Ученица олигарха (СИ)
Кончили они тоже одновременно.
Член Крейна с влажным чавканьем выскользнул из вагины, откуда тут же обильно потекло. Босс еще содрогался, снова и снова спуская в анал. Потом вынул, отошел на негнущихся ногах и рухнул в кресло.
Она продолжала лежать ничком, раскинув конечности. Белая густая масса выдавливалась из развальцованного ануса и сползала по разбухшей, красной пизде вниз, смешиваясь с другой. Между ног уже собралась лужа.
Крейн потрепал ее по ягодице.
— Ты как, малышка?
Она пробормотала что-то непонятное и тут же отключилась, рухнув в непроглядную черноту.
Бабка махнула рукой, убрав развернувшееся в стороне воспоминание.
— Дальше они сидят в креслах, хлещут пойло, разглядывают твою голую жопу и делятся впечатлениями, кому что больше в тебе понравилось. Кому твое умение лизать яйца, когда тебя пялят в горло. Кому тугая пизда и ее тренированные мышцы. Ну а кому твоя жирная задница. Бывают и такие извращенцы. Ты хоть поняла, что произошло?
— Я забыла про заклинания?
— Дура. Даже если б ты их произнесла, ничего бы не получилось. Ты подставилась. Выбрала тотальный пассив. Теперь ты — «нижняя», как говорят садомазы. Подстилка. Сабмиссив. Боттом. Теперь у этих двоих в подкорке сидит, что с тобой можно делать все, что угодно. Они и обсуждали тебя как кусок мяса. Ты хоть оборись заклинаниями, они на них не подействуют. В следующий раз тебя на цепь посадят и начнут свечками прижигать.
— Но я же всегда была пассивной!
— Ты притворялась пассивной, играла роль, а на самом деле вела. Секс-магией могут заниматься только ведущие. Ведомые — не могут. Я это тебе сто раз говорила.
— Но можно же все исправить! В следующий раз я…
— Это так не работает. Магию не обманешь. Скажи честно, что тебе больше подходит — то, что было раньше? Или то, что было сегодня?
Валенсия опустила голову.
— Вот видишь. Ты даешь, а не берешь.
— И что, ничего нельзя сделать?
Старуха помялась.
— Есть один вариант. Но он рискованный и придется потрудиться.
— Я готова!
Старуха хмыкнула.
— Готова она… Ладно, слушай. Но если и его провалишь, я продам тебя в самый грязный бордель, который найду. Будешь раздвигать ноги, подставлять жопу и сосать. Бесплатно. Это у тебя лучше всего получается.
***
Очнулась она там же, на полу, лежа ничком, с раскинутыми руками и ногами. Кто-то, уходя, накинул на нее принесенное из спальни одеяло.
Она перевалилась на спину и с трудом села.
Все тело ломило, будто его только что сняли с дыбы.
Саднила покрасневшая промежность. По всей глубине ныло влагалище. Сильно болела и плохо двигалась нижняя челюсть.
На руках и бедрах, там, куда впивались мужские пальцы, темнели синяки.
Она с отвращением потрогала засохшие белесые следы между ног, подползла к креслу и встала, держась за подлокотник.
Рядом на стуле была аккуратно сложена форма школьницы из секс-шопа. Теперь ее дополняли белые чулки в крупную сетку с завязками, кружевные белые трусики с доступом к обоим отверстиям и пояс с большим подарочным белым бантом. Сверху лежала записка с одним размашистым словом: «Надень».
Валенсия криво усмехнулась.
— Ого… — послышалось сзади.
У выхода на балкон стояла Селена и во все глаза смотрела на нее.
— Хотела сказать тебе «Доброе утро», но вижу оно у тебя не особо доброе. Скажу прямо, ты выглядишь… жестоко выебанной.
— Не может быть, — выдавила из себя Валенсия, еле ворочая языком.
— Я ночью конечно слышала доносящиеся отсюда чувственные звуки. Но не думала, что все так запущено. Кто это хоть был-то? Босс? Или инспектор? Только не говори, что оба. Этого не может быть, после такого не выживают… О, боже. Все-таки оба? Расскажешь на досуге. Вдруг я тоже рискну.
— Угу… Рискни.
Валенсия подковыляла к гардеробу и натянула на себя халат.
— А у нас новость. Твой виртуальный ебарь из даркнета перевод прислал.
— Какой перевод?
— Ты что, все забыла? Наоми, пентаграмма. Слова вокруг.
— А, да…
— Правильно говорят, длинный хуй бабе мозги отшибает. А у тебя их два было. Давай, приходи в норму. Надо кое-что срочно решать. Никогда не поверишь, что там написали…
Внезапно щелкнул дверной замок.
— На балкон! — прошипела Валенсия. — Живо!
Селена юркнула за занавеску.
Дверь открылась.
На пороге стоял босс.
Огляделся. Шагнул к Валенсии, не спуская с нее глаз.
Она машинально отступила пока не уперлась задом в кухонный стол.
— Ты не в форме, — сказал он, подойдя вплотную и вздернув ей подбородок.
— Блин, вы удивительно догадливы. Я не в форме. И вообще чувствую себя так, словно меня пару часов два длинных хрена долбили без остановок
— Я о другом, — он кивнул на стул с костюмом секс-школьницы.
— Ах, вы об этом. А я думала, кому это положили? Не иначе какой-то шлюхе-косплейщице.
— Надень его.
— Что, халатик не устраивает? Типа, хотите выебать школьницу, а не домохозяйку?
Он подошел к стулу с костюмом, достал ручку, дописал что-то на бумажке и показал ее Валенсии.
Под словом «Надень» было приписано «пожалуйста!»
— Это не то, что ты думаешь, — сказал босс. — Это для дела.
— Вот это?! Для дела? Чулки в сеточку? Трусы с доступом? Бантик?
— Да. Сейчас не могу объяснить. Позднее. Надень.
Она вгляделась в его глаза, пытаясь разглядеть подвох. Если подвох и был, он прятался очень глубоко.
— И это надо сделать сейчас. Через полчаса будет уже поздно.
Она вздохнула и нехотя взяла со стула костюм секс-школьницы.
— Я могу отвернуться, если хочешь, — сказал он.
— Зачем? — пожала она плечами. — Чего вы у меня там не видели? Но я все равно буду переодеваться в ванной. В душ надо. Вы мне ночью вдвоем всю жопу обкончали.
«Дура! — вылезла из темноты бабка. — Он тебя опять развел и заставил играть втемную по его правилам. Какое дело может быть для трусов с доступом к твоим дыркам, кроме привычного? Опять ты ведешься на честные глаза. Про бордель помни».
Помню, баушка, — она затолкала ее обратно в темноту и отодвинула перегородку.
***
По сравнению с предыдущим костюмом школьницы, этот был намного откровеннее. Юбка длиной сантиметров десять не прикрывала даже лобок. Тесная блузка обтягивала талию и груди и оставляла спину и плечи голыми. Чулки в крупную сетку всегда считались блядскими. А уж открытые всем взглядам тонкие кружевные трусики, значительная часть которых была полупрозрачной, и вовсе не оставляли сомнений в сфере деятельности их хозяйки. Тем более вырез для доступа начинался немного выше чем следовало, и внимательный человек вполне мог увидеть то, что трусы обычно скрывали.
— Я выгляжу, как малолетняя блядища, выставленная на продажу, — пробормотала Валенсия, разглядывая в зеркале ногастую, жопастую и грудастую тёлочку.
«Ты сильно удивишься, если вдруг окажется, что так оно и есть?» — снова вынырнула бабка.
Оставался пояс с большим бантом. Она затянула его на талии, оставив бант сбоку.
Когда она вышла, босс придирчиво осмотрел ее со всех сторон, переместил бант на спину, опустил ниже юбку, затянул потуже завязки на чулках так, чтобы они впивались в бедра.
— Эй! — поморщилась Валенсия. — А это зачем?
— Надо, — кратко заявил он. — Пошли.
Он быстро шел по коридору. Она за ним еле поспевала.
Встретившаяся по дороге Льен пискнула «Привет», во все глаза разглядывая ее новый наряд.
— Гляжу, опять работу нашла, — прокомментировала курица-гриль Барби, стоящая у своей комнаты. Валенсия молча показала ей средний палец.
Трое мужиков из обслуги громко спорили о каких-то трансформаторах, но, увидев ее, замолкли и долго провожали глазами ее обтянутую полупрозрачными трусами задницу.