Вспоминая голубую Землю (ЛП)

- Дело в цифрах, а не в цветах, - пренебрежительно ответил Джитендра.
- Ты уверен в этом? - спросила Санди.
- Абсолютно. Драгоценные камни просто разного цвета, чтобы мы их не перепутали. Было бы достаточно оранжевого, розового и желтого, чтобы подчеркнуть всю разницу, которую это создает.
- Главный вопрос, - сказал Джеффри, - заключается в том, когда именно я должен сообщить об этом кузенам. Когда я тайком доставал перчатку из хранилища, я не знал, что внутри нее может что-то быть.
- Ничто не мешает тебе засунуть драгоценные камни обратно в перчатку и заявить, что ты никогда о них не знал, - сказал Санди.
- Кто-нибудь внимательно посмотрит на перчатку, когда я буду проходить земную таможню. Тогда мне придется кое-что серьезно объяснить.
Санди пожала плечами. - Не совсем преступление века, контрабанда дешевых пластиковых самоцветов.
- А я исследователь, ползающий на животе и выпрашивающий деньги. Малейший изъян в моем характере, малейший намек на неподобающее поведение, и мне крышка.
Джеффри теперь стоял, скрестив руки на груди, в позе невозмутимой решимости. Санди достаточно хорошо знала своего брата, чтобы понимать, что он вряд ли сдвинется с места в этом вопросе.
Так что она пока не будет давить на него.
- Восемь, пятнадцать, семнадцать, - сказал Джитендра. - Я знаю эти цифры. Уверен, что они что-то значат. - Он прижал пальцы ко лбу, как человек, которого мучают.
  
ГЛАВА ПЯТАЯ
 
Утром такси высадило их у подножия одной из башен, пронизывающих потолок, - граненого ананаса с неоновыми змеями, обвивающими его бока. В вестибюле дымчатого цвета уже образовалась очередь к лифтам. Вокруг толпились серьезные на вид молодые люди, часть которых, очевидно, была хорошо знакома Санди и Джитендре. Они пожимали друг другу руки, касались костяшек пальцев, давали "пять", шепотом обменивались откровениями. Они говорили на суахили, русском, арабском, китайском, пенджаби, английском. Некоторые говорили на нескольких языках, другие обходились переводчиками в наушниках, обычно украшенными лампочками и драгоценностями, или просто восторженно жестикулировали. Воздух потрескивал от соперничества и возможности быстрого удара по спине.
Джеффри не ощущал ничего подобного со времени своей последней научной конференции.
- Это большое дело для Джитендры, - объяснила Санди. - Подобное значение имеют только два или три турнира в год. Причина, по которой все вышли из-под контроля. - Она игриво ткнула своего партнера кулаком. - Нервы еще не сдали, мистер Гупта?
- Если бы это было не так, со мной было бы что-то очень плохое. - Джитендра работал пальцами, мышцы его предплечий напрягались и расслаблялись в машинном ритме. Он отчаянно топтался на месте, пока не прибыл их лифт. - Но я не боюсь.
Лифт поднял их вверх, через сердцевину здания, через потолок, через метры уплотненного лунного грунта, на залитую ночным светом поверхность. Они вышли из маленького застекленного "прыща": зала посадки луноходов с воздушными куполами, пришвартованных, как молочные поросята, по периметру здания. Во всех направлениях, примерно на расстоянии ста метров друг от друга, землю прорезали самые верхние секции других сооружений, сияющие огнями и символами, разливающими красные, синие и зеленые тона по изрытой колесами земле. Пара фигур в костюмах пробиралась между припаркованными машинами, неся наборы инструментов размером с чемодан. Кроме этого, наблюдалось поразительное отсутствие видимой человеческой активности.
- Это все происходит здесь? - спросил он.
- Еще далеко до конца, брат, - сказала Санди.
Вскоре они уже были на борту одного из луноходов, плавно удалявшегося от посадочного сооружения. У лунохода было шесть огромных ажурных колес, и рыхлая почва просачивалась сквозь них постоянными серыми водопадами. Когда он переезжал через валун, колеса деформировались, чтобы обеспечить максимально плавный переход. Водитель - а это была женщина, а не просто машина - явно испытывала радостное наслаждение, направляясь прямо к худшему из этих препятствий. Она сидела впереди, положив руки на джойстики, с дредами на голове, кивая в такт приватной музыке.
 
Вскоре здания превратились в сгусток разноцветных огней, а затем и вовсе скрылись за горизонтом. Теперь единственным источником освещения было движущееся свечение купола лунохода и очень редкие машины, проезжавшие в противоположном направлении.
- Я думал, что к этому времени уже буду принимать сигналы полного расширения, - сказал Джеффри. Все трое висели на ремнях в набитом до отказа пузырчатом куполе. На его значке расширения все еще был изображен сломанный глобус.
- Ты все еще в Зоне, - сказала Санди. - Думай об этом как о высунутом языке с маленькой микрозоной на одном его конце. Здесь нет никакого Робота, только наше урезанное личное расширение. Даже если бы Наблюдаемый мир смог добраться до нас здесь, мы бы установили наши собственные системы глушения.
В отсутствие воздушного свечения они неожиданно поднялись на небольшой холм и внезапно оказались перед амфитеатром ослепительного света: кратер шириной в километр, переделанный в арену, с герметичными галереями, утопленными вглубь во внутреннюю стену. Сферические смотровые капсулы с капюшонами напоминали множество выпученных глазных яблок, соединенных жирными зрительными нервами пуповинных соединительных туннелей. Луноход прошел через прокопанную расщелину в стене кратера, затем проехал по периметру.
Джеффри подошел к окну. Огромные машины усеивали землю, выброшенные на берег каким-то огромным лунным приливом. Черви, личинки или многоножки: сегментированные, с пластинами искусно сцепляющейся брони и рядами мощных тянущих конечностей, проходящих по всей длине их тел размером с подводную лодку. У них были жующие рты, сверлящие хоботы, свирепые захватные и разрывающие устройства. Кое-где сохранились остатки нанесенных распылителем эмблем, почти стертых в результате трения там, где машины переворачивались на бок или терлись друг о друга. Яркие серебристые шрамы, еще не потускневшие от химических изменений, вызванных ударами космических лучей, свидетельствовали о свежей травме.
С машинами, расположенными по периметру, работали, готовя их к бою. Служебные порталы и вишневые сборщики были свернуты, а фигуры в костюмах устраняли повреждения или наносили изящные дизайнерские украшения с помощью оборудования для вакуумной сварки. Там, должно быть, было не менее двадцати машин, и это не считая тех, что располагались дальше по арене, лежали бок о бок или обхватывали друг друга, в основном парами. Джеффри предположил, что это было затишье между боями, поскольку, казалось, ничего особенного не происходило.
- Предполагаю, что изначально эти машины были созданы не для вашего развлечения и игр, - сказал он Джитендре.
- Тяжелое горнодобывающее и проходческое оборудование, - сказал Джитендра. - Слишком изношенное или медленное, чтобы крупные компании могли продолжать его использовать, поэтому они продают его нам по цене, чуть превышающей стоимость металлолома.
Джеффри рассмеялся. - И это самое продуктивное, что вы могли придумать, чтобы сделать с ними?
- Это чертовски лучше, чем устраивать настоящие войны, - сказала Санди.
- Это мой, - сказал Джитендра, когда они проезжали мимо одного из ожидающих бойцов. - Или, скорее, у меня в нем четвертая часть, и я смогу управлять им, когда настанет моя очередь.
Во всяком случае, он выглядел немного более потрепанным в боях, чем его соседи, с откушенными кусками боковой обшивки, обнажающими мерзкие хрящи гидравлики, воздуховодов управления и силовых кабелей. Эмблема нервного узла Плексус была едва заметна на боку машины.
- Он получил несколько ударов, - без всякой надобности объяснил Джитендра.
- Ты... заходишь внутрь него?
- Черт возьми, нет. - Джитендра уставился на Джеффри так, словно тот сошел с ума. - Начнем с того, что эти штуки грязные - на них работают ядерные реакторы каменного века. Кроме того, внутри них нет места. И это невероятно опасно - находиться внутри одного робота, в то время как другой робот пытается разнести твоего на куски.