Очень долгое путешествие, или Инь и Ян (СИ)

— Прости, мне очень неловко от этого. Но я даже представить не могла, что где-то эти события происходят по-настоящему.
Я помолчала. Геральт молчал тоже.
— Ужаснее всего то, что я знаю, что будет дальше. В общих чертах. Но теперь я не могу принимать решения за тебя.
— Несказанно рад это слышать, — язвительно отметил он.
— Весемир наказал никому не рассказывать про будущее. Но это гнетёт меня.
— Знание будущего — опасный подарок. Весемир прав.
— Так своего-то будущего я не знаю. И не знаю, правда ли то, что я знаю, и изменится ли то, что я знаю, от того, что я здесь.
— Ты сама себя запутала, — Геральт остановил Плотву и спешился. — Некоторые вещи уже изменились, например, в жизни Матея. Не забивай голову — есть Путь, он ведёт, следуй ему. Всё просто. А мой Путь говорит, что пора перекусить.
Мы распрягли лошадей и устроили обед. Геральт лежал на земле, смотрел в небо сквозь качающиеся кроны и жевал травинку. Я последовала его примеру. Ничего нет, будущего нет, есть только тот миг, когда ты лежишь и смотришь в небо.
— Эй, подъём! — я не заметила, как задремала. — Вставай! Пока лошади отдыхают, по плану рукопашный бой.
Я нехотя поднялась, помотала головой, сгоняя дрёму. А ведь так хорошо всё было! Скинула куртку.
— Меня почти не учили чистому рукопашному бою, только в дополнение к бою с оружием.
— Во-первых, не всегда нужно убивать, а иногда даже совсем нельзя, — менторским тоном начал Геральт. — Во-вторых, оружие тебе не всегда будет доступно. Поэтому правило номер раз — бей или беги, и ты должна с первого намёка на драку знать свой план. С твоим весом и силой бежать — лучший выход. Забудь о том, что сможешь легко уделать мощного мужика, а тем более двоих. Каждый вечер ты будешь отрабатывать удары.
— Но где?
— На седле. Подвесишь седло, основные удары я покажу. А теперь запомни правило трёх «Г».
— Трёх Геральтов?
— Нет, — усмехнулся ведьмак, — Глаза, Горло, Гениталии. Что-то одно будет всегда открыто. Начнём с глаз.
По команде Геральта я подошла, взяла его голову в ладони и приложила большие пальцы к векам.
— Спасибо за массаж, но я не это имел в виду. Жми на глаза. Сильнее! Это не мыльные пузыри, им не так-то легко причинить вред.
Щупать лицо постороннего человека было ужасно неловко и страшновато. Под пальцами чувствовались упругие глазные яблоки.
— Когда будет нужно, хватаешь так и давишь на глаза, что есть мочи. Эй, полегче!.. Ни один противник сразу после этого не сможет нападать, а у тебя появится время. А потом вот так хватаешь голову и коленом в нос.
Геральт хлебнул воды из фляги.
— Теперь горло. Потрогай кадык. У тебя его нет.
Я протянула руку.
— Он твёрдый.
— Да, и удар в него кулаком, ребром ладони, чем угодно тоже сработает отлично.
— Перейдем к гениталиям? — весело спросила я.
— Ну уж нет! Тут будет только теория. В любом случае попасть в пах не так просто, как кажется. Будешь отрабатывать удары на седле. А теперь уклонения и перемещения.
Мы кружили по поляне, Геральт нападал, мне нужно было отклоняться и контратаковать.
— Не бей в торс, с твоими ударами это как минимум бесполезно. И в живот тоже.
Пресс у ведьмака был каменным.
— А вот в лицо, если попадёшь, особенно в нос, или боковым в ухо — то хорошо.
После тренировки мы двинули дальше. Потянулись походные дни. В лесу, кроме мелкой дичи, нам не встречалось ни хищников, ни чудовищ. Порой мне казалось, что едем мы в глуши в какой-нибудь Калужской области, а не в Каэдвене.
Каждый вечер и каждую стоянку я отрабатывала удары руками и ногами на несчастном седле, пока Геральт отдыхал у костра. На дневном привале у нас был спарринг.
— Уже лучше… чем ничего, — прокомментировал как-то ведьмак.
На седьмой день Геральт стал вести себя осторожнее. Мы больше не разжигали костров.
— Мы сближаемся с трактом, — пояснил он. — Заночуем у Шаэрраведда, завтра выйдем к реке.
Я вела Тучу след в след за лошадью Геральта, и незадолго до заката мы добрались до первых развалин легендарного города эльфов, о котором я читала в книгах.
 
— Геральт, а можешь показать мне Шаэрраведд?
— Хм-м… вообще, это не лучшая идея. Там мы можем напороться на эльфов. С другой стороны, насколько я знаю, все они ушли в долину Понтара, — ведьмак задумался. — Слезай на землю, пойдём.
Спешившись, мы повели лошадей под уздцы. Закатное солнце высвечивало мрамор руин, между которыми, взломав камень, выросли могучие деревья. Растения поглотили развалины, и каменные глыбы скрылись под травой и мхом.
Мы осторожно пробирались вперёд, пока не достигли полуразрушенной колоннады. Прошли в обвалившуюся, вросшую в землю арку с узорчатым орнаментом. Геральт повёл рукой.
— Тут.
По центру в руинах между колоннами угадывались очертания чаши фонтана. Вода нашла себе другой путь, струилась по мозаичным обломкам и огибала насыпь, на которой цвёл пышный куст, усыпанный белоснежными розами. Плети увивали белую мраморную плиту с изображением прекрасного юного лица — Аэлирэнн, легендарной эльфийской предводительницы, которая повела за собой молодых эльфов в последний бой. Геральт молча указал на барельеф.
— Когда-то я был здесь с Цири, — тихо произнёс он. — Она просила разрешения сорвать розу.
Он смотрел мне в глаза. Я покачала головой.
— Эти розы цветут здесь не для меня. Может быть и для Цири, но точно не для меня.
Геральт кивнул. На ночлег мы расположились неподалёку от фонтана. Солнце ещё не зашло, а по другую сторону небосвода уже сиял белый круглый диск луны.
Мы наскоро перекусили, спустилась ночь. Вокруг стояла полная тишина, не пела ни одна птица, ветер не шевелил листву. Я улеглась, завернувшись в одеяло, около седельных сумок, Геральт сел медитировать.
***
Проснулась я внезапно и привстала, не понимая, что произошло. Встретилась глазами с Геральтом. Ведьмак приложил палец к губам.
Со стороны фонтана лилось, будто приплывало по воздуху, пение. Спросонья мне показалось, что поёт ангел. Высокий голос переливался, мелодия струилась, и это было самое прекрасное и самое печальное, что я когда-либо слышала.
Я приподнялась на лежанке и вопросительно мотнула Геральту головой в сторону источника пения. Он колебался секунду, потом кивнул и бесшумно встал.
Тихонько мы пробрались к фонтану. Ведьмак задержался, разглядывая барельеф, и в белом свете луны я увидела, что по мраморному лицу Аэлирэнн текут живые слёзы. Мелодия была уже близко и доносилась откуда-то снизу.
Перешагивая обломки, Геральт осторожно направился вокруг фонтана. Махнул мне рукой, подзывая. Между колоннами за кустами орешника скрывался ведущий вниз провал. Голос раздавался оттуда. Геральт спустился первым, подал мне руку, и по обрушенной лестнице мы пробрались в подземный зал под фонтаном.
В неверном свете луны, просвечивающей через проём, угадывались на стенах высеченные фигуры эльфов. Один держал у губ флейту, дама с ниспадающими волной волосами занесла кисть над мольбертом. Тонконогая лань брала яблоко из рук юноши с острыми ушами.
По всей ширине дальней стены тонким слоем текла вода, собиралась на полу и сквозь трещины просачивалась вниз, а на водной плёнке на стене, как на экране, лунно светилось изображение стройной девушки в тонкой тунике. Сложив руки на груди и обратив вверх лицо, она пела.
Мы стояли неподвижно и слушали. Наконец, песня оборвалась, эльфийка повернула к нам голову. Это была Аэлирэнн, девушка с барельефа.
— Ты не сорвала розу… — мягким певучим голосом произнесла она. — Только тот, кто побывал в других мирах и теперь не находится целиком в этом, может услышать моё пение и увидеть меня под полной луной. Не так ли, Gwynbleidd?
— Да, я был в других мирах.
— И ты, юная Айни…
— Яна, — поправила я и получила пинок от Геральта.
Серебристый смех эхом прокатился по залу.
— Твой огонь скрыт, но он есть, — эльфийка помолчала. — Настанет день, и тебе придётся дать ему выход.