Изгнанник на цепи (СИ)

Торопыжка был в простом белом кимоно, перетянутом черным поясом, и стоял на песке босиком. Я же в полном «городском» наряде, включающем в себя шерстяной плащ до щиколоток и… с мечом. Последний вызывал интерес и замешательство у всех, кроме судьи, тот деловито проверял, чтобы мы не протащили на арену чего-либо не заявленного. Такового не нашлось. Мой выбор на бой состоял из условий «легкая броня и меч», Ятагами же собирался закономерно использовать техники.
— Вы не имеете права использовать внутреннюю энергию, — с этими словами на моём запястье защелкнулся узкий кожаный браслет со стразами кристаллов. Сигнализатор. Только у меня, Шо вместо этого получает предупреждение, что он не имеет права хвататься за мой меч, если я его выроню в бою, а также использовать для любых целей мою одежду, если я её лишусь в ходе поединка. Последним мне задается вопрос — почему мое лицо и волосы подозрительно поблескивают. Объясняю судье, что нанесена огнезащитная мазь. Он согласно кивает — подобное вполне приравнено к «легкой броне».
Наступает время последних слов. Шо бледен, глубоко дышит, определенно старается сосредоточиться. Встаем с ним на расстояние полутора метров друг от друга. Между нами жужжит протезом зорко наблюдающий за руками обоих судья.
— Я сожгу тебя, — говорит Ятагами быстро и нервно, — а затем сделаю сэппуку. Прямо тут. А затем глава рода снимет с Иеками статус заложницы. Вот так вот, Эмберхарт-кун. Вот как это кончится.
Меряю его взглядом. Отворачиваюсь и… совершаю небольшой «поклон при знакомстве» по направлению к сидящему на отдельном балкончике мрачному мужику. Брови того на долю секунды прыгают вверх, затем он, спустя несколько секунд раздумий, поднимается с места и совершает точно такой же поклон в мою сторону. Балкончики со студентами разражается негромким обсуждением, а Шино сидит, прикусив губу от волнения. Поворачиваюсь к сопернику, оповещая судью, что готов к бою. Тот разводит нас с Шо на расстояние в двадцать метров.
Долго всё это. Уже хочется курить.
Сигнал. Взяв меч наизготовку, быстрым рваным шагом иду к противнику. Качаюсь и дергаюсь, старательно выверяя свои движения. Читал когда-то давно в первой жизни о страшном искусстве «качания маятника»… понятия не имею, что это такое. Цель ясна — сблизиться, не дав противнику попасть по мне чем-нибудь жгучим. У Ятагами задача обратная, он быстро двигает сомкнутыми руками, выполняя пальцами какие-то сложные жесты. Воздух между нами поддёргивается рябью, мне в лицо пыхает жаром. Морщусь, прикрывая лицо предплечьем свободной руки, отпрыгиваю назад.
— Тебе стоило выбрать револьвер, Эмберхарт-кун! — звучит юношеский голос из-за сплошной пелены перегретого воздуха.
Обхожу на почтительном расстоянии японца по кругу, собранный и готовый ко всему. Он силён, сумел поставить круговую защиту на очень приличном расстоянии от себя, метров пятнадцать в диаметре! Меня же пока интересует другой вопрос — насколько я его чувствую? Ощущается Шо вполне, но только из-за того, что его внутренняя энергетическая система работает на полную катушку. Пойдёт.
— Ты раньше убивал, Шо-кун? — фамильярно интересуюсь у противника, тут же резко дергаясь в кувырок, чтобы пропустить над собой какой-то бесформенный огненный сполох, окатывающий спину волной жара аж через всё надетое. Противник, перед тем как ответить, еще раз азартно старается приложить меня той же техникой, вынуждая совершить прыжок с лежачего положения, совмещенный с перекатом. Опасный трюк с мечом… и выхожу я из него с тлеющими ботинками.
— Я — не убийца! — доносится выкрик из-за стены жара, — Я не ты!
— Тогда не учи меня тебя убивать!
Бегу вдоль сплошного круга яростного жара. Он теперь легко определяется — песок арены в этом месте спекается, меняя цвет. Шо приходится постоянно вертеться, не выпуская меня из фокуса внимания, но это ему явно не мешает. Он творит еще два «всполоха», от которых я без проблем уклоняюсь — слишком уж они небольшие. Энергия внутри противника внезапно вспыхивает маленьким солнышком, он скручивает свои пальцы с потрясающей скоростью, а жар от невидимой стены внезапно рывком слабеет. На бегу подношу свободную руку к шее.
 
Сейчас!
Приём зеленоволосого — огонь в виде птицы с размахом крыльев метра три! Анимации у приёма никакой, но меня это сейчас совершенно не волнует, так как выйти из-под удара не выйдет!
Бросок, рывок, прыжок.
Взрыв.
Она еще и взрывается!
Меня отшвыривает чуть дальше, чем я планировал, провозя лицом по песку. Сплевываю песок и вскакиваю, перехватывая рукоять меча. Нужно двигаться. У самой границы вновь набирающей силу стены жара валяется раскаленная добела сетка, ранее прятавшаяся внутри моего плаща, брошенного мной на птицу. Серенит «ирландской паутинки» дестабилизировал плетение Шо, но сдетонировавшая энергия разнесла предмет одежды. Очень жаль, я планировал использовать плащ как тайный щит, надеясь, что он поможет мне справиться с несколькими приёмами противника, а он «ушёл» за один.
Меняем тактику. Банально отбегаю подальше от окруженного жаром японца. Да, это игра на истощение, это бы понял даже полный тупица. Дела у моего противника, кажется, не очень — интенсивность его энергетики после «птички» солидно упала. Всё, кончился?
Черррт! Вспыхнул! Назад не успею!
Огненные серпы. Много, слишком много. Быстрые, злые, летят неровно и не прицельно, вращаются! Десятки серпов!
Встав боком, бешено машу мечом перед собой, стараясь попасть по каждому из замеченных серпов. Понимание, что большинство летит мимо, ничего не значит по сравнению с чувством смертельной опасности. Техники не выдерживают прикосновения серенита в сплаве меча, но их детонация не проходит бесследно, тепловые удары следуют один за другим.
Стою, дышу как загнанная лошадь. Напротив меня, в двух десятках метров, занят тем же самым Шо. У меня три пропущенных — нехороший черный след на левом боку, от которого распространяется по телу «гудение», намекает, что мне нужно будет лечить большой ожог на весь торс. Срываю жилетку, на которой Эдна и Камилла ослабили швы так же, как и на плаще. Рубашка черная и дымится. Мелочи. Куда хуже себя чувствует немеющая левая нога — там серп, пройдя ниже колена, разрубил и поджарил мясо. Неглубоко, но… снова хромать… черт. Третье же самое легкое, но и самое обидное — меня резануло краем серпа по правой щеке, дергающейся сейчас, как припадочная.
Рейко меня сожрёт.
Сдираю рубашку, обертываю ей рукоять раскаленного меча, и ковыляю к покачивающемуся в трансе противнику. В другой руке обрывком той же рубашки держу дымящуюся жилетку. На всякий случай. Пока иду, в голове проносится ироничная мысль — парень выдал нечто, на голову или две превосходящее умения студентов, которые они демонстрируют в академии. Ну да, если подумать, то там вряд ли будут показывать всё, что знают, но тем не менее — с такими силами я уже совсем не удивлен, что он такой дурак.
Может себе позволить.
«Всполох». Он смог из себя его выжать. Сквозь подступающую боль я чувствовал его энергию, она была лишь на гран мощнее, чем у меня, но Шо сумел собрать эти крохи на еще одну полноценную боевую технику, тут же брошенную им в меня.
Я встретил её ответным броском жилетки.
К черту такие приключения.
Подхожу. Один взмах мечом. Можно идти домой. Точнее ковылять, медленно и печально. За моей спиной слышится шорох упавшего на песок тела. Бросаю взгляд на главу рода Ятагами — мужчина демонстративно неторопливо встает с места, разворачивается и делает несколько шагов, чтобы начать рассматривать нечто, лежащее за пределами арены-стадиона. Рядом с ним стоит слуга, держащий весьма характерный чемоданчик. Он смотрит туда же, куда и его господин. Что-то мне подсказывает, что слуга с этим плоским чемоданчиком на песок арены сегодня не ступит.
 
Шум от зрителей практически не слышен. Мне не до того.
Позже мне расскажут, как Шо, которому я отрубил ноги по линии коленных чашечек, лежал и рыдал, глядя на спину своего далекого родича и главы клана, так и не повернувшегося к нему, пока служба арены не увезла раненного в больницу. Никакого сеппуку, честь семьи не затронута. У Эмберхарта нет претензий к роду, в котором имел несчастье родиться дурак.