снова прием? Разве ты любишь посещать подобные мероприятия? Тем более мне туда теперь вход закрыт.
— Это просто ужин, вычурный, но ужин. Я не могу быть уверенным, что супруга Ялмаза никого не позовет, а если судить по прошлым визитам, заявляться в их дом не при параде, чревато.
— Братик, я же соскучилась по Кадер, — обиженно протянула Фериде, дергая брата за штанину брюк. — Я хотела раскрашивать с ней фей.
— Пока Кадер будет собираться, я порисую с тобой, хорошо? — Ребенок, добившись своего, радостно побежал в гостиную, доставать раскраски и фломастеры. — А ты не смотри на меня так, будто я тебя на пытку везу, а не на ужин.
— Для меня это и есть пытка, — недовольно пробубнила себе под нос, подходя к лестнице.
— Наверное, такая же, как и общение со мной, — с печальной улыбкой, глядя в пол, замечает Биркан.
— Не так всё плохо, — пожимаю плечами, проходя мимо него. — Ужины всё же приятнее. Они меня не запирают, и не считают своей вещью.
Дом Ялмаза и его жена мне понравились, чего нельзя сказать о нём самом. Он, как человек, посвященный в историю нашего знакомства с Бирканом, относился ко мне соответственно, что освобождало меня от обязанности вести светский разговор.
За столом нас было четверо, мы с Бирканом, и Ялмаз с женой, Зейнеп, как и я, почти ничего не говорила, поэтому, когда мужчины ушли на балкон пить кофе, а мы переместились в гостиную, я напряглась, что мы так и продолжим молчать.
— Благодарю за гостеприимство, — выражаю искренние эмоции, в этом обществе мне гораздо уютнее, чем на любом приеме, на коих я успела побывать.
— Спасибо, что пришли, — улыбается девушка, взглянув на меня своими необыкновенными черными глазами, окруженными длинными, черными ресницами. — Я беспокоилась за господина Биркана.
Зейнеп всего на несколько лет старше меня, ей чуть больше двадцати, её волосы скрывает платок, он же подчеркивает миловидные черты лица, большие глаза слегка подведены. Девушка создает приятное впечатление, и мне даже стало немного обидно, что такой прекрасный человек не счастлив в браке, она никак не заслуживает измен мужа.
— Почему вы за него беспокоились?
— Джан ведь умер, очень жаль его, такая ужасная смерть. Не представляю, каково сейчас его родителям.
— Вы знали Джана?
— О, нет, — девушка слегка улыбнулась. — Только рассказы о нём. Моя кузина много рассказывала о своих друзьях. У неё веселая жизнь, не то, что у меня. Хотя в семье меня называют счастливицей, а её наказанием для нашего рода.
— Почему они так считают?
— Я ведь вышла замуж, сделала так, как хотели родители, а Севиляй иначе воспитана. Её мама, моя тетя, умерла рано, отец сначала жил с дочерью в Стамбуле, она стала совсем, как местные, а потом он вновь женился и передал девочку на воспитание нашим дедушке и бабушке. Она никогда их не слушалась, жила, как привыкла, часто из-за обиды на отца вела себя ужасно. Сбегала из дома, неделями не возвращалась, ходила по клубам, выпивала, встречалась с мужчинами. Но ко мне она хорошо относится, раньше рассказывала о своей жизни, сейчас не может, рассказывать больше нечего. Извини, что говорю о семейных проблемах.
— Ничего, я рада, что вы делитесь со мной, — улыбаюсь, и вместе с тем думаю о Севиляй, может ли она знать что-то ещё? — Ваша сестра встречалась с Джаном?
— Нет, нет. Они просто дружили. Собирались в каком-то подвале, не подумайте, там всё было прилично, она когда-то показывала фотографии. Не очень уютно там было, ни окон, ни дверей, но им нравилось.
В голове тут же щелкнули фотографии из газеты, которую я специально купила утром по дороге в институт, там была странная стена, вполне возможно, что это был тот самый подвал.
 
— Биркан тоже знаком с вашей сестрой? Они все вместе дружили?
— Нет, но там был другой их друг, Сеит, кажется, его я видела пару раз, не очень приятный парень. Приезжал как-то ночью к сестре, они ругались, она плакала, кто-то в доме услышал их, Севиляй перестала кричать, обняла его и он убежал.
— Давно это было? — Внутри всё забурлило, неужели мы близки к разгадке? Я нетерпеливо поерзала в кресле.
— Очень, несколько лет назад, я только замуж собиралась.
— А потом Сеит не появлялся? Или Джан?
— Нет, потом сестру заперли в комнате, дедушка узнал о её похождениях и больше не оставляет без присмотра. Даже её подруги приходить перестали, тоже из той компании, пусть домашние никогда не радовались их приходу, но потом они совсем оставили Севиляй. Йетер была неприятной, очень высокомерной, а вот Себахат мне нравилась. И Севиляй и Себахат хорошие девушки, а вот связались с Йетер и изменились, просто неузнаваемые стали.
— Йетер? Йетер Кара?
— Ты её знаешь? Неприятная личность. Когда они заходили к нам, она мне сразу не понравилась. Отталкивающий человек.
— Они дружили все вместе? Севиляй, Йетер, Джан и Сеит?
— Ещё Себахат.
— Почему они перестали общаться?
— Знаю только про сестру, дедушка, наконец, смог выдернуть её из этого, — черные глаза уткнулись в пол, Зейнеп явно что-то не договаривала. — Но про Джана она всегда говорила только хорошее, и я знала, что он друг Биркана. Захотела, чтобы в дружеской компании он немного отвлекся от переживаний.
— Севиляй тоже расстроилась?
— Она не знает, — произнесла Зейнеп, закусывая губу. Я поняла, что продолжать тему с сестрой не стоит.
— А что она рассказывала о Сеите? Биркан почти не рассказывает о нем, но мне интересно.
— Сестра не говорила, но я поняла, что она была влюблена в него. Их познакомила Йетер, а с той она познакомилась через Себахат. Потом они все подружились, стали собираться. Почти каждый вечер Севиляй сбегала, возвращалась утром. Домашние долго не догадывались о её похождениях.
— Что за Себахат? О ней я никогда не слышала.
— Она жила по соседству, она вместе с родителями прислуживала богатой семье, неподалёку от нас. Мать на кухне работала, отец починкой занимался, а Себахат убирала. У них в семье много детей, пять или шесть. Старший брат после смерти отца украл деньги, на которые их семья собиралась уехать, и сбежал, поэтому они задержались здесь.
— Йетер дружила с человеком не своего круга? Как так вышло?
— Я тоже удивлялась, наши родители тоже не самые богатые люди, не ровня этим Кара, Йетер всегда у нас дома фыркала, якобы всё старомодное, все по старым традициям живут. Но с Себахат она как к равной обращалась, та даже могла её пристыдить, а та успокаивалась.
— Себахат всё ещё работает в доме соседей?
— Их семья уехала, накопили денег, и смогли позволить купить свой дом, они зашли к нам попрощаться, но подруга не зашла, наверное, мать была на неё зла, это было через пару недель после того, как Севиляй посадили под арест.
Стеклянная балконная дверь распахнулась, в гостиную заглянул невеселый Ялмаз, даже не взглянув на нас, он произнес:
— Выходите на воздух.
— Для чего, дорогой? — Мягко спросила Зейнеп, тут же подрываясь с мягкого кресла.
— Я сказал, выходи, значит выходи, — не сдерживая раздражения, проговорил он, стоило жене открыть рот, он разозлился, так, что мышцы напряглись.
Послушно поднялась следом за хозяйкой дома, вместе мы вышли на широкий, каменный балкон, рядом с дверью стоит стол, накрытый ажурной скатертью кремового цвета, и два кованных стула, почти как в нашем кафе, только эти широкие, и покрыты мягкими накидками и подушками, для удобства сидящих.
С моим появлением Биркан встал, подошел к перилам, подзывая меня за собой, Зейнеп села на его место, а её недовольный супруг вернулся на свой стул, и с недовольством отвернулся в противоположную от неё сторону.