Почувствуй (СИ)
Во дворе нас встретил Ферхат, он как всегда молчаливо забрал у меня ключи, бросив Кадер, что-то вроде «Добро пожаловать», не дожидаясь ответа, начал осматривать джип.
— Не поцарапал? А то господин Тунгюч злиться будет, его любимый автомобиль ведь. И чего вам нельзя было на своей машине поехать?
— Эта выглядит внушительнее, — ответил я, вытягивая руку к Кадер, чуть приобнимая её за плечи, из-за чего получил недовольный взгляд. Она попыталась стряхнуть мою руку, но я не обратил на это внимание, и так и не убрал её.
Пока мы шли к дому, наша гостья то и дело смотрела по сторонам, один раз даже остановилась, рассматривая могучие деревья из леса, и мне даже пришлось поторопить её.
Меня порадовало, что внимание привлекла именно природа, а не машины в гараже, или странные статуи, которые не нравились никому из нас, но дизайнер уверял, что в особняках должны быть предметы искусства. Пожалуй, нравились статуи только Фериде, и часто она просила Ферхата перетаскивать их на одну лужайку, чтобы устроить бал или чаепитие.
Мы поднялись по ступенькам в дом, сразу оказавшись в гостиной, и я с некоторым беспокойством наблюдал за Кадер, пока она рассматривала эту комнату, своими сонными, слипающимися от усталости, глазами. Мне хотелось, чтобы ей понравилось, понравилось так, как мне. Это всегда была моя любимая комната во всем доме, здесь объединена и гостиная и столовая и сбоку размещены лестницы.
Из больших окон видно двор, а на большом диване, неподалеку от камина, очень уютно сидеть вечерами, с чаем и книгами, то и дело, поглядывая на ночную природу, а иногда и наблюдая за звездами.
Так же я любил ужинать вместе, когда дедушка откладывает свои дела, но продолжает разговаривать о работе за едой, из-за чего бабушка Мехтебер причитает, а Фериде смеется и просит их успокоиться.
Я хотел, чтобы эта комната произвела впечатление на Кадер, но зачем мне это было нужно, я не понимал. Я с затаенной надеждой посмотрел на неё, и безразлично, будто меня это совсем не волнует, спросил:
— И как тебе?
— Неожиданно. Я думала, здесь будет неуютно, дорогая мебель, пафос, куча картин в золотых рамах и статуи как в саду.
— Всё так и должно было быть, но это лишнее, и статуи в саду появились именно отсюда. После того случая, как дедушка ночью пошел за своей любимой лапшой быстрого приготовления, которую ему запрещено есть, врезался в эту махину и пролил весь бульон и лапшу на дорогущий ковер. Так мы узнали о его пристрастии, и с большим удовольствием вынесли статуи.
— И кто здесь живет? — Спросила девушка, наконец, перестав обхватывать себя руками, проводя пальцем по лакированному столу из темного дерева, расписанного белыми узорами.
— Узнаешь, у тебя будет много времени.
— А спать я где буду? Про ковер ты говорил серьезно?
— Сейчас обойдемся без ковра, а потом в зависимости от поведения. Поднимайся наверх, третий этаж, там всего одна дверь, не ошибешься.
— Ты очень гостеприимный, — съязвила девушка, устало хватаясь за перила лестницы, и со вздохом сделала первый шаг, будто сегодня она прошла пару сотен километров.
— Недалеко, найдешь. Заодно освоишься, — проговорил я, и направился на кухню, но стеклянная, раздвижная дверь, ведущая в сад, открылась, и оттуда вылетела Фериде. Расставив руки в стороны, она прыгнула на меня, и когда я поймал её, обхватила шею руками.
— Что это за девочка? Твоя невеста? Или ты привез мне подругу? — Почти шепотом спросила сестра, поглядывая на Кадер, она замерла на втором этаже при виде малышки.
— Ты ведь говорила, что скучаешь, вот я и купил тебе большую игрушку, — я сказал это достаточно громко, зная, что гостья это слышит, и чуть повернувшись, специально кивнул ей.
Глава 11. Кадер
«Вернее для себя», — подумала я, и двинулась дальше, не желая мешать этой встрече. Где-то в мыслях я надеялась, что это не его дочь, ничего не имею против детей, но меня смутил бы тот факт, что в его годы у него уже есть достаточно взрослый ребенок, и возможное наличие матери этого ребенка в доме, которая явно не будет рада моему приходу. Хотя эти мысли от нервов, умом я понимала, что этого не может быть.
К слову, о местных жителях. Меньше всего меня волновал факт моего пребывания здесь, если бы не другие люди, как они будут реагировать на меня? Я девушка, которую привели в дом мужчины, который не является мне ни женихом, ни мужем, ни близким родственником. К тому же семья богатая и имеет положение в обществе, и для них большой позор оказание подобного гостеприимства, как и для всех остальных людей.
Это может остаться в тайне, если я проведу здесь одну ночь, что казалось мне наиболее вероятным, или же я буду заперта на третьем этаже с одной дверью, кажется, моей спальней будет чердак. А я и не против, всяко лучше, чем ночевать со своим «владельцем» в одной комнате, и тем более в одной кровати.
И следующая волнующая меня мысль, самая важная, что мне делать? Неужели я действительно стану любовницей человека, чье имя знаю меньше часа? Для меня любое тесное общение с молодыми людьми кажется пугающим, сначала я держусь хорошо, общаюсь, шучу, но стоит мужчине проявить ко мне интерес и намекнуть на дальнейшее общение, как всё мое добродушие пропадает. Я смущаюсь, начинаю меньше говорить и максимально отдаляюсь. Я никогда не понимала, что это, может, страх торопиться куда-то? Страх перемен? Или страх быть использованной, брошенной? Сейчас мне и переживать не стоит, я ведь уже должна принять факт, что меня используют и выбросят. Сделают так, как я боюсь, и от чего всю жизнь пыталась отдалиться.
Мой меньший страх исполнился мгновенно, стоило мне ступить на второй этаж, размышления тут же прекратились, в мою сторону шла невысокая, чуть полноватая женщина средних лет.
Я остановилась, не зная, как вести себя. Мне нужно поздороваться. Ну а что дальше? Пройду молча на третий этаж? Гостья, позволяющая себе слишком много.
— Доброго дня, — едва слышно проговорила я, не поднимая на женщину глаз от смущения.
— И тебе, дочка. Ты подруга нашего господина Биркана? — Я кивнула, не поднимая головы, но сделала это не так быстро, так как не сразу вспомнила имя «друга». — Добро пожаловать. Комната на третьем этаже, если что-то понадобиться, найди меня.
— Благодарю, — я, наконец, смогла взглянуть на женщину, и заметила её хитрую, беззлобную улыбку и изучающий взгляд. Она не осуждала меня, скорее интересовалась, кого выбрал молодой хозяин. Я же нашла в себе каплю смелости, и продолжила, — Меня зовут Кадер, а вас?
— Я Чичек, можешь называть меня тётушкой, как это делают наши младшие господа.
Я медленно кивнула, выражая свою благодарность, женщина с довольной, но хитрой улыбкой ещё раз осмотрела меня, и продолжила свой путь.
Я поднялась на третий этаж, схватилась за ручку и распахнула темную, деревянную дверь с прямоугольными стеклянными вставками, ожидая увидеть небольшое помещение с кроватью, возможно заваленное хламом. Но перед моими глазами предстала уютная, обжитая комната, огромных размеров.
Стена напротив двери полностью состоит из больших окон, и стеклянной двери, с выходом на балкон, в середине стоит темно-синий мягкий диван, а напротив него, большая двуспальная кровать, застеленная синим пледом с узором из серебристых ромбов. Сбоку от кровати обнаружилась ещё одна дверь, она вела в ванную комнату, довольно тесную, по сравнению с чердаком, но больше ванной в моем доме. За диваном, возле окна стоит письменный стол из стекла, и рядом с ним два мягких, бархатных кресла, голубого цвета.
На фоне всего этого интерьера я почувствовала себя дешевкой, совершенно не вписывающейся ни к чему из этого, особенно к жизни в подобном окружении.
Может, кому-то это всё покажется обычным, здесь ведь нет чего-то эксклюзивного, выходящего за рамки людских возможностей, это вполне обычная комната людей среднего достатка. А я понимала, что я очень далеко от этого среднего достатка. Я выгляжу как дешевка, потому что я такая и есть, я всегда так чувствовала себя, но никогда не желала признаваться, а теперь, очутившись в богатом доме, в приличной семье, и будучи купленной, будто бы на распродаже уцененных товаров, я приняла это мнение.