Причины полюбить тебя вновь (СИ)
При слове «дочка» на моем лбу, наверное, выступил пот. Дыхание спёрло. Я понимала и знала, что Макар Андреевич гостиницу часто называет дочкой. И уже давно к этому привыкла. Но в данной ситуации, когда здесь рядом с нами находился Саша, внимательно слушающий каждое слово, а теперь еще и держащий в руке рамку с фотографией, на которой были изображены Настя и Арина, слова о «дочке» звучали совершенно иначе.
Пришлось взять себя в руки и отстреляться сухой информацией о гостинице.
— Мы только недавно встали на надежные рельсы, Макар Андреевич. Статусность и репутация гостиницы растёт, персонал тщательно подобран, работает на высшем уровне, гостиница уже два года приносит стабильно растущий доход…
— Вот и я думаю, что такая корова самому нужна, — перебил меня Макар Андреевич и обратился к Саше, который всё это время не сводил с меня взгляда. — Ну, Александр, ты услышал наше решение. А вот по поводу развития туризма я бы с тобой обсудил кое-что. Интересно мыслишь.
— Может, кофе? — спросила я, просто надеясь уйти отсюда, чтобы отдышаться.
— Давай, — кивнул Макар Андреевич. — Кстати, поговорили о дочке, и о Насте вспомнил. Как она? Давно не видел.
— Всё хорошо, — встала я с кресла и подошла к двери. — Она, кстати, сегодня здесь со мной.
— Да ты что?! — обрадовался Макар Андреевич и тоже встал, подойдя вместе со мной к двери. — Опять у твоего психованного манерного поварёнка торчит?
— Перестаньте. Валеру хвалит весь город. Многие ради его ланчей специально к нам приезжают.
— Во времена пошли, Саня? — усмехнулся Макар Андреевич. — Я таких Валер в молодости палкой по всему городу гонял, а их сейчас хвалят. Пойдем тогда спустимся. Дед Морковка по мелкой соскучился. Заодно поговорим в почти деловой обстановке. Не будем отжимать у Руфины кабинет.
Саша, немного подумав, перевел взгляд на меня. Чему-то кивнув, встал, наконец, с моего кресла и вышел из-за стола. Поправил ворот белой рубашки и подошёл к двери. Молча открыл, пропуская меня вперед.
Под трёп Макара Андреевича мы спустились на первый этаж и дошли до нашего небольшого, но очень красивого ресторана, убранство которого многие считали дорогим и богатым.
Я пригласила мужчин присесть за самый уединенный столик и удалилась в кухню, чтобы сообщить официанту о заказе.
— Мама, смотри! — крикнула Настя, едва увидев меня. — Мы печенье делаем!
Настя ложкой подхватила тесто и тянула его до тех пор, пока у нее не выпрямилась полностью рука.
— Вкуснотища! Умница моя, — приобняла я ее и чмокнула в макушку поверх колпака. — А там Макар Андреевич в ресторане. Тебя ждёт.
— Дед Морковка! — Настя спрыгнула со стула, забыв о том, что занималась тестом.
Валера тяжело вздохнул, но не стал комментировать.
Когда Насте было два года, я впервые привела ее в гостиницу. Тогда мне ее тоже не с кем было оставить: в садике был карантин, а Арине нужно было в школу. Я привела ее с опаской, прятала за стойкой администратора и украдкой от Макара Андреевича, который тогда бывал в гостинице каждый день, водила ее в кухню покушать. Конечно, он понял, что я привела с собой на работу ребенка. И вместо того, чтобы отчитать, что плохо выполняю свои обязанности, постоянно отвлекаясь на дочь, мужчина забрал Настю в свой кабинет, заказал с водителем игрушки и вкусняшки, а меня отправил работать и не волноваться. С тех пор он и стал для Насти, а затем и для всего персонала дедом Морковка, потому что для Насти оказалось проще выговорить «морковка», чем «Макар».
Через несколько минут, сняв фартук, чтобы не запнуться об него, Настя в поварском колпаке торжественно вынесла в зал ресторана чашечку кофе на подносе специально для любимого, хоть и не родного, деда. Кстати, «дедом» его называть попросил он сам. Я долго настаивала на имени и отчестве или, хотя бы, «дядя», но Макара Андреевича не переубедишь.
— Привет, дед! — крикнула Настя на весь ресторан. Хорошо, что еще утро и посетителей практически не было.
— Привет, кнопка моя! Домовёнок наш! — а это уже Настино прозвище. Потому что в гостинице она бывает так часто, что знает абсолютно всех и всё. — Иди обниму!
Настя быстро поставила кофе со стороны Макара Андреевича и протянула руки, обхватив мужскую шею руками.
Я поставила кофе для Саши и отошла в сторону, сжав пальцами обеих рук телефон, чтобы хоть чем-то унять нервную дрожь. Он даже не смотрел на меня, а меня, всё равно, всю изнутри колотило.
— Сахар, — деловито произнесла Настя и щипцами закинула один кубик в чашку Макару Андреевичу. — И тебе, — произнесла она, потянувшись с кубиком к Сашиной чашке.
— Мне не нужно, — остановил он ее, накрыв свою чашку ладонью.
— Невкусно же, — поморщилась Настя, посмотрев Саше в глаза. — Горько.
— Мне нравится, когда горько, — ответил ей Саша, стараясь изобразить подобие улыбки.
Каким же сухарём он стал за эти годы…
— Давай мне второй кубик, Настюх. Вкуснее будет, — подбодрил ее Макар Андреевич.
— А тебе больше нельзя. Сам же знаешь, что жопа слипнется, — деловито изрекла дочка.
— Настя! — шикнула я нарочито строго, а самой стало смешно от того, как громко рассмеялся Макар Андреевич, схватившись за живот.
— Во даёт! Молодец, Настюха!
— Я сейчас вернусь. Только никуда не уходите, — тыкнула дочка маленьким пальчиком в сторону каждого из мужчин.
Те молча кивнули и проводили взглядом убегающую в кухню Настю.
— Мне бы такую внучку. А мои всё не торопятся рожать. Карьеру, видите ли, делают в столице.
— Это логично, — выронил Саша сдержано. — Прежде всего нужно суметь обеспечить себя, а потом уже решать хватит ли на ребёнка.
— Да это-то понятно, — махнул рукой Макар Андреевич. — Просто это уже старческое — хотеть внуков. Опять детских смех в доме, изрисованные или ободранные обои… Раньше думал, когда мои уже выросли, что снова добровольно на это не подпишусь, а сейчас сам же их и тороплю запросами о внуках. Совсем дед стал… Да, звезда моя? — подмигнул мне босс.
— Вы на себя наговариваете, Макар Андреевич. Ничего вы еще не дед.
— Вот. Ешь, — Настя вернулась с кухни с небольшим блюдцем с печеньем, аромат которого уже витал повсюду. Поставила печенье ровно перед Сашей и пальчиками придвинула его ближе, когда Саша никак не отреагировал на угощение. — Кушай-кушай. А-то пьёшь горький кофе. Невкусно же. А печенье вкусное. Я сама стряпала. Вкусно. Честно-честно.
— Спасибо, но я не голоден, — с легкой улыбкой ответил ей Саша и пригубил свой кофе.
— Да ты не бойся. У тебя жопа не слипнется. Ты же в кофе сахар не добавлял. Так что тебе печенье можно, — настояла Настя, придвинув блюдце еще ближе к нему.
Переступив через себя, я наклонилась к Сашиному уху и тихо произнесла.
— Съешь хоть одну, — от знакомого мужского аромата снова закружилась голова. Саша слегка повернул ко мне голову и заглянул в глаза. Очень близко и очень прямо. — Пожалуйста, — выдохнула я едва слышно.
Саша вновь вернул внимание к Насте. Несколько секунд посмотрел ей в глаза и, наконец, взял одно печенье с края блюдца.
— Вкусно, — сказал он, чуть надкусив.
— Приятного аппетита! — широко улыбнулась Настя.
— А мне-то можно печенье? — вопросил Макар Андреевич.
— Только одну. Самую маленькую. Вот эту, — выбрала Настя и вложила ему в ладонь печенье.
— Копия жена моя. Что дома жру ограничено, что у себя в гостишке, — хохотнул босс.
Мужчины разговаривали около двух часов в углу ресторана. Меня больше не звали и не просили что-либо прокомментировать. Почти всё это время рядом с ними крутилась Настя, навязывая и принося те блюда, которые сама готовила.
К моему облегчению, Саша больше не отказывался от того, что она подавала. Просто кивал и соглашался, чтобы избежать волну аргументов, которой Настя может снести.
А в один из моментов, когда я в очередной заглянула в кухню и не нашла там Настю, Валера сказал, что она ушла в зал со своим перекусом.
Я хотела узнать, чем именно она решила перекусить, но застыла в проходе в кухню, так и не дойдя до столика.