Факультет Чар. ЧарФак (СИ)
Откуда-то сверху посыпался песок, звуки борьбы возобновились, послышались довольно громкие ругательства, кто-то заехал Тэдди локтем по носу и столкнул вниз пару цветочных горшков. Как две гранаты, они с грохотом разлетелись об асфальт. Я бесцеремонно отодвинула шипящего кота в сторону, желая рассмотреть получше происходящее на балконе. В то же мгновение мне пришлось резко остановиться, потому что ночную тишину снова разорвал выстрел, а затем и ещё один.
Через приоткрытую балконную дверь донёсся тихий протяжный стон. Тень моего защитника согнулась пополам… О нет! Этот проклятый Доминик всё-таки его подстрелил!
Я раскрыла рот, чтобы крепко выругаться, но меня обогнал домовой.
— Пёс вас подери! Всё-таки устроили погром на моем балконе! — вопил кот, будто ему наступили не на уязвленное самолюбие, а на больной хвост. Недовольно рыча, он обратился к горгулье, которая все еще хоронилась за мыльным тазом. — Кого из близнецов подстрелил этот щенок?! Бронкс?
— Он попал левому в плечо, а правому — в щеку! — прохрипел живой крылатый ключ от всех щелей, и скрылся в каменной стене, словно рыба в глади озера.
До отказа вытаращив глаза и до боли хмурясь, я с ужасом наблюдала за происходящим на улице. Как оказалось, балкон моего призрачного номера был не только старинным, с причудливой балюстрадой в виде цветов и фруктов, так ещё и увитый вечнозелёным плющом и уставленный множеством горшков с растениями. Где-то посреди них беззаботно стояло кресло-качалка и небольшой кофейный столик.
Но самое главное: мой тяжелый балкон уже несколько столетий подряд исправно охраняла, крепко стоя на задних лапах пара причудливых, одинаковых до последнего клыка и рога, горгулий, очень похожих на сфинксов. С длинными телами и идентичными страшенными мордами, они, стоя во весь рост, передними лапами так же умудрялись поддерживать широкую платформу балкона сверху, стоя на плите нижнего балкона, то есть моего.
Так получилось, что вихляющийся пистолет Доминика выстрелил правой горгулье в массивное плечо, а левой — прямо в усатую морщинистую щеку. Третья пуля улетела в неизвестном направлении.
— Как же так? — недоумевающе закричала я, — пистолет же был не заряжен!
— Вообще-то он был заряжен, и ещё как! — ворчливо отозвался кот. — И должен быть выстрелить! Только вот властью, данной мне хозяином этого замка, я не позволю смертным гадить на моем балконе!
— Так это ты задержал выстрелы? — спросила я и, вспомнив причудливые узоры, которые кот старательно выводил в воздухе своим пушистым хвостом, сама же и ответила на свой вопрос. — Конечно же ты!! Научишь?
Но ответ я так и не расслышала, потому что с улицы послышался страшный грохот, а в раскрытую балконную дверь вместе с воплями и ругательствами влетело густое облако пыли.
— Да чтоб вас блохи съели! — завопил кот, снова энергично и истерично дергая хвостом в воздухе. Я же бросилась к окну.
Там происходило нечто странное, но вполне логично объяснимое тем, что вокруг меня, где бы я не оказалась, все рушится. Правая горгулья-держатель с простреленным плечом отпустила правый конец моего балкона, тем самым сильно наклонив его в свою сторону. Согласно вечно действующим законам физики, Доминик и Тэдди, которые в этот момент стояли, парализованные шоком, кубарем полетели с него вниз, но не разбились, а оказались лишь этажом ниже. Почувствовав суматоху, каменная горгулья тут же подхватила свой конец балкона, держа его теперь не лапой, а неясно откуда взявшимся хвостом. Кажется, он до этого времени успешно прятался в стене. Так что, ничего особого и не случилось — просто Доминик и Тэдди свалились вниз, а балконная плита тут же встала на свое место, словно очистившись от их неприятного присутствия.
В свою очередь, левая горгулья, которой прострелили щеку, от шока и, должно быть, боли схватилась передними лапами за морду, тем самым выпустив свой край балкона, который, наоборот, находился этажом выше. Все, кто на нем находился, с грохотом и воплями сползли на мой балкон. В облаке пыли я их так и не смогла как следует рассмотреть. Но, так же, как и первая горгулья, вторая тоже быстро опомнилась от суматохи и подхватила плиту верхнего балкона… своими рогами. Так что, и в этот раз ничего особенного не произошло, лишь только находящиеся этажом выше присутствующие на балконе благополучно свалились вниз на мой балкон, а затем их плита встала на место, туда же где и была несколько сотен лет подряд.
Но куда же делся мой таинственный спаситель в пушистой мини-юбке и огромным гелевым шаром вместо головы? Подгоняемая любопытством, солидарностью и еще не знаю, чем, в разгар суматохи я быстро открыла балконную дверь, схватила незнакомца за руку и втянула внутрь своей спальни. Мне хватило пары ударов сердца, чтобы его узнать, пары мгновений, чтобы крепко выругаться и потом пары часов, чтобы, наконец-то, прийти в себя. Передо мной стоял уже хорошо знакомый высокий парень с медово-карими глазами и теплой улыбкой с ямочками на идеально ухоженном лице. Впрочем, его приветливая улыбка тут же испарилась, едва он увидел меня.
— Леон?! — выпалила я, с ужасом наблюдая, как с его головы быстро сползает большой тюрбан из белого банного полотенца, тень от которого я приняла ранее за тень от огромного полусдутого гелевого шара. Мокрые, и потому ярко-золотые, локоны длинных волос с брызгами разлетелись по его массивным мускулистым плечам… Тоже мокрым и абсолютно голым! В темноте я с ужасом разглядела его блестящие от капель воды железный торс и железные бицепсы с трицепсами. На парне не было ничего, кроме маленького, не по размеру, белого полотенца, которым он подпоясался — именно его тень я и приняла за тень пушистой мини-юбки… очень короткой и ненадежной. Ну конечно же! Он обкрутил самым большим банным полотенцем свои драгоценные мокрые волосы! Так поступила бы любая блондинка.
— Что ты тут делаешь?! — закричала я в панике и добавила еще, — ты же голый!
— И тебе привет! — тихо сказал он, стоя босиком на пушистом ковре, от его влажной кожи в воздух поднимался легкий пар и сладковатый аромат дорогого геля для душа «Клубника со сливками». — Ты, между прочим, тоже!
И тут я с ужасом поняла, что на мне сейчас действительно ничего нет, кроме стареньких серых боксеров…
Глава 18. Горячий шоколад с бананом
Я в панике опустила взгляд вниз, на свою маленькую, но совершенно ничем не прикрытую грудь. Может быть, именно поэтому домовой так часто прятал свою голову под подушку, когда я поворачивалась к нему лицом? А горгулья, в свою очередь, отворачивалась к стене или вообще делала вид, что уснула. М-да, кажется, в этой комнате было стыдно всем, кроме меня.
На мое счастье, массивная длинная тень от уличного фонаря «перерезала» мою грудь, словно черная толстая змея, надёжно спрятав во тьме все неприличное.
Я протянула вперед руку, быстро схватила пушистое белое полотенце, что сползло с мокрой головы Леона на его плечи, и бесцеремонно завернулась в него, словно нырнула в мягкие облака из сливок с клубникой.
Все происходящее длилось не дольше десяти секунд, хотя мне показалось, что пролетела маленькая вечность. Мой изумлённый взгляд недолго задержался на хорошеньком добродушном лице Леона с блестящими карими глазами и кривой, несколько насмешливой улыбкой. Он так ничего и не сказал по поводу банного полотенца, только что бесцеремонно украденного мной с его головы.
Мой удивленный, немного раздраженный, но ничуть не смущённый взгляд нагло скользнул по его крепкой жилистой шее на широкую грудь с атлетическим торсом, а затем, я без стеснения пересчитала все кубики на его идеально-плоском животе. Парень был слишком уж потрясающим, чтобы быть земным и настоящим, а не приснившейся мечтой любой девчонки. Но мои голубые глаза, светившееся, как далекие звёзды от увиденного совершенства, отнюдь не сияли от влюбленности, жажды его внимания и ласки. Увы, нет!
Жгучая черная зависть заставляла их искриться. Я все бы отдала за то, чтобы иметь такое тело, такие мышцы и обладать силой и ловкостью его хозяина. Да он же просто бог! Хотя, завидовать я должна была не физической подготовке Леона, а его силе воли и трудолюбию. Ведь сколько же требуется времени, усердия и целеустремленности, чтобы так себя прокачать. А у меня вот — сплошные отговорки, причины и оправдания безграничной лени.