Мой Февраль (СИ)

Он ушел в левую сторону квартиры, а я пошла в правую. Дверей между комнатами не было, только спальни закрывались. А так, дорога из гостиной в столовую, а потом и на кухню шла сквозь широкие междверные пространства — арки. И все комнаты были в одной цветовой гамме.
Я набрала 8, и тихим извиняющимся голосом попросила приготовить обед. Мне предложили несколько блюд, и пришлось выбирать практически наугад — я никогда не жила в таком доме и не ела в мишленовских ресторанах. Потом я с трудом разобралась с кофемашиной, и еще с большим трудом нашла чашки. Потом мне перезвонили с кухни и обговорили десерт. А потом позвонила мама:
— Бруки, они снова звонили, — она опять плакала. — Папу забрали в больницу — у него гипертонический криз, опасаются инсульта. Ник, правда, уже лучше. Девочка моя, что же делать?
— Не знаю, — я тихо заплакала. — Ты, главное, будь с папой и с Никки, а я что-то придумаю.
— Детка, хоть ты и зарабатываешь неплохо, но такие деньги…
— Мам, я достану деньги, — говорила я, сама понимая, что ничего я нигде не достану.
— Они сказали, что Индия уже у них на крючке, — по тону мамы, было понятно, что она не хотела мне этого говорить, но не сдержалась. — Я не хотела этого говорить, — подтвердила она мои догадки, — но ты должна знать.
— Боже, — мне пришлось сесть. — Мам, папе не говори.
— Не скажу, — она всхлипнула.
— Я позвоню, — сказала я, и после еще пары фраз мы попрощались. Как раз вовремя, потому что явились Эй Джей и Алекс, а за ними мужчина, представившийся Дэйлом Стивенсом, адвокатом, и уже потом приехал муж Алекс с другом Феба — Биллом.
Алекс сразу увела меня и Эй Джей в свою комнату, где я, обливаясь слезами, снова рассказала, что произошло в жизни нашей семьи.
— Хватит реветь, — Эй Джей решила все взять в свои руки. — Ты скора глаза не откроешь, что скажет Бен?
— А какого хрена ты вообще ему позвонила? — спросила я. — Я б на такси домой доехала, плюс, зачем ты ему меня навесила? Он. Теперь, как воспитанный человек, думает, что что-то мне должен. А он ничего не должен, это мои проблемы! И я их решить не могу, твою мать!
— Все сказала? — Эй Джей приняла свою любимую позу. — Я ему только сказала, что у тебя проблемы, он сразу спросил, что нужно сделать.
— Потому что мой брат такой. Он всем хочет помочь, — проговорила Алекс, и если бы взгляд мог сжигать, то Эй Джей испепелила бы ее за долю секунды.
— Мне помочь нельзя, — я подошла к такому же окну. — Нам помочь нельзя. Они угрожают Индии.
— Кто такая Индия? — в дверях оказался муж Алекс.
— Моя беременная сестра, — ответила я, глядя в окно. — Она на последних неделях.
— Хреново дело, — сказал почти толи сенатор, толи конгрессмен. — И какого хрена твой отец пошел к таким людям?
— Потому что он никогда с такими не общался, — ответила, и снова заплакала. — Где взять деньги? Как я справлюсь?
— Я решу твою проблему, — рядом с мужем Алекс появился Бенджамин Феб, который уже успел сменить одежду на футболку и домашние мягкие фланелевые брюки. — Но только, если ты согласишься на мое условие.
48
Вот она — банальность. Как в глупых женских романах, я попала в ситуацию несчастной героини, задолжавшей, или оказавшейся родственницей тому, кто задолжал крупную сумму. И вот теперь появился наглый и самоуверенный богач, готовый выплатить долг, но с условием…
— Какое? — спросила я полушепотом. Вокруг образовалась такая тишина, что были слышны звуки Центрального парка и Централ Парк Вест.
— Сначала согласие, подтвержденное официально, а потом расскажу, — он уперся плечом в дверной проем и скрестил руки на груди. Вид у него был божественный — даже в обычной домашней одежде он выглядел, как модель. Хотя о какой обычной одежде я говорю? На губах его блуждала легкая улыбка, но я была настолько растеряна и сбита с толку, расстроена и взвинчена, что в голове моей была абсолютная каша, и его улыбка не вызвала у меня никакой реакции. Я просто смотрела на него, как глупышка, тщетно пытаясь вытащить из себя хоть какую-то фразу. Как всегда положение спасла Эй Джей.
 
— Э нет, парень, — разведя руками, сказала она. Это было неожиданно, и вывело меня из состояния прострации. — Мало ли, что у тебя за больные фантазии, — на этих словах Феб приподнял бровь. — Может, ты ее рабыней захочешь сделать, или там, например, грушей для битья.
— Да-да, — менее уверенно присоединилась Алекс. — А что, если…
— Достаточно, — холод в голосе Бенджамина принудил всех подняться на ноги, в том числе и меня. — Оставьте нас.
— Но…, - Эй Джей сложно было остановить всегда, а уж когда она заводилась, и подавно.
— Я жду, — Феб оттолкнулся от дверного косяка, и слегка развернулся, чтобы девушкам было легче выйти.
— Брук, детка, тебя можно оставить наедине с этим варваром? — взяв меня за руку, Эй Джей наклонилась к моему уху и прошептала: — А то, вдруг… Он тебя того…
— Можно, — я рассмеялась, и толкнула ее плечом. — Спасибо, Эй Джей, — подруга поняла, за что я ее благодарю. Ее поддержка, ее шутка, помогли мне немного расслабиться, а моим мыслям перейти в иное русло. Конечно, было страшно соглашаться на что-то, не зная на что. Но было и любопытно. То, что я соглашусь, было решено сразу, как только он предложил. В сложившейся ситуации в семье не было никого, кто бы мог все разрешить. Папа в шоке, мама без работы, Никки молод еще, Индия беременная. Оставалась я. А я все, что могу сделать — сделаю.
— Если что, мы здесь, — сказала Алекс, проходя мимо Феба, и грозно посмотрев на него. Это выглядело комично, и глупо, о чем не преминул сказать мужчина:
— И ты примчишься на коне спасать принцессу от грозного дракона? — его рот скривился в пренебрежительной ухмылке, но и это его не испортило. Феб, как не крути, был идеальным мужчиной. — Иди уже, спасительница, хренова.
Алекс хмыкнула, мотнула головой, и вышла, закрыв за собой дверь. Лучше бы она этого не делала. Я осталась в закрытом пространстве с человеком, которого пыталась избегать и хотела.
— Двери? — мой голос дрожал. — Здесь же нет дверей.
— В спальнях есть. Никто не хочет быть застигнутым в самый разгар сексуальных игр, — он пожал плечами. Я покраснела, и, отвернувшись от него, подошла к окну, за которым расположился центральный парк, с пока еще голыми деревьями.
— Здесь летом красиво, наверное, — пытаясь взять себя в руки, сказала я. — окна открываются?
— Бруклин, — оказывается, Феб подошел очень близко. Его дыхание пошевелило мои волосы, а руки опустились на плечи. Он развернул меня к себе, как безвольную куклу. — Ты же уже все решила.
— Да, — не поднимая глаз, ответила я. — И ты знаешь, что. И почему, тоже знаешь. У меня нет выхода. Моя семья — хорошая. И родители хорошие. Просто так случилось, — я снова заплакала. — Так случилось.
— Да, малыш, — он прижал меня к себе. — Я и не думал, что они плохие.
— Давай свои документы, — выпроставшись из его рук, я постаралась быть не слишком грубой. — Даже, если ты сделаешь меня рабыней, даже если грушей для битья, у меня все равно нет другого выхода.
— В данной ситуации ты права. И я этим с радостью воспользуюсь.
— Пользуйся, — я вытерла слезы и отошла от Феба. — Давай документы.
— Тебе не интересно, что в них написано? — я пожала плечами. — Совсем?
— Ты сказал, что не скажешь все равно, так зачем интересоваться, — где-то засмеялась Алекс, и я ей позавидовала. Вот бы мне так легко жить дальше. Вот бы закрыть глаза — открыть, а ничего этого не случилось, и я праздную новый год в кругу семьи. — Давай уже все решим, пожалуйста. И, — я подняла руку, когда он хотел что-то сказать, — я благодарна тебе за помощь. Не важно, что мне придется сделать, я благодарна тебе. Не знаю, что было бы, если бы ты не согласился помочь.
— Вас бы по одному сделали бы инвалидами, но деньги пришлось все равно отдать, — спокойно сказал Феб.
— Наверное, — я кивнула. — Поэтому спасибо за помощь моей семье.