Почувствуй (СИ)

— Машину господина Биркана нашли возле леса, там, с той стороны особняка.
— Ближе к делу, — поторопил её господин Тунгюч, зная, что сам не решится произнести это.
— Машина взорвалась. Мне очень жаль, госпожа Кадер, — слезливо проговорила девушка.
— А Биркан? — Спрашиваю я, чувствуя едкую боль в горле и подступающие слёзы.
— Никто пока не может сказать точно, однако, по первым данным это именно его машина.
— Кадер, брат, что умер? — Испуганно спросила Фериде.
Не могу сказать, сколько времени я стояла с каменным лицом, не шевелясь, стараясь не дать себе заплакать. Стараясь отбросить эту информацию. Это всё ложь.
— Нет, — наконец оборачиваюсь я к девочке, обнимаю её, вытираю слёзы с её пухлых щёк. — Биркан не умер. Это ошибка. Слышишь меня? Это неправда. Не плачь.
— Но ведь, Кадер… — произнесла старушка, утирая с глаз слёзы.
— Нет, — резко говорю я, выпрямляя спину. — Пока мы точно не будем знать, никто не будет лить слёз. Всё хорошо.
— Но ведь это машина Биркана, дочка, — со слезами на глазах, прошептал старик.
— Как быстро вы смирились с его смертью. Биркан жив, я знаю это. И пока ничего не ясно до конца, я не позволю хоронить его, — прошептала я, сама едва сдерживаясь от слёз.
— Дочка, — протянул отец, приближаясь ко мне, с явным намерением пожалеть меня.
— Нет. Не жалейте меня. Всё хорошо. Ничего не может случиться.
Я точно знала, если кто-то расплачется, или сделает какой-то жест, чтобы успокоить меня, я точно не выдержу. Удерживать хлипкое равновесие непосильная задача, но кто-то должен взять её на себя.
— Мы не можем поехать на место? Как-то помочь? — Спросила тётя.
— Нет, полиция просила не мешать, а ждать новостей.
— Значит, будем сидеть здесь, и ждать новостей. И никто из нас ни в коем случае не будет думать о его смерти.
Работа с платьем не могла продолжаться дальше, тётушка Айшен пожелала нам удачи и уехала, а все мы остались сидеть в той тесной комнатке, расположившись на длинной, мягкой тахте.
Бабушка Мехтебер тихонько плакала, примостившись на краю кушетки, Фериде прижалась ко мне, пытаясь уловить направление моего напряженного взгляда, я гладила её волосы, надеясь, что она не заметит, как трясутся руки от волнения.
Господин Тунгюч сел в кресло возле зеркала, перебирая руками чётки, раньше мне не доводилось видеть его с данным предметом. Глаза его закрыты, лишь опущенные, широкие брови говорят о его скорби. Много лет назад он потерял сына, что если теперь потеряет и внука?
Отец и тётя сидели молча, они не находили подходящих слов, а я благодарна, что они не стали говорить чего-то неподходящего.
Моя сила, терпение, и вера держались на тонком волоске. Слышу стук сердца, будто оно стучит где-то в голове. Старая рана в затылке начинает ныть. Едва сдерживаюсь, чтобы не заскулить от боли и страха.
Если он был в той машине…Нельзя об этом думать. Я не выдержу. Пожалуйста, перестань, с ним ничего не произошло. А что если? Это ведь моя вина. Только моя. Все неприятности в его жизни появились после моего появления.
Я должна была уехать, сразу после больницы, должна была уехать. Или выйти за Эрдала, путь бы я стала его жертвой, но ею не стал бы Биркан.
Это всё моя вина.
Эрдал. Он ведь должен что-то знать. Может, это всё только предупреждение? Или просто совпадение? Я должна позвонить ему, должна заставить его ответить за всё.
Встаю на ноги, все подняли головы, ожидающе глядя на меня, они следят за каждым шагом, движением. Подхожу к комоду, где оставила телефон.
«Игра закончилась» — гласит сообщение.
Возвращаю смартфон на место, кажется, слишком громко, внимательные зрители вздрогнули, и кто-то ахнул.
Не тороплюсь оборачиваться к ним, смотрю в стену, заливаюсь беззвучным, истеричным, не то смехом, не то истерикой. Моё лицо видит только господин Тунгюч. Мы с ним переглядываемся, он медленно прикрывает глаза, и едва заметно кивает головой.
Получив разрешение, выхожу из комнаты.
— Она что-то узнала? — Беспокойно спрашивает бабушка. — Скажи мне, она узнала?
 
— Дайте девочке спокойно вздохнуть, — шепчет старик.
Я прислонилась к двери, пытаясь успокоить дыхание, продолжаю слышать разговор за стеной.
— Он умер, да? Мой мальчик умер? — Продолжает плакать старушка.
— Перестаньте, прошу вас. Мы будем молиться, сделаем всё необходимое, — произносит отец.
— Дедушка, братик умер? Что случилось?
— Я похоронила своих детей, своего мужа похоронила, — закричала бабушка Мехтебер. — Мой мальчик, теперь это случилось с ним.
Шарахаюсь от двери, мне срочно нужно на воздух. Ещё немного и я начну задыхаться.
Прохожу несколько шагов, перед моими глазами стоит Биркан. Наша первая встреча. Вчерашний вечер, наш разговор до полуночи. Я ведь даже не попрощалась с ним. Не сказала этим утром, как люблю его.
Почему я не проснулась? Почему я не встала, не приготовила ему завтрак? Почему не проводила до двери, как раньше? Почему именно сегодня, я не проснулась?
Почему, почувствовав тревогу, не остановила его? Почему не позвонила ему? Я ничего из этого не сделала, и теперь уже никогда не сделаю.
Не замечаю, как натыкаюсь на Сарихин, приходиться несколько раз моргнуть, чтобы увидеть её, и незнакомую мне женщину рядом с ней.
— Госпожа Кадер, мы как раз шли к вам, — стеснительно проговорила девушка, она явно не хотела беспокоить меня.
Кто эта женщина? Она знает что-то о Биркане? Она из полиции? Или из больницы? Или она спасла Биркана, вытащила его в последнюю минуту из машины?
— Кто вы? — Едва слышно спрашиваю я. Будто если я повышу голос, все узнают, что я сломалась.
— Ты не узнаешь меня? — Рот приоткрывается сам, перевожу вопросительно-недоуменный взгляд с женщины на Сарихин. Девушке стыдно, она жалеет, что привела её, в такой неподходящий момент. — Кадер, доченька.
Я нервно смеюсь, прямо в лицо своей матери.
Я больше не могу. Если этот безумный день продолжится, и я не умру сейчас же от инфаркта или из-за рецидива старой травмы, то точно сойду с ума.
Такое ощущение, будто у меня в голове есть точная граница, если идти по этой полосе, то всё в порядке, но сейчас я чувствую, как всё больше отклоняюсь в неправильную сторону.
Не могу здесь находиться, не могу произнести и слова, обращенного к этой женщине, не могу даже хорошенько взглянуть на неё, мне нужно скрыться ото всех, хоть на несколько минут мне необходимо спрятаться.
Продолжая не то скулить, не то истерично посмеиваться, отрицательно мотаю головой, прохожу мимо них, срываюсь на бег. Выбегаю на задний двор, прямо к тому лесу, рядом с которым взорвалась машина, сбоку от которого Йетер пыталась отравить меня.
Прямо в свадебном платье падаю на землю, прислоняюсь лбом к царапающей коре дуба, делаю несколько глубоких вдохов.
Моя душа рвётся, слёзы жгучими струйками орошают мои щёки. Одновременно мне нестерпимо больно, и вместе с тем я ничего не чувствую. Разорвавшаяся часть моей души постепенно погибает.
  
Глава 72. Биркан
 
Страх. Ненависть. Злость.
Одни из немногих чувств, какие я смог разобрать в этот весьма необычный момент. Предположить, что могло произойти что-то подобное, мы не могли, однако были готовы ко всему, по этой причине мне и удалось спастись.
В день встречи с Эрдалом он явно дал понять, просто так он не остановится, в этой войне будет проигравший, мира ждать не стоит. Кадер стала для него не просто сбежавшей от него невестой, к коей он питал немыслимые чувства, теперь она — предмет спора, награда за победу.
Этим она и нравилась ему, сначала не обращала на него внимания, была равнодушна, более того, влюблена в другого человека, и он включился в эту игру, будучи человеком азартным. У него было много женщин, денег, возможностей, и вот перед ним появилась новая цель, когда-то та же самая причина столкнула нас с Кадер лицом к лицу.