Перевал (СИ)

Если бы не количество и хаотичность в расстановке пластиковых кукол, то всё было бы как в самом обычном магазине одежды — ну, может быть, не в обычном, а каком-нибудь крупном и дорогом — в которые Алексею иногда приходилось заглядывать — всё-таки салоны и залы были довольно просторными, и, наверное, когда-то выглядели очень и очень богато.
Если честно, Алексей предпочитал закупаться на рынке, так как небезосновательно считал, что там дешевле, и переплачивать за лейбл не видел смысла. Какая, в конце концов, разница: протрутся у тебя джинсы за три тысячи или за тридцать, и те и другие станут дырявыми примерно за одно и то же время. По крайней мере, он был в этом твёрдо уверен.
Да и не любил он зачастую не в меру напыщенных и зазнавшихся продавцов бутиков. Последние, бывало, как глянут на него, на обычного парня из провинции, будто сами являются не простыми наёмными работниками, а прямо таки собственниками заведения и вообще хозяевами жизни. Так хотелось иногда им съездить по напыщенной морде, чтобы опустить с небес на землю! Благо сейчас ситуация стала исправляться и таких становилось всё меньше. Деньги есть деньги, и любой покупатель, даже если он, на первый взгляд, выглядит как среднестатистический житель регионов, может явиться источником выручки.
Алексей, осторожно переступая через лежащие на полу тела, двигался мимо манекенов, которые загораживали проход к тому, что он считал подсобкой. Оно, конечно, может оказаться обычным пожарным выходом или лестницей на верхнюю галерею, но теперь уже надо было в этом убедиться, из принципа.
Где-то сбоку вполголоса (понятно, что через противогазы, но всё-таки), почти шёпотом переговаривались Данила с Димой. То "Кот" готов был, демаскируясь, греметь, ни в чëм себе не отказывая, в том числе костями усопших, то вдруг начинает соблюдать режим тишины. Впрочем, сейчас все на нервах, это место буквально заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Вроде в стольких передрягах побывал, а тут мандраж всё никак не проходит.
Неудачно зацепившись за один из манекенов, Алексей чуть не потерял равновесие, и, оступившись, с хрустом раздавил берцем кисть руки очередной мумии. Незадачливый покупатель или сотрудник магазина, застигнутый катаклизмом врасплох за выбором нового костюма, безучастно лежал на каменном полу, и не мог возмутиться столь бесцеремонному поведению чужака.
— Да чтоб тебя! — выругался Плетнёв, в тотальной тишине, звук ломающихся костей даже через резину противогаза показался невообразимо громким. Сердце резко ударилось вскачь. Хотя казалось бы, бояться надо живых, а не мёртвых. Место, видать, просто такое.
Плетнёв оказался перед группой близко стоящих манекенов, из-за чего пройти к дверям, не сдвинув их с места, было просто невозможно. Он заглянул через плечо одного, потом через другого. Попробовал примериться, чтобы пролезть пригнувшись. Не вышло.
"Твою ж!.. Понаставят, хр@н знает как! Пожарной инспекции на них нет! Эти бы быстро научили, как не захламлять проходы! — почувствовал раздражение Плетнёв. — Пара протоколов и минус премия за полгода!"
За столпившимися, словно живые люди, манекенами можно было рассмотреть аккуратные таблички на дверях с неизвестными надписями. Пару символов Алексей даже узнал, вспомнив надписи на автобусе, перевозившем детей.
"Неужели до настоящего времени никто не попытался их расшифровать? — Плетнёв вновь попытался протиснуться между замершими манекенами, стараясь их не касаться, но серая пыль всё равно стала с них осыпаться не только на пол, но и на форму.
— Да бл@! — разозлился он, проклиная в уме дурацкое табу на посещение этого мира, не позволявшее толком изучить его. Давно уже можно было собрать достаточно информации, чтобы люди, отправляющиеся на задание могли спокойно воспользоваться этой дорогой. И чтобы были готовы как следует, а не так чтобы искать потом лишний противогаз, как лишний билетик в театр.
Неужели кто-то там наверху так боится заражения, неизвестно чем, что свели визиты сюда к минимальному минимуму? Если дед и прадед Афанасия здесь были, и ничего глобального на Земле не произошло, то может не стоит так уж перестраховываться?
 
В конце-то концов! Это всего лишь большие куклы, а он и так уже щедро осыпан пудрой, которая то ли опасна, то ли нет, и никто толком ничего объяснить не может. Приходится всё принимать на веру. Ведь, массовая смерть жителей города могла быть вызвана не этой пылью, а, как сказал Дима, каким-нибудь патогеном, который давно уже перестал быть опасным. Или техногенной катастрофой, а пыль…что пыль? Попробуй год не делать влажную уборку в квартире, ещё и не столько наберётся.
Сейчас он просто возьмёт и отодвинет руку вот этого манекена, одетого когда-то в яркое женское платье, а теперь в потускневшие распадающиеся лохмотья, потом отодвинет вот того и того, и тогда можно будет, наконец, дойти до двери.
За руку и корпус манекена он взялся всё-таки с некоторой брезгливостью и стал осторожно его поворачивать, опасаясь вызвать эффект домино среди манекенов, и чтобы в воздух взлетело, как можно меньше пыли, а то фильтр реально сдохнет раньше срока.
Рука манекена была не то резиновой, не то пластиковой со множеством мелких трещинок, прикрытая полуистлевшим рукавом. Оно и не удивительно пластик и резина со временем разваливаются на части, но это был походу хороший пластик, даже определённую упругость сохранил, так как протянуть столько лет в таком сухом климате — это много говорит о качестве материала.
Однако, у всего есть свой срок годности. Даже у пластика. К слову, может Афанасий и прав, что касается времени здешней катастрофы, ведь если уж пластик стал распадаться, то прошло точно лет сто, не меньше, или сколько он там разлагается.
Энтропия — всплыло в памяти почти незнакомое слово. Что-то связанное со временем. Наверное, когда-то где-то вычитал, а сейчас память услужливо его подкинула, добавив странности и загадочности и без того малопонятной обстановке.
Где-то за спиной продолжали препираться Данила с Димой, но слов было уже не разобрать. Всё больше какой-то шёпот на грани белого шума. Ладно, потом с ними переговорю, решил Плетнёв.
Ещё вспомнились худосочные манекены, больше похожие на жертв немецких концлагерей, или фэнтезийных эльфов. Почему-то было принято их делать лишь издали похожими на среднестатистического покупателя.
С другой стороны, уж лучше такие, чем если бы это были какие-нибудь бодипозитивные чучела в соответствии с развивающимися тенденциями в просвещённой Европе. Вот уж смеху было бы.
Стараясь бесшумно сдвинуть манекен с места (лишь бы он не упал!), Алексей мельком посмотрел на пластиковое лицо под пыльными обвислыми светлыми кудрями.
Только что думал, насколько на Земле производители делают манекенов непохожими на нормальных людей, а тут всё ещё хуже. Лицо, какое-то деформированное что ли: глаза, нос, рот…да и вообще форма скул и черепа… Слишком уж они отличались от мёртвых тел, во множестве попадавшихся им на пути.
Странный всё-таки вкус был у местных жителей, раз они делали манекены такими не похожими на самих себя. Какое-то влияние местного аналога бодипизитива, или так было надо согласно религиозным верованиям? От общего с человеком осталось разве что количество конечностей и голова, а вот черты лица… Нет, пожалуй, манекен на вещевом рынке в его родном городке и то больше на человека походил.
Алексей попытался отодвинуть манекен ещё сильнее, и понял, что зацепился рукавом.
Он посмотрел на свою левую руку, и холодный пот прошиб его в ту же секунду.
Он не зацепился за манекен. Это манекен ухватился рукой за его левый рукав. Нет, ему не показалось, кисть куклы именно что цепко сжимала ткань его формы. А потом она ещё раз дёрнулась буквально у него на глазах, сжимая ткань ещё сильнее. Кажется, он почувствовал, как рвётся рукав.
Иногда ты должен сделать то, что очень не хочешь, но делаешь это просто потому, что у тебя нет другого выбора, некая сила тебя заставляет это сделать вопреки твоей воли.