Гвардеец (СИ)
— Ну тогда не будем о нём, хотя из-за него мы чуть все не погибли — соглашается Гриша и кивает в окно — а красиво сморится, согласись?
С ним трудно не согласится, военно-морской флаг Советского Союза развивается на корме бывшего немецкого линкора. Флаг «Шторма»!
Глава 10
— Что делать будем товарищи? Международный скандал! Союзники обиделись! Они понимаешь этот линкор долбили почти весь день, а тут пришли пять советских сторожевиков и взяли его на абордаж! Как пираты какие-то! И ладно бы просто взяли, так они его ещё отдать не захотели, Советский флаг спускать отказались! Досмотровую группу британцев на линкор не пустили, по миноносцам, которые хотели линкор добить заградительный огонь открыли! И ладно бы только это! Жохов этот, ничего умнее не придумал, чем допустить пленный экипаж крейсера к управлению механизмами и машиной, да ещё из них аварийные команды сформировал — пожары тушить и пробоины заделывать! Хорошо хоть под конвоем из своих моряков и к пушкам их обратно не поставил! Приказ о встречи конвоя не выполнил, приказ непосредственного начальника, командовавшего боем, не выполнил, самовольно вернулся с задания! Англичане рвут и мечут! Каков наглец! Взял и привёл линкор в Мурманск! Так что делать с ним будем товарищи, прошу высказываться!
Каждое слово Сталина вбивало новый гвоздь в крышку гроба, в котором я уже фактически лежал. И ведь правильно всё говорит, так и было…
Тогда наш бой взятием линкора на абордаж не закончился. Все трудности только начинались, а я наивный полагал, что делаю всё правильно. Адмирал Брюс Фрэзер тут же вышел на связь со мной и лично потребовал спустить флаг с кормы линкора и допустить на него досмотровую команду англичан. Я отказался. Не по уставу это, боевой флаг спускать! Не за то почти тридцать человек из экипажей моих «Таком» и «Шторма», на палубах этого крейсера погибли! Да пьяный я был, чего там говорить. Нашёл-таки Гриша в запасах корабля хороший шотландский виски. Если бы не это, и не горячка боя, я бы, пожалуй, и не натворил того, что было потом.
После моего отказа, взбешённый английский адмирал потребовал покинуть линкор в течении получаса, после чего он будет вновь атакован миноносцами и потоплен. И тут я отказался. Ни себе ни людям получается⁈ Если не мой, то и ни чей⁈ Ему эта железка на дне нужнее, чем у причалов Мурманска! Подогретый алкоголем и адреналином мозг работал быстро и уже через двадцать минут вокруг линкора, в защитном ордере, стояли все мои «Такомы» готовые прикрыть своими корпусами захваченный линкор от торпед союзников, а ещё через десять минут два английских миноносца пошли в атаку. Вот тут я точно не помню, отдавал ли я такой приказ или мои архаровцы решили всё сами, но факт остается фактом, перед атакующими английскими кораблями встала стена артиллерийских разрывов, предупреждая их о серьёзности наших намерений в бою отстаивать свои интересы, пусть даже нас всех и потопят за пару минут! Так и не выпустив торпед, миноносцы ушли в сторону. Ситуация патовая, мы стоим друг на против друга и что делать не знает никто. Ну а линкор тем временем медленно тонул.
На линкорах из нас никто не хаживал, а эта штука здоровенная и на буксир совсем не похожа. Мы даже не знали, что за повреждения получил корабль, который мы захватили. Ну а я на кураже, только после боя. Вот и вышел я к захваченной команде крейсера. По-моему, радист со «Шторма» мою речь переводил, и это из головы выветрилось. Сказал я немного, но объяснил перспективы доходчиво. Или экипаж под конвоем возвращается к выполнению своих обязанностей или мы уйдем с линкора и подбирать после его затопления никого не будем! Более того, я лично расстреляю каждую шлюпку, которую удастся спустить немецким морякам! Да что там, я даже до этого доводить не буду, каждый отказавшийся тут же отправится за борт, с простреленной головой, если повезёт! Мне срочно нужны были аварийные команды для ликвидации последствий боя! В руке автомат, разорванный и перепачканный кровью китель, перекошенная от ярости роже, глаза шальные от выпитого, а за моей спиной застыли такие же готовые к решительным действиям матросы, которые буквально час назад брали корабль штурмом. Отказавшихся не было, и работа закипела. Почти тысяча немецких пленных, под конвоем автоматчиков возобновила борьбу за выживание их бывшего крейсера. Заработали помпы, откачивая воду и туша пожары, немецкие механики ремонтировали повреждения жизненно важных механизмов и пытались запустить машины, а я, забив на беспрерывно вызывающих меня англичан и не обращая внимание на британских сигнальщиков, дублирующих сообщения, пытался разобраться с управлением крейсера. Запрашивал меня и штаб флотилии, требуя отдать линкор англичанам, но я приказал на радиограммы не отвечать…
Через шесть часов напряженной работы линкор дал ход и малым ходом, сильно кренясь на правый борт, отправился в путь к советским берегам. Четыре «Такомы» и сильно побитый «Шторм» на буксире одной из них, составили наш ордер. Англичане же, заключив нас в «коробочку», следовали не небольшом отдалении, не желая покидать наглых захватчиков. Новый год я встретил в залитой кровью и побитой осколками гранат боевой рубке линкора, в компании своих офицеров и Гриши, да я вообще не просыхал всю дорогу, борясь со стрессом.
Арестовали меня, как только к борту линкора причалил лоцманский катер. Шесть офицеров НКВД, впрочем, довольно вежливо и уважительно, предложили составить им компанию. И вот, после двух дней мытарств, переодетый в новую форму и гладко выбритый я стою в святая святых Кремля, кабинете товарища Сталина! За большим столом, покрытым зелёным сукном, мрачно сидят адмиралы и генералы, несколько мужиков в штатском составляют им компанию, вид у всех напряженный и не весёлый. Все сидят за этим столом и только я стою по стойке смирно на ковровой дорожке, да верховный главнокомандующий похаживает по кабинету, дымя своей трубкой.
— Союзники заявили ноту протеста и требуют вернуть им линкор — этого чувака я знаю, Молотов кажется, Народный комиссар иностранных дел СССР — открытие огня по кораблям союзников серьёзный инцидент. Проводки конвоев временно приостановлены товарищ Сталин.
— Открытие огня по союзникам… Вы правы товарищ Молотов, это серьёзный инцидент! Такое нельзя оставлять без последствий и ответа! Что скажет товарищ Берия? — Сталин остановился и ткнул своей трубкой в небольшого человека в очках.
— По данным разведки, за голову Жохова назначена награда в один миллион рейх марок, он объявлен врагом рейха. Кроме того, награда в десять тысяч марок назначена за каждого члена экипажа сторожевого корабля «Шторм». Что касается инцидента с союзниками, я предлагаю не рубить с горяча. Тут надо серьёзно разобраться и выявить всех причастных.
— Сколько разбираться будешь Лаврентий⁈ Два дня прошло, а мы должны что-то сказать англичанам уже сегодня! Плохо работаешь, если до сих пор не разобрался! Что там вообще с этим линкором, доложите товарищ Кузнецов!
— Линкор ремонтопригоден, только на северных верфях осуществить такой объем работ невозможно. Для восстановления крейсера нужно его в Ленинград перегнать. Только вот как это сделать, большой вопрос. Крейсер только чудом не затонул при переходе с места боя до Мурманска. Из повреждений имеются три пробоины в корпусе от торпед, надстройки и башни главного калибра практически уничтожены, по предварительным расчётам ремонт линкора займет около года, это при наличии необходимых материалов. Поставить его в док мы сможем не раньше, чем закончим ремонт «Диксона», который идёт с отставанием от графика и будет закончен не ранее марта сорок четвёртого года. Туда все силы бросили товарищ Сталин.
— Ещё и «Диксон»… Авантюры Жохова обходятся стране совсем не дёшево, в миллионы рублей эти авантюры обходятся! Так что с ним делать? Я так и не услышал предложений! — Сталин остановился во главе стола и обвёл взглядом собравшихся, напрочь игнорируя моё присутствие.
— Надо его примерно наказать и извинится перед союзниками товарищ Сталин! Линкор вернуть! «Шарнхорст» не боеспособен, вопрос его восстановления спорный, в боевых действиях он принять участие ещё долго не сможет, а помощь союзников нам терять нельзя! — высказался незнакомый мне генерал — предлагаю отдать Жохова под трибунал!