Единственная любовь

— Нет, — вслух произнесла девушка, — я не должна о нем думать. Не должна.
Ровно в восемь Бет сидела в столовой за отдельным столиком со своей нанимательницей. Комната была заполнена больше чем наполовину, гости в отменных нарядах, от длинных вечерних платьев до экзотических ковбойских одеяний.
— Как отдохнули? — осведомилась миссис Мэйс.
— Спасибо, отлично. Я в общем-то и не устала, — солгала Бет. — Не знаю, какой у меня будет график, но я привыкла работать сверхурочно.
— Здесь нет установленного графика, — улыбнулась миссис Мэйс. — Все зависит от того, сколько у нас гостей. Конечно, в сезон мы все работаем больше, но это возмещается летом. Надеюсь, вы пробудете здесь достаточно долго, чтобы насладиться этим сполна!
— Возможно, вы захотите избавиться от меня раньше.
— Вряд ли я ошиблась в вас. Вы мне нравитесь, Бет, и я надеюсь, что и вам понравится у нас.
— Уже нравится настолько, — призналась Бет, — что я боюсь проснуться и обнаружить, что это был сон!
После ужина девушка вместе со своей работодательницей вышла на улицу. Из-за спины доносились звуки музыки и смеха, затем топот по полу множества ног, отстукивающих ритм кадрили. Слышался мелодичный мужской голос, руководящий движением пар:
— Берем девушку за руку, кружим ее, топаем ногой!
— Это Сэм, — сообщила миссис Мэйс. — Он отлично руководит кадрилью.
— Надеюсь, мне не придется этим заниматься? — спросила Бет и облегченно вздохнула, услышав отрицательный ответ.
В молчании они шли вдоль бассейна. Фонари освещали темную воду и часть кустарника, но большая территория была не освещена. Лишь вокруг освещенных лампами столиков стояло несколько стульев. Небо было синим до черноты. На нем кое-где сияли звезды, в сухом воздухе пустыни казавшиеся необыкновенно яркими и большими. Было заметно прохладнее, чем днем, и Бет порадовалась, что взяла с собой жакет.
— Я люблю пустыню ночью, — призналась миссис Мэйс. — Она словно оживает.
— Она кажется такой унылой, — пробормотала Бет.
— Подождите, вот узнаете ее получше… Как только это произойдет, вы тоже попадете под ее очарование, как я когда-то.
— А вы всю жизнь здесь прожили? — не подумав, спросила Бет и тут же поспешно извинилась: — Простите, пожалуйста, я не имею права расспрашивать.
— Боже милостивый, девочка моя, мы здесь так не церемонимся! Но не надо обижаться, если я тоже проявлю любопытство. — Миссис Мэй остановилась и глубоко вдохнула. — Я приехала сюда тридцать лет назад. Здесь ничего не было похожего на то, что ты сейчас видишь. Никаких ранчо-пансионатов, никаких туристов. Только дикая земля и дикие люди. Хотя, пожалуй, слово «неприрученные» подходит больше.
— И вы обосновались здесь?
— Да, мы оба полюбили эти места. Здесь и умер мой муж. Восемь лет назад. Я потеряла всякий интерес к делу и решила продать ранчо. Я бы и продала, если бы не Уайатт Хардинг. Он был хозяином соседнего ранчо и заставил меня понять, что бегство ничего не решит. Вот я и осталась.
— Наверное, он очень вами гордится, — сказала Бет, хотя на самом деле ей хотелось задать множество совсем других вопросов.
— К сожалению, он не дожил до того, чтобы увидеть все это. Умер через полгода после смерти моего мужа. А ранчо теперь управляет его сын. Тоже очень успешно. Чудесный молодой человек.
Радуясь, что темнота скрывает румянец, заливший ее щеки, Бет усилием воли заставила себя не задавать вопросы, которые так и рвались с языка. Женился ли Дэнни? Давно ли он знаком со своей невестой? Она так же богата, как и он?
— Теперь моя очередь расспрашивать, — улыбнулась миссис Мэйс. — По словам Билла, вы сирота.
— Да. Но у меня есть двоюродная сестра. В Нью-Йорке я жила с ней.
— Ах да, Лоис. Я как-то встретилась с ней, когда заезжала в офис к Биллу. Красивая девушка с печальным лицом.
— Печальным? — Бет поразилась.
— Да. Словно она пыталась справиться с неудавшимся романом.
Ошарашенная проницательностью женщины, Бет поняла — ей придется быть очень осторожной, чтобы не выдать собственные эмоции.
 
— Точно так же и вам нет смысла это скрывать, — добавила миссис Мэйс. — Вы ведь тоже бежите от мужчины, верно?
— Да.
— Тогда вы не могли выбрать лучшего места. Через полгода, начиная с сегодняшнего дня, вы даже имени его не вспомните!
Уныло размышляя, как бы заговорила нанимательница, если бы знала, что мужчина, которого, по ее словам, Бет должна забыть, — тот самый, кого минуту назад она назвала «чудесным», Бет пробормотала что-то невнятное и отчаянно принялась искать другую тему для разговора. Но в голову ничего не приходило, там царили тоска и пустота.
— Не будьте такой несчастной, — посоветовала миссис Мэйс. — Никакая боль не длится вечно, можете мне поверить. А теперь идите и поспите как следует. Утро вечера мудренее.
Бет втянулась в новую работу быстрее, чем ожидала. Поначалу ей было тяжело разговаривать со всеми гостями, но это скоро прошло. К концу месяца она не терялась, когда надо было представить гостей друг другу, устроить вечер бриджа или канасты, которые оказались любимыми играми тех, кто не хотел принимать участия в кадрили, устраивавшейся дважды в неделю, или ночных походах на повозках по пустыне.
Постепенно и почти незаметно для себя она начала набирать утерянные за время болезни килограммы, бледность уступила место легкому румянцу, волосы, выгоревшие на солнце, сияли словно золотой нимб. Но одно обстоятельство омрачало ей жизнь. Бет не удалось забыть Дэнни. Хотя она старалась. Изо всех сил. Может, это из-за того, что пансионат находится близко к ранчо Дэнни? Рано или поздно им все равно предстоит встретиться. Но хотя Бет признавала, что это было бы наилучшим выходом, все же чем позже это случится, тем лучше она сможет контролировать свои эмоции.
Закончив завтрак, она вернулась к своим обязанностям. У Сэма был выходной, и Бет провела часть утра в приемной, делая звонки для гостей и встретив несколько вновь прибывших.
Как обычно, день был прекрасный, небо васильково-синее, воздух жаркий и сухой, над головой золотым шаром висело солнце. В бассейне плавали взрослые и дети, а молоденькие официантки метались от одной группы людей к другой с подносами холодных напитков и бутербродов. Как же эти клиенты ели!
— Вы можете набрать для меня номер телефона? — раздался беззаботный голос.
Бет вернулась на землю и увидела девушку приблизительно своего возраста и роста. На этом сходство заканчивалось. Волосы у девушки были цвета воронова крыла, кожа оливковая, а полные алые губы выдавали испанское происхождение.
— Вы будете разговаривать отсюда, — спросила Бет, — или мне перевести звонок в ваш номер?
— Отсюда, пожалуйста. Вы англичанка, верно?
— Да. Мне никак не удается избавиться от акцента.
— И не стоит. В Штатах к нему относятся хорошо.
— Назовите, пожалуйста, нужный вам номер, — пробормотала Бет.
— Пять-пять-девять-три. Попросите любого, кто ответит, передать мистеру Хардингу, чтобы он захватил мои солнечные очки. Я забыла их вчера у него в машине, когда он забирал меня из аэропорта.
Радуясь, что столешница скрывает дрожащие руки, Бет набирала номер. Неужели эта девушка — невеста Дэнни? Но если так, почему она остановилась здесь, а не у него дома? Сразу же за этими мыслями нахлынул страх, что Дэнни может сам взять трубку, и от волнения она ошиблась последней цифрой — пришлось набирать заново.
— Побыстрее, пожалуйста, — поторопила девушка, — а то он уедет.
Склонив голову, Бет снова набрала номер и почти дозвонилась, как вдруг девушка радостно вскрикнула и побежала к выходу.
— Можете не дозваниваться! — крикнула брюнетка. — Он уже здесь!
Бет вжалась в кресло. Слишком поздно бежать в кабинет. Ей придется найти в себе мужество пережить это.
— Милый, — услышала она голос девушки, — как умно с твоей стороны догадаться, что это мои очки!
— Поскольку за последние двадцать четыре часа ты была единственной девушкой в моей машине, догадаться несложно, — последовал веселый ответ.