Изгнанник на цепи (СИ)

— Вот это, Ваше Величество, — с нажимом произнес Роберт Эмберхарт, — Вот это — лучшее, на что мы, я и вы лично, можем рассчитывать после смерти. Ядро, в котором находится Искра… может быть, пара волокон Плода, определяющих жалкие обрывки нашей памяти. Печальная участь, небытие и перерождение, вот наш с Вами посмертный удел. Мы растворимся в Реке, как делают это бесчисленные мириады душ… А вот это…
Шарик рывком вырос десятикратно. Окружающее его пламя стало ярче и активнее, начав немного резать глаза.
— …вот это есть мы сейчас, до момента трагической смерти, — продолжал своеобразную лекцию граф Роберт, — Плод. Все наши знания, память, характер. Мысли, планы, надежды и мечты. Всё, что есть я или вы. К чему я повторяю эту детскую лекцию? К тому, чтобы напомнить Вам, какая именно душа была нам нужна. Подобные требования сильно ограничили арсенал влияния, сир.
— Хочешь сказать, его нельзя было сломать? — едко выдохнул едва отнявший губы от стакана король.
— Здесь? На территории Англии? — насмешливо уставился на гостя Эмберхарт, заставляя венценосную особу что-то негодующе пробурчать в стакан с алкоголем.
— Ты мог отправить с ним контро… — нашедший выход в словесной баталии монарх был совсем непочтительно прерван своим вассалом, поднявшим руку в останавливающем жесте.
— Ваше Величество, предлагаю договорить потом, — с коротким полупоклоном попытался оправдать свой резкий жест лорд, — Алистер только что вошёл домой. Очень скоро он будет здесь. Нам необходимо… освежить атмосферу в кабинете.
После неохотного кивка своего гостя и повелителя, остроносый и смуглый человек решительным жестом распахнул высокое окно собственного кабинета, позволяя напоенному влагой штормовому ветру ворваться в тепло и уют прокуренного кабинета. Через несколько минут поверхность большого зеркала, стоящего у письменного стола, заволновалась, пропуская сквозь себя молодую копию Роберта Эмберхарта — высокого юношу, левую щеку которого украшали два больших пересекающихся шрама.
Молодой человек мрачно огляделся в поисках отца, но первым делом взгляд его карих глаз упал на сидящего у камина шатена, нацепившего на лицо расслабленную полуулыбку.
— Ваше Величество? — чуть неуверенно произнес юноша.
— Здравствуй, юный Эмберхарт, — ответил ему король, — Проходи, присаживайся. Нам втроем следует о многом поговорить…
  
Глава 1
 
Когда гладкая отражающая поверхность за моей спиной вновь застыла, став неотличимой от обычного зеркала, я сделал единственное, что мог, хотел и считал совершенно своевременным. А именно — с силой швырнул зажатый в руке чемодан в угол кабинета и разразился самыми черными проклятиями, что знал по обеим жизням. Богохульства и сквернословия отлично совмещались как с мыслями, бегающими как горящие хомяки, так и с хождением по кабинету.
Приличных слов у меня не было. Слит! Слит всухую! Эти два… человека, два существа, которых я большую часть своей сознательной жизни полагал основой своего будущего, работы и благополучия, буквально списали меня со всех счетов! Вместо оказания мне так необходимой в чужой стране поддержки, нужной мне для выполнения ими же поставленных задач, я просто выкинут как паршивый приблудный щенок! Наивность имя мне, а также глупость и бездарность! Не предвидеть подобное мог только натуральный пятнадцатилетний папенькин сынок, которым я, как считал ранее — никогда не был!
Из зеркала на меня свирепо смотрел худощавый и высокий смуглый тип с резкими чертами лица и длинным острым носом. Мне и так сложно было дать всего пятнадцать по внешнему виду, так еще и этот шрам… Шрамы. Глубокий «чистый» вертикальный разрез от меча убийцы, идущий от виска, пересекался с рваным горизонтальным, от уголка губ до самого уха. Получил я их почти одновременно, сначала поймав лицом и грудью брошенными в меня сюрикены, а спустя минуту — и удар коротким мечом. Не сказать, что об этом приключении я жалел, как и о полученных ранениях, но в данный момент, в душевном раздрае, внезапно пожелалось, чтобы отец все-таки разглядел ребенка в том, кого он…
 
— Сэр Алистер, с возвращением. Я услышал шум…
Слова принадлежали моему дворецкому, Чарльзу Уокеру, заглядывающему сейчас в кабинет. Высокий сухопарый англичанин имел невыразительное малоподвижное лицо и блеклые водянисто-голубые глаза. Уокер более всех ранее известных мне людей напоминал эталонного английского дворецкого, хотя эту работу он получил впервые у меня. Большую часть жизнь сей достойный джентльмен провел на юго-западе Европы, снабжая жителей мусульманского Халифата пулевыми и осколочными отверстиями в организмах. Этим Чарльз и зарабатывал на кусок хлеба с маслом своим детям, пока не решил сменить профессию на более мирную. С последним ему не особо повезло, так как заслуженному ветерану подсунули меня.
Не то чтобы я рвался навстречу приключениям, скорее наоборот. Но если ты четвертый сын могущественного лорда, то ты и ведешь себя как сын этого самого лорда, не взирая на номер в очередности наследования. А это вызывает определенную негативную реакцию у окружающих, которым куда как удобнее считать тебя никем.
— Мистер Уокер, будьте добры собрать в большом зале всех, кроме мистера Баркера, немедленно. У меня есть новости, не терпящие промедления.
— Как будет угодно, сэр.
Спустя пять минут все немногочисленные обитатели особняка уже стояли передо мной на отполированном до блеска паркете зала. Заложив руки за спину, я разглядывал их, понимая, что большую часть из присутствующих вполне вероятно вижу в последний раз.
Анжелика Легран, моя боевитая горничная. Высокая девушка спортивного телосложения, гордая носительница забавной копны рыжеватых кудряшек. Изначально наши отношения едва не зашли в тупик благодаря злословию и коварству моей собственной сестрички, но затем, благодаря решительным действиям с обоих сторон, они выправились в куда лучшую сторону. Единственным досадным минусом этих прекрасных отношений я бы мог считать навязчивое желание горничной украдкой снабдить меня достаточным количеством гранат или иного вида взрывчатки… но такой вид заботы мне даже нравился, несмотря на все сопутствующие последствия.
Азат ибн Масаваль Исхак Аль-Батруджи — старик-халифатец, спасенный нами с Уокером от голодной смерти на улицах Токио. Человек-загадка, представитель странной секты… или народности, выступающей против вечно текущих конфликтов на границах Халифата. О нем мне пока было известно лишь то, что ко всем своим многочисленным талантам, ярко дед проявил лишь два, показав себя как первоклассный повар с разносторонним образованием и неплохой снайпер.
Эти трое, включая Чарльза Уокера, представляли из себя бастион, в котором сэр Алистер Эмберхарт мог расслабиться и даже почувствовать себя дома, впервые за эту недолгую вторую жизнь. То, что я собирался озвучить, несло в себе крайне большой риск этого бастиона лишиться, но поступить иначе, в угоду своим собственным желаниям и страхам, я не имел морального права.
Камилла и Эдна — двое существ, более всего похожих на обряженные в униформы горничных девочек лет 14-15-ти, сверлили меня одинаковыми взглядами белых глаз с крошечными точками зрачков. Бледные, худенькие, с белыми до прозрачности волосами, убранными в одинаковые конские хвосты, они могли вызвать приступ умиления с первого взгляда, озноб со второго, вопль ужаса или страдания с последнего. Они обе давно уже весьма относительно принадлежали к роду человеческому, и я бы даже был бы рад от них избавиться, но…
 
…не судьба. С другой стороны, именно они сейчас и могут оказаться спасительной соломинкой для утопающего, так как останутся со мной в любом случае.
Последняя из присутствующих была девушка совсем небольшого роста, который с лихвой компенсировался столь многим, что хотелось бы наоборот. С любопытством рассматривающая меня коротышка могла похвастать огромными серыми глазами, чрезвычайно внушительным для ее габаритов бюстом, чудовищной энергетической мощью и неумеренно жизнерадостным характером. Иеками Рейко, моя однокурсница, подруга, а также будущая невеста (что могло измениться) и заложница рода Эмберхартов, едва находила себе место от нетерпения услышать, что я собираюсь сказать.