Вспоминая голубую Землю (ЛП)
Его ноги коснулись астероида, с хрустом вонзившись в поверхность, как будто он пробил корку пирога и попал в сырое нутро. Это был просто импульс, а не его собственная масса.
- Я вижу тебя, - сказала Джумаи.
Она спустилась, как сверкающий ангел, и сначала он испугался, что она начала замедляться слишком высоко; что она все еще может привлечь внимание "Львиного сердца", как это сделал Гектор. Но ее суждения были не хуже его собственных. Она приземлилась в нескольких метрах от них, и какое-то мгновение все, что они могли делать, - это смотреть на свои собственные ошеломленные мультяшные лица.
- Я сожалею о... - начала говорить Джумаи.
- Позже, - сказал Джеффри, пораженный собственной черствостью, но зная, что так и должно быть, пока они не окажутся в безопасности.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Они довольно легко нашли воздушный шлюз, расположенный на уровне поверхности. Джеффри не сомневался, что рядом со стыковочными зажимами был еще один, для удобства прибывающих кораблей. Джумаи хлопнула ладонью по светящейся зеленым светом входной панели, и наружная дверь открылась без возражений. Защита ледяного астероида, ориентированная на перехват прибывающих кораблей, не обращала внимания ни на что, происходящее на поверхности.
Внутри шлюза было достаточно места для них обоих, даже с их двигательными установками. Наружная дверь закрылась; воздух хлынул внутрь через щели.
- Мы потеряли связь с кораблем, - сказала Джумаи. - Юнис была права - шлюз блокирует сигналы.
Когда давление нормализовалось, Джеффри снял шлем и позволил ему опуститься на пол.
- Эйдетический сканер, - сказала Джумаи, указывая на похожее на обруч устройство, установленное прямо под потолком. - И считыватель генов, вон в той стенной панели под сканером. Тебе нужно будет соприкоснуться с ним кожей.
Джеффри приказал костюму снять себя. Он вышел, одетый только во внутренний слой, дрожа, когда холодный воздух впервые коснулся его. Он встал под эйдетический сканер, вспомнив о подобном устройстве в зверинце Чамы и Глеба. Сканер опускался все ниже, пока не образовал нимб вокруг его головы. Устройство было бы настроено реагировать на визуальные воспоминания о конкретных событиях или местоположениях; оно без труда различили бы воспоминания, заложенные непосредственно, и те, которые были получены из вторых рук. В то же время он прижал голую ладонь к серому прямоугольнику считывателя генов. Он почувствовал покалывание, когда считыватель нарисовал репрезентативный образец клеток кожи.
- Назовите свое имя, - произнес машинный голос на суахили.
Он сглотнул, прежде чем ответить. - Джеффри Экинья.
- Расскажите о своих отношениях с Юнис Экинья.
- Я ее внук. Пожалуйста, прекратите атаку на приближающийся корабль. Он не враждебен. Повторяю, он не враждебен.
Если сканер и понял его слова или они его заинтересовали, то никак этого не показал. Обруч двигался вверх и вниз, призрачные символы порхали перед его глазами - странные и бессмысленные иероглифы, выполненные в цветах, которые невооруженный глаз не мог полностью воспринять: желто-синий, красно-зеленый. Сканер глубоко и назойливо вдавливал пальцы в его череп. Оно считывало архитектуру его мозга так, как слепой мог бы проследить профиль человеческого лица.
- Представьте себе свой дом, Джеффри Экинья. Вы идете через западное крыло, прочь от сада. Уже далеко за полдень.
Выбирать одно воспоминание из тысяч, которые у него были, казалось опасным произволом. Он старался сосредоточиться на деталях, на специфической и выразительной фактуре вещей. Блеск полированного пола, скрип его под ботинками, оштукатуренные стены, то, как свет падает на шкафы и витрины частного музея в коричневых рамах. Пыль в ленивой взвеси, пригвожденная полосами солнечного света. Запах с кухни, который успел проникнуть в каждый уголок дома.
- Идите в свою комнату.
Он шел туда пешком, а не просто представлял себе этот переход. Он толкнул дверь, пытаясь точно определить ее тяжесть. Он был в этой комнате недавно, по крайней мере, по его собственному ощущению времени, поэтому ему было нетрудно вспомнить ее размеры, простую планировку и скудную меблировку.
- Сядьте на кровать. Оглянитесь вокруг.
Он сделал, как ему было сказано, форсируя акт сознательного и непрерывного вспоминания - не просто вызывая в памяти разрозненные объекты и впечатления, но воспроизводя визуальную сцену в виде плавно перетекающей последовательности, плавно отслеживая свою точку зрения.
- Сосредоточьте свое внимание на слонах.
Он вспомнил о них, но только как об одном элементе интерьера комнаты. Затем он вспомнил, как Зимний дворец также сосредоточил свое внимание на слонах, как будто они были ключевым компонентом в установлении его личности.
Это был всего лишь вопрос о его возрасте, когда он получил подарок. Это был совершенно более пристальный акт проверки. Он чувствовал, что потерпеть неудачу в этой конкретной реконструкции означало бы потерпеть полный провал. "Львиное сердце" затаил дыхание, как и он сам.
Он представил себе слонов. Он держал их перед мысленным взором в виде шести отчетливых форм, вспоминая их тяжесть, гладкость резного дерева в своих руках, остроту бивней на кончиках пальцев, шероховатость, темное ощущение их оснований. Все слоны были немного разными, даже с учетом их уменьшающихся размеров. Он стремился визуализировать отличительные детали, тонкие вариации положения головы, ушей и туловища, положения ног. Он сосредотачивался до тех пор, пока процесс постоянного вспоминания не стал невыносимым.
Изображение свернулось. Комната исчезла из памяти.
- Добро пожаловать, Джеффри Экинья, - произнес голос. - У вас есть разрешение на продолжение.
Эйдетический сканер скользнул обратно к потолку. Он убрал ладонь от считывателя генов.
- Прекратите атаку на приближающийся корабль, - повторил он, надеясь, что система достаточно сложна, чтобы понять и подчиниться. - Он не враждебен.
- Средства защиты на подступах были сняты. У вас есть дальнейшие инструкции относительно корабля?
- Верните мне связь.
Джумаи, на которой все еще был надет шлем, сказала: - Связь восстановлена. Юнис - ты нас слышишь? - Она подождала несколько мгновений, прислушиваясь к голосу на другом конце провода. - Хорошо. Бомбардировка должна была прекратиться. Думаю, нам удалось убедить "Львиное сердце", что мы не представляем угрозы, но, вероятно, будет лучше, если мы пока убережем корабль от непосредственной опасности. Если мы сможем придумать, как ввести вас в курс дела под автоматическим руководством, мы свяжемся с вами.
- Большой ущерб? - спросил Джеффри.
- Ничего такого, что помешало бы нам вернуться домой, при условии, что мы сможем найти топливо и произвести кое-какой элементарный ремонт. Ты думаешь, безопасно оставлять рюкзаки и костюмы здесь?
- Не снимай костюм, - посоветовал он. - Один из нас должен поддерживать обратную связь с кораблем. Кроме того, здесь холодно.
- Ты мог бы снова надеть свой собственный костюм.
- Или я мог бы войти в эту дверь прямо сейчас и выяснить, зачем нас сюда привели. - Он прижал руки к груди, решив, что пока сможет справиться с холодом. - Угадай, на чем я остановлюсь?
Джеффри открыл внутренний шлюз и протиснулся внутрь астероида. Он изо всех сил старался не думать о Гекторе.
Дверь вела в приемный отсек и камеру хранения, большую, как склад, и глубокую, как трюм грузового судна. Она опускалась на много уровней ниже того места, откуда они вынырнули, вся заполненная разложенными на стеллажах деталями машин и сложенными штабелями грузовыми контейнерами, пестрящими краской основных цветов, опознавательными знаками и предупреждающими надписями. Здесь была собственность Экинья, а также продукты и расходные материалы от компаний, которые, как был уверен Джеффри, не существовали уже десятилетия. Потолок, примерно на один уровень выше, должно быть, возвышался над поверхностью "Львиного сердца", образуя одно из подобных блиндажам сооружений, которые Джеффри видел при посадке. В нем не было окон, но он был покрыт матрицей осветительных элементов. Дорожка, заключенная в решетчатую трубу с многочисленными опорами для рук и ног, выходила из небольшого выступа у входа в шлюз. Отсек был ярко освещен, и в нем пахло чистотой демонстрационного зала. Откуда-то снизу доносилось монашеское пение генераторов и сверхмощного оборудования жизнеобеспечения. Пульсация пробивалась сквозь решетчатую дорожку, сотрясая ее под нажимом его пальцев. При практически несуществующей гравитации ледяного астероида ходьба на самом деле была непрактичной. Джеффри и Джумаи совершали длинные, медленные прыжки по дуге, отталкиваясь от изгиба потолка, когда поднимались слишком высоко.