Поступь Тьмы (СИ)

— Спросим.
Дознаватель впервые меня перебил, не то пытаясь выбить из колеи, не то устав слушать одни и те же ответы — меня допрашивали последней, и вряд ли кто-то из парней сказал что-то иное. Не то чтобы мы репетировали, но…
— Это место вам знакомо? — Второй дознаватель, такой же невзрачный и лишенный индивидуальности, как первый, выложил передо мной фото открытого люка бункера.
Снимали при солнечном свете, потому мне даже не пришлось изображать растерянность и неуверенность, настолько все выглядело… другим. Оказывается, узоры на крышке-панцире весьма красивые, а вокруг каким-то чудом проклюнулись из освобожденной земли мелкие голубые цветочки. Когда успели? Всего десять дней прошло…
— Похоже… точно не могу сказать, но мы там были. Кажется. Когда вошли под купол и… это рядом с границей.
Дед бы гордился моей изворотливостью.
— От границы до этого люка шестьдесят километров, — просветил первый дознаватель, в безликом голосе даже сарказм прорезался.
А я моргнула, действительно удивленная. Никогда не думала, что бункер так далеко. Оставалось только пожать плечами:
— Во Тьме было странно.
— Ясно. Вы спускались вниз?
— Нет.
— Видели, чем занимался Лайне?
— Нет. Было ветрено, пыль кружила вихрями, я вообще мало что видела.
— Но с чернью справиться смогли, — заметил второй дознаватель.
— Меня схватили, парни помогли отбиться. Наверное. Потому что очнулась я уже в лагере.
Вот так. Я была абсолютно бесполезна в этом походе. Раненая чернью, валялась в отключке, пока героический Лукас Лайне проводил некий неизвестный ритуал для изгнания Тьмы из нашего мира. Ритуал, стоивший ему силы и разума.
Да, формально Лайне выжил, но взгляд его утратил осмысленность, и ни единого слова он с тех пор не произнес. Другим тьмагам повезло больше: кто-то лишился силы, кто-то сохранил бо֜льшую ее часть, но никто не свихнулся.
Полагаю, все дело в привязанности к собственной магии. Нашедшие гармонию остались при своем. Побрезговавшие — утратили многое. А Лайне, вцепившийся в дар как голодающий в кусок мяса, поставивший его во главе всего, просто не оставил Тьме выбора. Она не смогла их разделить и утащила с собой и силу, и разум.
Я искренне радовалась за Хольма и Монсона, которые хоть и не были отныне всемогущими, но по любым меркам считались одаренными магами. Да и Берг сохранил на удивление много, учитывая, как непросто ему было примириться с новой силой. Двое совсем опустевших парней тоже не казались расстроенными, даже выражали облегчение, будто избавились от невыносимой ноши. Ну а остальным предстояло привыкать к вполне измеримым резерву и потенциалу и вливаться в ряды обыкновенных магов разного уровня.
Я понимала, что все куда сложнее, и не знала, что все они чувствовали на самом деле, но, пожалуй, и не хотела знать. Вина и без того грызла меня круглые сутки.
От лжи дознавателям легче не становилось.
— Желаете что-то добавить к показаниям, тэри Валборг? — спросил первый.
Я покачала головой, но через мгновение добавила:
— Жаль, что я мало чем помогла. Там… и здесь.
И почти не покривила душой.
* * *
Путь через весь второй этаж, широкую мраморную лестницу и просторное фойе я преодолела за несколько минут с ловкостью невидимки. Сотрудники Магического Управления сновали из кабинета в кабинет и обменивались бумагами в коридоре, посетители атаковали справочную, пытаясь прорваться на прием, и никто не обращал на меня внимания.
Да, я была элементом большой и захватившей всех истории, но настолько незначительным, что вряд ли всплывала хоть в одном разговоре. Разве что в контексте «взяли с собой какую-то слобосилку» без имени и подробностей. Даже моя принадлежность к древнему роду никого не заинтересовала. И пожалуй, то был второй светлый момент во всей этой кутерьме после почти стопроцентной выживаемости нашей группы. «Почти», потому что Лайне я считала живым весьма условно.
На крыльце я еле увернулась от спешащего куда-то незнакомца, застегнула пальто и намотала на шею шарф — осень наконец встала во весь рост и накрыла столицу промозглой тенью. А потом руки коснулась ладонь в черной перчатке, и я улыбнулась, не отрывая от нее глаз.
 
У Леннарта уже вошло в привычку ко мне подкрадываться.
— Ну что? Теперь точно все? — спросил он, подставляя локоть.
Я ухватилась за него, и мы медленно двинулись вниз по ступенькам.
— Теперь точно.
— Лайне официально герой?
В голосе Леннарта слышалось неприкрытое недовольство, и я усмехнулась:
— Мы свалили на него усыпление и ритуал. Пришлось компенсировать…
— Я по-прежнему считаю это глупостью. Гад войдет в историю как избавитель мира от Тьмы… И что, если однажды он заговорит?
Я огляделась, но редкие прохожие были достаточно далеко от нас.
— Сомневаюсь, что там есть кому говорить, — ответила тихо. — Когда его вывели… я не почувствовала в нем человека.
Леннарт промолчал, только накрыл мою ладонь, лежащую на его локте, второй рукой и свернул в парк.
— Между прочим, о тебе не задали ни одного вопроса, — ехидно заметила я, задрав голову.
— А должны были? — Он покосился на меня, приподняв бровь. — Меня же там не было.
— Удобно быть частью великого рода.
— Смею напомнить, что ты тоже не безродная дворняжка.
— Ага, только грозного папы, умеющего вымарывать имена из любого дела, у меня нет.
Сказала и тут же напряглась, опасаясь, что Леннарт обидится, но он лишь рассмеялся. Подвел меня к скамейке, смахнул с нее пожухлую листву и, усадив меня, устроился рядом.
Мы мало общались в последние дни. Когда я очнулась в импровизированном военном лагере, парни уже многое успели выяснить и обсудить, и после коротких переговоров и выстраивания единой версии событий мы разошлись, чтобы не привлекать излишнего внимания.
Тьмагов снова изучали. Леннарта забрал отец, ограждая от всей этой истории. А я… слилась с группой все проспавших однокурсников, надеясь, что вспомнят обо мне нескоро. Сидела в комнате общежития, ждала вердикта и в какой-то момент даже решила, что никому и не нужна, но вчера пришла повестка из Управления.
Хороший знак. Было бы куда хуже и показательней, явись дознаватели за мной лично.
— Трин уехала? — вдруг спросил Леннарт.
Я кивнула:
— Сразу после допроса. Но всего на неделю… Отдохнуть в кругу семьи.
Если подумать, ей как напарнице главного героя досталось больше всего внимания. Особенно после того, как обнаружился ошейник.
Безопасникам она так и не смогла толком объяснить, чего Лайне добивался этим подчинением. Сказала только, что велел молчать о любом их магическом взаимодействии, но ничего сверхстранного они не делали даже на личных тренировках. В итоге в Управлении, похоже, решили, что он планировал использовать Трин в ритуале, но отчего-то передумал.
Правду она раскрыла только мне, перед самым отъездом.
Лайне хотел знать обо мне все. Требовал пересказываться все наши разговоры, обыскивать вещи. Наверное, искал что-то, связанное с бункером. И отчужденность Трин стала единственным ее способом это прекратить, ведь если мы не общаемся, то и докладывать ей не о чем. Даже тот намек, что мне лучше уйти из группы, был актом дружбы, и только я в своей слепоте…
Эту ошибку я считала самой страшной. И стыдной. Я винила Леннарта и всех вокруг, не замечающих на мне дедовского ошейника, а сама, обладая огромной силой, проглядела его на соседке.
Причем ошейники были очень похожи. Почти идентичны. И я снова вспомнила о визите Лайне к старику: мог он его убить, а перед этим выпытать или выкрасть разработку?
Один из множества вопросов, ответов на которые я не узнаю.
 
Леннарт сжал мою ладонь:
— Вы поговорили?
— Да.
— И?..
— Она вернется к учебе. Я — нет. Вряд ли найдется повод поддерживать связь.
Мы помолчали.
— Что будет с группой?
— Мэтр забирает сохранивших силу тьмагов на общий боевой. Остальные разойдутся по факультетам, сохранив стипендии. Счастливый финал.