Кровавые сборы (ЛП)
Торо и его пятеро воинов рассыпались веером, низко и быстро двигаясь по лужайке, как бесшумные тени, скользя перед лицом восхода солнца, приближаясь к дому молниеносными шагами.
Эмилиано застрелил одного часового из своего автоматического пистолета «Ругер» с глушителем. Один выстрел, громоздкий глушитель почти коснулся основания черепа цели, и маленькая пуля 22-го калибра прошла через кость и мышцы, задев ствол мозга.
Второе убийство Торо совершил сам, накинув петлю из фортепианной проволоки на голову молодого человека и туго затянув ее вокруг его горла. Проволока глубоко впилась, перекрыв ему дыхание и выпустив Ниагару крови, когда солдат некоторое время боролся в хватке Торо, наконец расслабившись и умерев.
Группа Торо обошла дом, не встретив больше сопротивления, и они нашли служебный вход в задней части. Орнелас выходит в свет, подумал кубинский воин. Давно пора, чтобы кто-нибудь вернул его к мрачным реалиям их бесконечной войны за свободу.
На войне казнили предателей, да. Но иногда, при наличии возможности, судебный процесс мог быть поучительным.
Они прошли через служебный вход, ворвавшись в помещение, совмещенное с кухней и кладовой, Хуанито шел впереди, его «Узи» выискивал цели. Он нашел их на кухне, еще троих пистольеро, поглощавших завтрак перед тем, как сменить своих товарищей, несущих наружную вахту.
За мгновение до того, как все погрузилось в хаос, Торо узнал одного из мужчин, бывшего последователя, который перешел на сторону Орнеласа, соблазненный его обещаниями активных действий и материального вознаграждения.
Охранники шарили в поисках оружия, быстро и профессионально рассредоточившись веером. Хуанито зарычал и нажал на спусковой крючок своего маленького израильского автомата, прочесывая кухню слева направо и обратно, изрешетив кастрюли и сковородки, пробив микроволновую печь и холодильник 9-миллиметровыми пулями «парабеллум».
Он поймал одного из охранников, отступавшего через смежный дверной проем, и помог ему добраться туда пылающей восьмеркой, которая рассекла ему позвоночник и унесла его прочь. Вторая фигура отделилась слева, пригнувшись за обеденным столом, когда он наводил пистолет на небольшие силы вторжения, но он был недостаточно быстр. Еще одна очередь из «Узи» снесла ему лицо с чем-то меньшим, чем хирургическая точность, разбросав мозги по стене.
Третий человек действительно успел выстрелить до того, как оружие всех шестерых захватчиков обрушилось на него, открыв огонь как один и отбросив его назад, изрешеченного, истекающего кровью соломенного человечка, внезапно лишившегося всякой жизни.
Они пронеслись мимо человеческих руин, теперь лишенные преимущества внезапности, зная, что могут наткнуться на что угодно за дверью кладовой. Чего Торо не совсем ожидал, так это роскошной гостиной в комплекте с изогнутой лестницей, ведущей на верхний этаж, и спальнями. Все было из твердого дерева, темного, мятого бархата, ковер был достаточно глубоким, чтобы в нем можно было спрятаться, если лечь на живот.
С лестницы приветственно прогремел выстрел дробовика, и отделение Торо рассыпалось, прячась за богато украшенными предметами мебели. Мано был медлителен, и второй выстрел из дробовика застал его на полпути, сбив с ног и развернув, прежде чем бросить лицом вниз на ковер. Он был мертв еще до того, как упал на пол, и из своего укрытия Торо уже мог видеть, как кровь маленького сольдадо впитывается в нейлоновую ткань.
Над ними и в другом конце комнаты стрелок становился чересчур самоуверенным. Он показал себя, ища другую цель. Это была его последняя ошибка. Торо поднял пистолет. 45 он нанес, быстро прицелившись вниз по стеклу и выжав двойной удар, в то время как Хуанито выпустил очередь из своего смертоносного «Узи» с другой стороны комнаты.
Стрелок был распят на стене, оставляя за собой длинные потекшие следы, когда он соскальзывал прочь, в конце концов кубарем скатившись вниз и приземлившись неопрятной кучей у подножия лестницы.
Торо и его выжившие в спешке взбежали по лестнице, быстро поднимаясь по ней. Они были готовы к опасности, но последний стрелок застал их врасплох, появившись из-за угла лестничной площадки второго этажа и ударив почти им в лицо никелированным револьвером, который у него был.
Хуанито получил пулю между глаз, еще одну в кадык, умер прежде, чем его палец сжался на спусковом крючке, разрядив магазин «Узи» последней, длинной неровной очередью. Он забрал с собой стрелка, изрешетив мужчину прямо на месте и сметя его прочь. Его работа была выполнена, маленький Хуанито рухнул лицом вниз на ступеньки, его «Узи» застрял под его безжизненным телом, когда он падал.
Они брали спальни одну за другой, обрушиваясь на каждую по очереди, пока не добрались до того, что явно было комнатой хозяина. Торо с размаху пнул дверь, и они отступили от открытого портала, ожидая вспышки огня, которой так и не последовало.
Комната была пуста, смятая постель и разбросанное ночное белье свидетельствовали о том, что их жертва была здесь всего несколько минут назад. Не говоря ни слова, Эль Торо начал быстрый обыск комнаты, заглянул под кровать, в примыкающую мраморную ванну, вышел на веранду, с которой открывался вид на бассейн сзади.
Ничего.
Кубинский спецназовец нахмурился, когда вернулся в спальню, но выражение его лица сразу изменилось, когда он увидел складывающиеся дверцы шкафа. Быстро подойдя к шкафу, он поднял автомат 45-го калибра, обхватил его обеими руками и выпустил три патрона на высоту пояса через двойные дверцы.
Это была азартная игра, но его цель была верной. Сдавленный вскрик из глубины чулана вознаградил его, и Торо закрыл щель, широко распахнув дверь, больше не боясь, что Орнелас может представлять какую-либо физическую угрозу для его людей.
Предатель забился в угол шкафа, спрятавшись среди, возможно, пятидесяти дорогих на вид костюмов. И Торо не нужно было спрашивать себя, откуда взялись деньги на эту одежду, на этот дом. Орнелас продал свой народ и свою честь, продал себя тому, кто заплатит больше, как путана на улице… и ему пришло время начать платить свои взносы.
Торо наклонился к шкафу, схватил в пригоршню волосы своей жертвы и выволок его на середину комнаты. Теперь Орнелас хныкал, плакал, как человек, боящийся смерти, когда она постучала в его дверь. Он переводил взгляд с одного лица на другое, постоянно возвращаясь к Торо, все еще боясь заговорить, хотя ему явно хотелось молить о пощаде.
За него говорил Торо.
«Встань, Рауль», — рявкнул он. «Пришло время познакомиться со своими людьми».
22
Дон Филипп Сакко беспокойно заерзал на заднем сиденье серебристого «Роллс-ройса». Сакко хотел сигару, но боялся, что у него затрясутся руки, если он попытается ее зажечь. Он скорее сделал бы все, чтобы подавить это желание, чем позволил бы своим солдатам увидеть его нервозность накануне битвы. Поэтому он успокоился и стал ждать приказа, который подтолкнул бы его к бою, как какого-нибудь младшего наемного убийцу.
С ним в «Роллс-ройсе» было шесть пистолетов: по одному с каждой стороны от него сзади, пара на откидных сиденьях и еще пара спереди. Все они были вооружены до зубов, их руки держались поближе к оружию в кобурах, им не терпелось воспользоваться им. Они были настроены убивать, чертовски верно, и желали этого так сильно, что могли попробовать это на вкус.